— О, не предвестник ли трагедии собственной персоной! Мне следовало убить тебя, ты, проклятый…

— Люк! — с ужасом в голосе перебила его темноволосая дама.

— Оставь его, Розамунда, — тихо сказал Элсмир, дымя сигарой. — Хелстон абсолютно прав. Грейс?

— Со мной все в порядке. Я как раз собиралась…

— Он поклялся, что больше мы его не увидим! — отрезал герцог, не в состоянии сдерживать свое негодование. — Какой же я глупый, что принял на веру слова отступника! Какого черта ты здесь делаешь?

— Вопрос века, — пробормотала Грейс.

Майкл молча терпел их пристальные взгляды, пока Хелстон уже не мог больше сдерживаться и повернулся к Грейс:

— Очень плохо, что полукровки в Англии ходят с гордым, надменным видом, возвышаясь над нами и лишая хорошей возможности вытащить ответ из его…

— Эйта говорила, что вы высокий, мистер Раньер, но я никогда не думала… — со сдавленным смехом прервала его дама, очевидно, являвшаяся женой Хелстона.

— Проводи, пожалуйста, Эйту с Грейс в бальный зал, дорогая, — проскрежетал зубами герцог.

— Но, Люк, — повернулась к внуку старая герцогиня, — намного занятнее отнестись к врагу по-дружески.

— Вот почему битву полов никогда не выигрывает ни одна из сторон, Эйта, — рассмеялся Элсмир.

— К черту все! — взорвался Хелстон. — Разве нельзя ближе к делу?

— Люк, под маскарадными масками уже чешется кожа, да и подышать свежим воздухом немного надо. А теперь, молодой человек, — старая герцогиня повернулась к Майклу, — говорите, что вы здесь делаете? И почему вам потребовалось так много времени, чтобы появиться здесь? Мне кажется, Грейс должна танцевать танец перед ужином с вами вместо маркиза.

— Я здесь не для того, чтобы танцевать, мадам. — Майкл сжал руки в кулаки. Этот проклятый танцевальный зал был слишком открытым со всех сторон.

— Ну что ж, никто из джентльменов не горит желанием танцевать, но это к делу не относится! — отрезала вдовствующая герцогиня, даже Хелстон не успел ей помешать. — А как вы собираетесь снова завоевать ее расположение, если не позволите ей отдавить вам ноги?

Жена Хелстона прижала пальцы к губам, чтобы молчать.

— Я уже говорил графине, что хору мальчиков был необходим хормейстер, и я дал обещание… За его спиной Грейс издала, едва слышный сердитый возглас.

— В самом деле? — с сомнением уточнила Эйта.

— Убери от моего лица эту проклятую сигару, Элсмир, — сказал Хелстон.

Маркиз улыбнулся и пустил очередное колечко дыма.

— И что тут, по-твоему, такого забавного? — продолжал Хелстон. — Это ты виноват, что мы оказались в таком положении, когда вынуждены выслеживать в кустах бездельников.

— Мне смешно, потому что он явно умеет хитрить. Было бы возможно использовать его в дипломатическом корпусе, если бы его рост и черты лица не делали его таким узнаваемым, — ответил маркиз. — А теперь, мистер Раньер, начнем сначала. Вы здесь, несомненно, для того, чтобы увидеть графиню. Но скажите, пожалуйста, зачем? Я думал, мы раньше все уже решили.

Наверняка даже такой человек, как вы, выполняет обещанное.

Майкл посмотрел на обеспокоенное лицо Грейс, обдумывая ответ. В тишине раздавались звуки с ее конюшни; расположенной поблизости: одна лошадь ржала, прося корм, другая недовольно била, копытом. И вот наконец, слава Богу, ему в голову пришла мысль. Идея была совершенно смехотворная, совершенно эгоистичная, но это — лучшее, что он смог придумать под пристальным взглядом пяти пар глаз.

— Я здесь для того, чтобы выполнить другое обещание. Не так давно я кое-что обещал леди Шеффилд. Я согласился дать ей несколько уроков верховой езды, когда она гостила у меня в Бринлоу.

— Ни на что такое я не соглашалась! — с изумлением воскликнула Грейс. — Вы просто придумали это!

Элсмир захихикал.

— Вы отрицаете, что мы говорили об уроках верховой езды, леди Шеффилд? — пробормотал Майкл.

— Какая нелепость! Может быть, в шутку вы и предлагали какую-то странную идею, но всем известно, что я терпеть не могу… — Грейс замолчала, явно расстроенная боязливыми словами, которые едва не сорвались с ее губ.

— Никогда не понимала, почему ты так не любишь лошадей, Грейс, — подала голос Эйта. — Они ведь такая необходимая часть нашей жизни. Я обожаю их. И Розамунда, и Джорджиана. И я держу пари…

— Это абсурдно, — перебила ее Грейс, прищурив глаза. — Я люблю лошадей. Это они меня не любят. И я отказываюсь продолжать этот разговор. Мистер Раньер ведет себя возмутительно Мне нужно возвращаться к…

— Ей потребуется компаньонка, — обратилась к Майклу Эйта, не дав Грейс договорить, — а я обожаю кататься верхом. Грейс, дорогая моя, у Люка есть очаровательная небольшая серая кобылка из Уэльса, на которой ты можешь попробовать проехаться. Мы все могли бы поехать с тобой. Не смотри на меня так, Люк. Я же не предлагаю скачки на Роттен-роу. На окраине увеселительных садов Рейнлаг есть симпатичная дорожка вокруг декоративного озера. По утрам там никогда никого нет. Надо отправляться туда завтра утром, такая хорошая погода стоит.

