Такого в Лакхнау не позволяют себе воспитанные юноши по отношению к девушкам из хороших семей. Но проявляя все признаки недовольства, Фейруз отлично сознавала, что в глубине души считает неизвестного молодого человека скорее сумасбродом, чем наглецом. Собственно, она была даже заинтригована его легкомысленным поступком и уж конечно сильно взволнована им. К тому же она только что мечтала о Ромео — как знать, может быть, этот юноша и воображал себя им.

Поразмыслив, Фейруз пришла к выводу, что видела внизу автора письма — это было вполне вероятно. Ей очень хотелось бы выглянуть еще раз, чтобы хорошенько рассмотреть его и проверить свое первое впечатление о том, что незнакомец молод и очень недурен собой. Но это было совсем уж немыслимо! Если бы опрометчивость своего первого появления на балконе она могла бы оправдать в своих же глаза тем, что не знала, кто именно свистит внизу, то теперь это было уже невозможно. Да и незнакомец мог вообразить невесть что, увидев, как она заинтересована его появлением.

Фейруз опять устроилась на кровати, но пробыла там недолго. Теперь она не могла уже читать даже письмо, не то что учебник по географии. Девушка сначала села на постели, потом встала и, покружив по комнате, отправилась к брату.

— Секандар, ты не спишь? — постучалась она у дверей.

— Входи, — невнятно ответил брат — рот у него, как всегда, был набит печеньем. — Не спится?

— Эй! — воскликнула Фейруз, входя в спальню Секандара. — У тебя был только один синяк под глазом. Откуда остальные?

— Защищал твою честь! — ответил брат, подбоченившись, и тут же, как заслуженную награду, отправил себе в рот еще одно печенье.

— От кого? — поинтересовалась Фейруз.

— Неважно, — бросил Секандар.

По тону, которым это было сказано, можно было предположить, что ему пришлось биться с десятью обидчиками.

— Не с тем ли, кто написал мне стихи? — допытывалась сестра. — Кстати, кто он? Мне просто любопытно знать, кто в нашем городе сочиняет сейчас на урду, — прибавила она, стараясь придать невинный вид своему подозрительному любопытству.

— Я бы на твоем месте не стал так им интересоваться, — морщась, отозвался брат. — Противная рожа!

— Да? — разочарованно протянула сестра. — А мне показалось…

— И не сомневайся, такого урода ты никогда не видала! — горячо проговорил Секандар. — Даже не знаю, как это возможно, ведь сестра у него — о-очень милая девушка.

— У него и сестра есть? И ты уже успел с ней познакомиться? — удивилась Фейруз.

— Ты же меня знаешь… — Секандар искоса взглянул в зеркало на стене, чтобы полюбоваться своим отражением. — Ни одна устоять не может. Думаю, она в меня уже влюблена!

Фейруз тяжело вздохнула. Ей казалось, что у нее в глазах растаяло в воздухе чудесное видение: ночь, Верона, юноша со шпагой…

— Он хоть высокий? — на всякий случай спросила она, едва сдерживая слезы.

— Ну, как тебе сказать? Довольно-таки рослый, — вынужден был согласиться брат. — Но что толку — он больше похож на носорога, чем на человека, особенно как подведет глаза сажей, как надует свои щеки — ну точно два барабана!

Голос Секандара достиг трагической высоты, он выкатил глаза, насупил брови и от избытка чувств даже приподнялся в кресле.

— Ой! — закрывая рот руками вскрикнула впечатлительная Фейруз. — Не надо больше!

— Что, испугалась? То-то же, — удовлетворенно проговорил Секандар и вернулся в кресло, сознавая, что сделал все возможное для счастья сестры.

Но она, как это ни странно, совсем не чувствовала себя счастливой, Более того, выглядела Фейруз довольно расстроенно — сидела, подперев кулачком подбородок, и шмыгала носом.

— И почему поэты так безобразны? — с горечью проговорила она. — Казалось бы, всю жизнь живут рядом с красотой, могли бы и сами… А кстати, кто же тогда тот, кто мне сейчас свистел?

— Еще один? — подскочил Секандар. — Тоже пишет стихи? О ком ты говоришь?

Девушка поняла, что попалась.

— Да там, — махнула она рукой в сторону своей комнаты. — Стоит себе под фонарем и книгу читает — можно подумать, ему больше негде.

— Проклятье!

Похоже, что честь сестры составляла для Секандара предмет особенной заботы в этот период его жизни, потому что он немедленно покинул свою комнату и, не взглянув даже на оставляемую без присмотра тарелку с печеньем, устремился в спальню Фейруз.

— Где он? — кричал Секандар, выбегая на балкон.

Фейруз влетела к себе следом за ним, ругая свою оплошность и обдумывая, что предпринять, чтобы помешать неизбежному кровопролитию. Однако через несколько секунд Секандар вернулся с балкона совершенно спокойным.

— Читает? — осторожно спросила Фейруз, стараясь выяснить, что все-таки происходит.

— Да нет, — равнодушно пожал плечами Секандар, отправляясь к себе. — Газету ест.

— Что-о?

