Понятно, почему не надо поддаваться соблазнам. И все же… Неужели тайные поступки вдовы и кузнеца, затерявшихся где-то между Дербиширом и Йоркширом, на самом деле будут грешными?

Грейс выпрямилась и устремила взгляд вперед. Она не задержится здесь надолго, если решающее слово в этом вопросе окажется за ярким солнцем. И мистер Раньер совершенно ясно дал понять, что случившееся прошлой ночью — просто неожиданное мимолетное увлечение. У этого человека, очевидно, было очень мало времени на банальные плотские развлечения. Учитывая те обстоятельства, его основное занятие — тяжелый труд.

Грейс представила его замахивающимся и ударяющим по раскаленной лошадиной подкове, лежащей на наковальне, его плечи блестят от пота, и улыбнулась. Что подумают о ней ее друзья в Корнуолле, если узнают, что последние несколько ночей она провела в постели бывшего кузнеца, решившего избавить ее от вечного холода, который проник в ее кровь и в ее сердце?

Они никогда этому не поверят. Даже через тысячу зим.

Тут Грейс увидела то, что заставило ее руку застыть в воздухе.

Капля. Одна, потом другая. Ее взгляд метнулся к карнизу, покрытому снегом. Снег таял, и у Грейс упало сердце.

Боковым зрением она уловила какое-то движение за окном. Майкл Раньер своими гигантскими шагами вышел из-за угла дома с лопатой в руках. Прищурившись от яркого блеска снега, он посмотрел наверх и, увидев в окне Грейс, кивнул ей.

Скрежет лопаты нарушил зимнее безмолвие. Майкл расчистил дорожку к входу в дом. Видя, что он отряхивает от снега ноги, Грейс поспешила встретить его.

— Похоже, началась оттепель, — улыбнулся Майкл и подмигнул Грейс. — Как раз вовремя.

— Вовремя?

— Ну, не знаю, как ты, а я буду рад солнцу. Забыл, какой мрачной может быть зима в северных краях.

Грейс постаралась успокоиться. Он вел себя так обыкновенно, как будто вчера вечером между ними ничего такого важного не произошло. А для нее это так много значило. Но совершенно очевидно, что для таких мужчин, как Майкл, это не значило ничего.

— Вы съели свою кашу, графиня? Вам необходимо было подкрепиться. — Майкл поскреб заросший щетиной подбородок. — Особенно после прошедшей ночи.

Грейс почувствовала, как краска заливает ей область декольте.

— Вот это мне нравится.

— О чем ты?

— Мне нравится, как ты краснеешь. — В его глазах плясали веселые чертенята. — Это сочетается с твоим платьем и с твоим жемчугом.

— Не понимаю, как это…

— Это комплимент. Я должен вернуться к Тимми. Один жеребенок из молодняка убежал из стойла, наверное, ему, как и нам, надоело стоять взаперти, и мне надо отыскать его и вернуть на место. Я просто зашел, чтобы убедиться, что у тебя все хорошо. Кстати, как те швы сегодня утром? Может, мне надо…

— Нет, нет. Все выглядит намного лучше. Думаю, на конец-то все заживает. Правда.

— Рад слышать это, — улыбнулся Майкл и с ироничным недоверием посмотрел на Грейс. — Ну, я лучше…

— Подожди. — Она протянула руку и взяла его за лацкан пальто.

Майкл посмотрел на ее руку, потом взял ее в свою ладонь, затянутую в перчатку.

— Да, дорогая моя?

О, у него были такие теплые и выразительные глаза. И проницательные.

— Я совсем сойду с ума, если мне еще один день придется провести в доме. Вещей, которые требуют штопки, больше нет. Ничего, если я хоть немножко прогуляюсь здесь рядом? Я видела, ты расчистил тропинку:

— Не вижу причины запрещать тебе это, но только если прогулка будет короткой. — Майкл тихонько сжал ее пальцы. — Кроме того…

— Кроме того… что?

Будет чертовски приятно изгонять из тебя озноб после прогулки.

Грейс судорожно вздохнула, а Майкл, хохотнув, исчез за дверью.

Пока копыта Сиу проламывали тонкий наст, покрывавший сугробы, Майкл предавался приятным размышлениям о мягкой женственности Грейс Шеффи.

Подобно первому весеннему крокусу, она предстала хрупкой красавицей среди суровой прозы жизни, которая была у Майкла до сих пор. Он покачал головой. Но ведь подобно первому весеннему цветку ее пребывание будет коротким.

Да, он должен признать это. Он научился тому, что надо принимать и наслаждаться любыми короткими удовольствиями, которые судьба подбрасывает на его пути. Тогда остаток пути становится более сносным.

Теперь осталось недолго. Через день-другой по укрытой снегом дороге на расстоянии полумили отсюда смогут проехать колеса крепких экипажей. И очень скоро Майклу придется постараться найти этого глупого мистера Брауна, чтобы дать возможность миссис Шеффи вернуться к прежней жизни среди своих. А он продолжит обживать эту новую, многообещающую землю, раскинувшуюся перед ним. Один только взгляд на бескрайние поля пробуждал в нем нетерпение поскорее начать посевные работы. Ему потребовалось более десяти лет, чтобы расчистить три акра дикой местности вдоль реки Потомак. Здесь же не было ни одного упрямого пня, с которым предстояло сражаться. В данном случае Майкла больше беспокоили люди. Любопытные, распространяющие сплетни люди. В душе он радовался, что этот уголок земли запрятался в самой забытой части Англии.