Кроме жены Хелстона, которая изо всех сил сдерживала смех, все остальные с немым ужасом смотрели на крошечную герцогиню. Герцог схватился за голову, а его жена что-то прошептала ему на ухо и поцеловала в щеку.

— Девять часов — не слишком ранний час для всех вас? — тихо спросил Майкл.

— Это слишком поздно, как бы рано ты ни предлагал, — пробормотал Люк, внимательно посмотрев на Грейс. — Розамунда, — повернулся он к жене, — думаю, я соглашусь на эту, э-э, сделку… немедленно. — У него потемнели глаза, он нахмурился и потащил жену к огромной иве, где было темнее.

Маркиз поднес сигару ко рту, прикрыл глаза и не сказал ни слова.

А что же Грейс? Грейс Шеффи вздернула подбородок и внимательно посмотрела в лицо каждому, кто здесь был, прежде чем ее взгляд остановился на Майкле.

— Мистер Раньер, хорошие манеры не позволяют мне сказать вам все, что я думаю. Мне неизвестна причина, которая скрывается за этой абсурдной идеей, но вам следует знать, я не позволю втянуть себя в…

Откуда-то сверху кто-то издал звук, похожий на кудахтанье, и Грейс резко повернула голову. В отсвете фонарей, украшавших перила лестницы, на мгновение обозначился четкий силуэт джентльмена низкого роста, который тут же вернулся в дом.

Если бы Грейс принадлежала к тому типу женщин, которые имеют пристрастие к пари, как ее отец, она бы поставила половину своего состояния на то, что это был мистер Браун… И эти звуки он издавал для нее.

— В девять часов ровно. — Грейс вновь перевела взгляд на Майкла. — Я вас оставлю, чтобы вы обсудили детали. — Она в одиночку направилась к лестнице, чтобы не унижать себя еще больше.

Для этого у нее еще будет время.

Завтра.

Глава 12

Прежде чем лечь спать после долгого, удачно прошедшего вечера, Грейс придумала десяток благовидных предлогов, чтобы отказаться от этой затеи. Но когда розовые лучи рассвета раскрасили небо, все причины избежать урока верховой езды звучали несерьезно даже для ее собственных ушей.

Она не знала, что на самом деле привело Майкла Раньера в Лондон. Но она никогда не позволит ему увидеть, как взволновал ее один только его вид. Разве она не Графиня с Ледяного острова? Ну что ж, теперь она предстанет перед ним такой. А потом он, даже не оглянувшись, вернется в Йоркшир.

Так предполагала Грейс.

С ухаживаниями джентльменов, а в особенности кузнецов, покончено. И уж совершенно точно покончено с ухаживаниями любого мужчины, у которого засела в голове сумасшедшая идея посадить ее на лошадь.

Грейс не стала вызывать служанку и подошла к шкафу орехового дерева, где после длительных поисков откопала единственную амазонку, которая у нее была. Темно-синяя с ярко-красной отделкой и медными пуговицами амазонка всегда пробуждала в ней желание заплести волосы в две длинные косы, потому что так она действительно будет производить впечатление маленькой девочки, которая играет в капитана военно-морского флота.

Грейс облачилась в костюм, который оказался неудобно жестким, и села перед зеркалом, чтобы заколоть волосы и опустить вуаль модной шляпки с длинным пером фазана сзади. Амазонка и шляпка были заказаны для нее графом Шеффилдом и никогда не надевались. Грейс надеялась, что так оно будет и в дальнейшем.

Глядя на свое бледное лицо в зеркале, она никак не могла решить, на кого она похожа больше: на человека, стоящего перед гильотиной, или на того, кто готов совершить убийство. Что с ней случилось за последние несколько недель? От сдержанной изысканности, украшавшей ее лицо, не осталось и следа. Она даже не стала надевать свои привычные бусы из жемчуга. Длинные нити, которые могли цепляться за некоторые атрибуты упряжки, стали еще одним пунктом в вызывающем головокружение списке потенциальных бедствий.

Почему он настаивает на продолжении знакомства?

Сама она прекратила это знакомство, возможно, с сожалением, но по крайней мере она его прекратила. Он ее точно не хочет. Если бы хотел, то не сказал бы те слова в Бринлоу. И он не тот человек, который может затаить чувство вины. Для этого он был слишком откровенен.

Значит, он негодяй, на чем и сам настаивал. Одно дело — желать женщину и отвергать ее. И совсем уж другое — потом продолжать ее мучить. Он просто бессовестный негодяй. И это невозможно пережить.

Едва слышный внутренний голос твердил другое. Но разве не эти тихие пленительные голоса всегда причиняют дамам неприятностей больше, чем разумные и внятные?

Через четверть часа Грейс очутилась вместе с Эйтой, Элизабет и Сарой в темно-зеленом лакированном экипаже с гербом Хелстона по бокам.

— Я беспокоюсь за тебя, Грейс, — сказала Элизабет, подтыкая край одеяла. — И пыталась предупредить тебя, что большинство джентльменов не понимают слово «нет».