Забыв о приличиях, Фейруз бросилась на балкон.

Секандар не соврал. Тот, кто стоял сейчас под фонарем, действительно жевал газету. Его позолоченные рога излучали в свете фонаря слабое сияние. Однако не всякий решился бы назвать его молодым, и уж тем более — человеком. Скорее, это был вол, нарядный, как свадебный гость: в вышитой шапочке, с яркими бусами на шее и красными пятнышками на лбу.

«Бедняжка — изголодался по свежим новостям!» — подумала Фейруз и, смеясь, вернулась в комнату.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Черный скорпион ревности ужалил Джахангира и отравил его сердце ядом, от которого не было спасения ни днем, ни ночью. Не в силах больше терпеть страшные муки, он решился на отчаянный поступок.

В кабинете Джахангира, в потайном ящике стола лежала записная книжка в красной обложке. Как почти каждый деловой человек, он имел связи с людьми, чей бизнес балансировал на грани закона, а они, в свою очередь, были тесно связаны с криминальным миром.

Перелистав книжку, Джахангир нашел телефонный номер, который следовало давно вычеркнуть, потому что он принадлежал одному из опаснейших негодяев.

— Алло, попросите к телефону Лала Сетхи.

— Кто его спрашивает? — вежливо осведомился секретарь.

Страдающий ревнивец помедлил секунду. Еще можно было от всего отказаться — просто положить трубку и забыть об этом. Такие люди, как Лал Сетхи, никогда не бывают на виду, они сидят в темноте, как пауки, раскинув крепкие тонкие нити, и горе тому, кто попадет в их сети, — оттуда уже не вырваться. Только безумец мог добровольно связаться с этим господином, и Джахангир, будучи в трезвом уме, никогда бы не пошел на такое, но, раздираемый мучительной болью, он готов был принять любое лекарство, чтобы залечить смертельную рану.

— Передайте Лалу Сетхи, что его спрашивает Джахангир.

Это имя произвело впечатление.

— Лал Сетхи слушает, — раздался в телефонной трубке низкий, бархатный голос.

— Мне нужна от вас важная услуга. Очень важная, — подчеркнул Джахангир.

— Рад услужить такому уважаемому господину, — медоточиво проговорил Сетхи.

Он не поверил своим ушам, когда секретарь доложил, кто желает переговорить с ним. Это была большая удача — самый богатый человек в штате просит о помощи разбойника, каковым он, собственно, и являлся.

— Сегодня же вы получите от меня в задаток десять тысяч рупий, — продолжал плечами Джахангир, — и этим же вечером должны будете сделать вот что…


По улице шла компания молодчиков, возглавляемая Джеддой — отпетым головорезом, который уже успел отсидеть в тюрьме срок за убийство. Огромного роста бандит, одетый по последней моде, принятой среди воров — полосатая рубашка, широкие брюки и остроносые туфли на высоком каблуке. Недостаток растительности на бритой голове восполняли пышные усы — предмет гордости их обладателя. Это придавало ему устрашающий вид.

Чтобы показать прибыльность избранной профессии, Джедда увешался золотыми цепочками, украсил толстые волосатые, как у гориллы, пальцы золотыми же перстнями со слишком большими, чтобы быть подлинными, бриллиантами.

Кому-то был очень нужен этот громила — самые лучшие адвокаты защищали его на процессе, и если бы не их пламенные речи, Джедда в лучшем случае сидел бы в тюрьме, а в худшем… По законам штата смертная казнь осуществлялась через повешение.

— Поглядите-ка, мясник Хералал со своей женой вышел на прогулку! — глумливо воскликнул один из молодчиков.

Шествующий по улице мясник и его супруга в нарядном сари попытались было перейти на другую сторону, но поздно. Джедда в сопровождении свиты приблизился к нему и голосом короля на троне проговорил:

— Ты приготовил деньги?

— Да, да, конечно! — испуганно ответил мясник — рослый цветущий мужчина.

— Сегодня же за ними зайдет Проныра. — Самый молодой из стаи, который носил эту «гордую» кличку, приосанился, выступил вперед. — Смотри, чтобы все было на месте. Все до последней рупии, иначе мы перестанем тебя охранять и твоя лавка может сгореть в один прекрасный день. Тебе придется торговать жареной говядиной! — захохотал бандит. Его подручные угодливо захихикали, и мясник тоже испустил что-то похожее на сдавленный смешок, перешедший в жалобное всхлипывание.

Джедда и дальше бы развлекался, нагоняя страх на обложенных данью торговцев, однако надо работать, пора приступить к выполнению заказа. Сам Лал Сетхи, грозный хозяин бандитской шайки, приказал ему заняться этим делом.


Воздух, наполненный вечерним ароматом остывающей земли, травы и цветов, бриллиантовые россыпи звезд на черном бархате неба — Ахтар Наваз не замечал ничего этого, он сам превратился в частицу огромного счастливого мира, воспарив под облака. Однако грубая реальность вторглась в этот мир в виде преградивших ему дорогу семерых молодчиков.

— Это ты Ахтар Наваз? — осведомился один из них, огромный детина, похожий на гориллу.