Грейс, не задумываясь, встала. Она не могла больше это слушать. Она бросила взгляд на удрученную малышку в углу зала. Огромные серые глаза смотрели прямо в глаза Грейс.

— Простите меня, мисс Гиван, но, может я, постараюсь хоть как-то утешить вашу вновь прибывшую.

— Конечно, леди Шеффилд. Вы так добры. И Майкл рассказывал нам, что вы всегда ко всем очень добры. Сам Майкл точно такой же. Мы так благодарны вам за вашу щедрость.

Нет, а чего, собственно, ожидала Грейс? Майкл был самым обаятельным и сильным мужчиной из тех, кого она встречала в своей жизни. И мисс Гиван не уступала ему в жизненной силе и энергии. Разве могла Грейс обвинять ее или любую другую женщину за сумасшедшую любовь к нему? Она посмотрела на Майкла, пока он рассаживал на полене самых маленьких детишек и упрашивал тех, кто постарше, дождаться своей очереди, и испытала отвращение к самой себе. Она никогда не могла понять характер чувств мужчины и женщины друг к другу. Виктория Гиван и Майкл Раньер знакомы друг с другом с самого детства, совсем как Джорджиана с Куином. Казалось, что последняя пара не имела меж собой ничего, кроме глубокой дружбы, но с колотившимся в горле сердцем Грейс подумала, что это оказалось столь же далеко от истины, как, возможно, и дружба мисс Гиван с мистером Раньером. А что? Они происходят из одной и той же социальной среды и созданы друг для друга.

Впервые в жизни где-то глубоко внутри Грейс ощутила острую боль. Она думала, что уже испытывала ее прежде, сначала с Люком, потом — с Куином. Но нет. Сейчас боль оказалась невыносимой. Ей хотелось вопить от этой боли так, как вопят все фазаны в Англии.

Ладно.

Она переживет этот вечер, как переживала все другие несчастливые вечера своей жизни. Грациозно. Точнее ее назвать было бы невозможно, если бы родители изменили свое решение и передумали назвать ее Грейс[7].

Направляясь к одинокой малышке, Грейс попыталась привести свои мысли в порядок.

— Простите, мисс, но я чувствую себя немножко неловко, потому что знаю только двух-трех человек в этой комнате. Я увидела, вы тоже здесь стоите одна. Можно мне попросить присесть рядом с вами? — закусила губу Грейс. — Тем самым вы окажете мне огромную услугу.

Маленькая девочка долго смотрела на Грейс, ее серые глаза напоминали зимнее небо острова Мэн. Потом она, наконец, кивнула один раз и сделала то, что затронуло сердечные струны Грейс. Маленькие пальчики проникли в ее руку в перчатке и потянули Грейс к стоявшей рядом скамейке. Там они сели рядышком.

— Как вас зовут? — спросила малышка.

— Грейс Шеффи.

Девочка сверлила ее взглядом из-под длинных ресниц.

— У вас очень мягкие перчатки, — тихо сказала она, так что Грейс пришлось даже наклониться, чтобы услышать.

— Спасибо.

— Меня зовут Лара. — Девочка еще ближе придвинулась к Грейс.

— Мне очень приятно с тобой познакомиться, Лара. А тебе разве не хочется сесть на большое полено?

— Нет, — с тоскливым лицом покачала головой девочка, — я не верю в удачу.

— Я тоже. — Неожиданно Грейс почувствовала, что на душе у нее стало спокойно. Ей не пришлось развлекать разговором ребенка, сидящего рядом. Она держалась за руку Лары и ни за что на свете не отпустила бы ее.

Время от времени она смотрела на маленькую головку с ровным прямым пробором, и на сердце становилось легче. Впервые в жизни она осознала мощную, безграничную связь матери с ребенком. Ей отчаянно захотелось оградить Лару от всех последующих разочарований в жизни, чтобы из этих печальных серых глаз ребенка исчезла боль.

В это мгновение на Грейс посмотрел Майкл и улыбнулся.

О Боже, она была прекрасна, как Мадонна. Картина, которую она создала с маленькой белокурой девочкой, сидевшей с ней рядом, была слишком болезненна для созерцания. Она напомнила ему о сне, в котором он видел Грейс в яблоневом саду.

— Майкл!

Он повернул голову и увидел, что к нему через море детей пробирается Виктория.

— Повар говорит, что через пятнадцать минут будет готово угощение. Давай перейдем к другой игре. Дети хотели сыграть в жмурки.

Мальчишки громкими возгласами выразили свое одобрение.

— А я переоделся для игры «Подкуем лошадку», — засмеялся Майкл. — Я даже обеспечил «лошадь», — кивнул он в сторону балки, подвязанной с двух сторон «поводьями».

— Но девочки никогда не выигрывают в этой игре, — вышла вперед девочка постарше. — Очень трудно удержать равновесие и забивать воображаемые гвозди. Давайте сначала сыграем в жмурки.

— Пусть никогда не говорят, что меня нельзя убедить выполнять желания дамы. — Майкл с важным видом поклонился и достал из кармана кожаного фартука платок. — Кто первый?

— Мисс Гиван! — с проказливым видом выкрикнул один из самых отважных мальчишек. — Мы все хотим, чтобы это была мисс Гиван.

