Анита вспомнила своего отца, беспечную юность. Перед ее внутренним взором сквозь звездную зыбь возникла бедная хижина Берджу — спасительная гавань и пристань в океане ее жизни. И теплые слезы закипели у нее на сердце. И еще почему-то вспомнился шейх Юсуф, которого она по телефону пригласила сегодня в гости. Любовь — великая мастерица — искусно сотворила человека из четырех стихий и, вызволив его из небытия, дала ему жизнь. Многоязычный мир ночи, подобно тысячелистной розе, благоухал в тишине и покое…

Она ласково посмотрела на мужа, устремившего взор к небу. Ей показалось, что он молится, шепча мантры. И она не ошиблась. Он действительно возносил молитвы и помыслы к Богу, благодаря Его и прославляя, просил укрепить его на стезе любви, добра и красоты…

— Берджу! — нежно позвала она его. И в эту минуту к ним подошли дети и уселись у их ног.

— Что? Анита, я тебя слушаю, — отозвался очнувшийся от своих мыслей супруг.

— Кажется, Шекспир сказал, что мир должен быть населен, — певуче, растягивая фразу, произнесла супруга.

— Возможно и Шекспир, но до него эту истину провозгласили древнейшие индийские мудрецы.

— Прости мне, дорогой, издержки воспитания и учебы в колледже, но я хочу сказать, что…

— Ты о чем? — вздрогнул Берджу. И радостные нотки всплеснулись в его бархатистом голосе.

— О том, что у нас с Алакой могут быть еще братик или сестричка, да, мама? — вдруг потряс до смущения своих родителей вундеркинд Бету.

Алака вспыхнула, как роса при утренних лучах солнца и, радостно вскочив, бросилась на шею матери.

— Мама, мама, я хочу сестричку!

Берджу поспешно вскочил с места и отошел в тень. Сердце его глухо стучало. «Неужели я смогу быть еще и отцом по плоти?! Господи! Услышь молитву мою!» Потом подошел к Аните и нежно обнял ее. Анита с радостным лукавством и слегка смущаясь, смотрела на всех широко раскрытыми глазами, которые вдруг расцвели от внезапного прилива таинственной силы жизни, жизни, которая, как лунная дорожка океана, сияла перед ними, как надежда, как вера и любовь в божественной длани Вселенной… Семья Берджу, как светлый цветок лотоса, раскрывалась навстречу ей…



Хусна вынула из ножен небольшой кинжал. Серебряная рукоять удобно и надежно улеглась в ладони, кинжал как будто с нетерпением ждал момента, когда сможет, наконец, исполнить свое прямое назначение.