— Послушайте, мальчики, — покачал головой Майкл, — ведите себя прилично. Мисс Гиван, кажется, вас выбрали!

— Очень хорошо, — расплылась в улыбке Виктория и согласно кивнула.

— Не подсматривать, Виктория. — Майкл осторожно завязал глаза женщины, которая из заурядной девочки с рыжими кудряшками превратилась в огненно-рыжую красавицу. — Я лучше всех присутствующих здесь знаю твою склонность к жульничеству. Но к счастью, мне, как твоему бывшему сопернику, известны все твои уловки.

— Ты совершенно не прав, Майкл. У меня всегда была склонность только к… — в этот момент Виктория повернулась в его сторону, Майкл едва успел отскочить, — к победе.

— Давай, Виктория. — Майкл сделал еще несколько шагов в сторону. — То, что в детстве тебе иногда удавалось поймать меня, вовсе не означает, что я позволю тебе выиграть сейчас. — С каждым произносимым словом Майкл перемещался то влево, то вправо, и Виктория, кажется, отказалась от своего поиска.

Майкл направился к скрытому алькову, где он оставил одежду. Сняв кожаный фартук, он надел рубашку, повязал шейный платок и, натянув сюртук, стал застегивать пуговицы. Потом он подошел к колонне, прислонился к ней, сложив руки на груди, и наблюдал за веселой игрой, тайком поглядывая в сторону Грейс.

Он едва сдержал себя, чтобы не подойти к ней. И несмотря на все свои сомнения, он принял решение на несколько дней задержаться в Лондоне, только чтобы увидеть ее. Конечно, он не останется здесь до конца рождественских праздников, но, возможно, уедет в первый день нового года. Конечно, мало кто из сыщиков будет шататься по улицам в Рождество, день подарков и День святых невинноубиенных младенцев.

Его столкновение в переулке с Джеймсом, бывшим трубочистом, который так и не пришел в приют, заставило Майкла осознать, что он действительно очень похож на этого мальчишку. Слишком недоверчивый. Глядя на Грейс, он понимал, что мог воспользоваться шансом и довериться ей. Но одновременно с этим ему хотелось защитить ее от самой ужасной мерзости. Поэтому он лишь частично объяснит ей свое возвращение в Бринлоу и почему в будущем не сможет вернуться в Лондон.

Чья-то рука схватила его за бок. Какого черта… О Господи…

— Я поймала тебя, — задыхаясь, произнесла Виктория, все еще не снимая повязку с глаз. Она подкралась к нему сзади, пока он стоял, погрузившись в собственные мысли. — Теперь мне нужна минутка на размышления, чтобы угадать, кто это.

Майкл замер, а дети разразились громким хохотом. Виктория протянула руку вперед, чтобы ощупать его тело спереди.

— Хм, дайте подумать. Может быть мистер Уилкис? Или Чарли Хау? Нет, подождите, вы слишком высокий и широкоплечий, чтобы быть Чарли, — с растущей неуверенностью заметила Виктория.

— Ты решила продлить мое унижение как можно дольше, да, Вик? — прошептал Майкл так, чтобы услышала только она.

— Ну конечно. Это самое смешное, что у меня было за год! — Очаровательный рот под повязкой расплылся в улыбке.

— Не говорите, что я не предупреждал вас о ее любви к жульничеству, — обратился к хихикающей публике Майкл. — Неужели никто не видит щель у нее в повязке? Она смотрит на мои ботинки. Вам не стыдно, мисс Гиван?

— Нисколечко, мистер Раньер, — ответила, снимая с глаз платок, Виктория. — Теперь ваша очередь играть эту роль.

Дети восприняли ее слова громкими одобрительными воплями. Виктория прижалась к нему своим теплым телом, поднявшись на цыпочки, чтобы завязать ему глаза.

Плохо, что в этот момент он не видел выражения лица Грейс.

Глава 14

Пальцы Майкла скользнули по бокам Виктории вверх, и он стал щекотать ее. Она охнула и попыталась вывернуться.

— Перестань, негодник! — крикнула она.

— Ты всегда не могла терпеть щекотку, Виктория. Ты могла только всыпать за это, — язвительно ответил Майкл.

— Надо было мне вспомнить, — со смехом вырвалась из его рук Виктория, — что тебе вечно не везло.

Майкл шагнул на ее голос, но руки схватились за воздух. Он резко развернулся и услышал шарканье ног и приглушенный визг, когда дети бросились врассыпную. Но они ему были не соперники. Через несколько минут он схватил мальчишку, чье имя, можно с уверенностью сказать, у Майкла не было шанса угадать правильно.

Игра закончилась, и он снял маску, когда прозвонил колокольчик к ужину. Все дети, у которых энергия била через край и которые долго мечтали о праздничном угощении, случавшемся в их жизни только раз в год, столпились у двери в столовую. Майкл повернулся, чтобы проводить туда Грейс, но обнаружил, что она ушла. Маленькая девочка, сидевшая с ней рядом, осталась одна.

Майкл, обеспокоенный, бросился к ней.

— Куда она пошла? Неужели леди Шеффилд уехала?

Девочка кивнула, что-то крепко прижимая к себе, и молча указала на дверь, ведущую из зала.

Перчатки. Ребенок прижимал к себе розовые перчатки. О Боже, она действительно ушла!