Майкл подозревал, что ему трудно будет наблюдать отъезд Грейс с избалованным денди. Майкл посмотрел на лазурное небо над головой, по которому скиталось одинокое облако. Да, через пару дней она уедет. Майкл поторопил Сиу, переходившую через замерзший ручей.

Один день. И одна ночь. Только сутки, чтобы создать несколько незабываемых моментов, чтобы ему хватало на много зим, которые ждали его впереди. Но с этим ничего не поделаешь, и Майкл отлично умел примириться с правдой. Слава Богу, Грейс тоже умела это делать.

Тут Майкл заметил пропажу. Сбежавшая гнедая лошадь, стоя на вершине небольшого холма, смотрела на Майкла. Он отвязал от седла самодельную узду без удил и уже приготовился спешиться, когда Сиу вдруг заржала. После короткой паузы молодой мерин опустил голову и пошел к ним.

Майкл понимал, что чувствует гнедой мерин. Очень плохо, что он не последовал своим собственным инстинктам.

Через час Майкл верхом на Сиу с годовалой лошадью на поводке преодолел последний сугроб перед конюшней. Он спешился, и в этот самый момент порыв ветра зацепил высохшие коричневые листья, которые упорно держались за ветки дуба; стоявшего рядом с Майклом, и ему пришла в голову мысль, что точно так же, как эти листья, он упорно цепляется за старое, пока не пустит ростки новая жизнь. И пройдет много времени, прежде чем он почувствует себя здесь в безопасности, если такое вообще произойдет когда-нибудь. Может, лучше было остаться в Виргинии, чем прятаться здесь от настоящих сельских жителей.

Майкл причмокнул, погоняя животных, и целеустремленно, решительным шагом направился в конюшню, которая встретила его умиротворенными звуками хорошо накормленных и ухоженных животных. В своем стойле для доения замычала корова, помахивая хвостом, и Майкл увидел там счастливое лицо Тимми, смотревшего на него.

— Вот и вы, сэр. И его тоже нашли, — ухмыльнулся мальчишка. — Мой отец говорит, что это редкая порода, нелегко будет его объездить. Есть в нем что-то дикое.

— Иногда бывает неразумно ломать их характер, Тимми, — посмеиваясь, сказал Майкл и повел молодого мерина в стойло, откуда недавно тот убегал погулять. — Таким образом, ты теряешь их сердца. А какой прок в такой лошади?

— Я об этом никогда не думал, мистер Раньер. — Тимми даже доить перестал. — Я буду вам очень признателен, если вы разрешите мне посмотреть, когда его будут объезжать в первый раз.

Ну конечно. Так, что там у нас еще осталось? Как дела у того ягненка?

— Ой, тут такая странная вещь, сэр. — Тимми поставил рядом с собой наполовину наполненное молоком ведро и встал. — Несколько часов назад сюда пришла миссис Шеффи и попросила показать ей конюшню. Думаю, ей не слишком понравилась куча навоза там, но потом она увидела этого ягненка, ну и…

— Что?

— Сэр, я ничем не смог убедить ее оставить ягненка на месте, когда она узнала, что овца не выжила.

— Где она?

— На кухне. Но она продолжает приходить сюда каждый час и просит еще молока. Я пытался объяснить ей. Но она не стала меня слушать, когда я сказал ей, что вряд ли это правильно — поить ягненка коровьим молоком. Майкл спрятал улыбку.

— Она не из наших мест, да, сэр?

— Нет, Тимми.

— Она такая хорошенькая.

Тут Майкл рассмеялся.

— Вы простите меня, сэр, но я скажу. Мне кажется, она влюбилась в вас.

Майкл замер, потом повернулся к мальчишке.

— Почему у тебя вдруг возникла такая мысль в голове, а?

— Ну, она все время задает мне вопросы. И все эти вопросы — о вас, сэр, — застенчиво пояснил Тимми. — Я подумал, надо рассказать вам, потому что я не знаю, как болтать с изысканными дамами. Никогда не знаешь, что сказать.

— Я всегда считал, что мужчины должны обсуждать какие-то идеи, замыслы, а не людей. А ты как думаешь, Тимми? — мягко спросил Майкл.

— Вы правы, сэр, — пробормотал тот в ответ.

— Тимми, ты дай мне знать, — Майкл взъерошил волосы мальчишки, — если когда-нибудь поймешь, как разговаривать с женщиной, ладно? — Он снял шляпу и провел рукой по волосам, надеясь, что его последующие слова послужат для Тимми ориентиром в том, как вести себя дальше. — А пока я советую тебе держать все в тайне, насколько это возможно. Вопросы не прекращаются никогда, независимо от того, сколько ответов ты даёшь.

Тимми Латтимер узнал много нового для себя из того, что ему рассказал Майкл, пока они завершали последние дела в конюшне. Мальчишка уже поужинал, поэтому Майкл пожелал ему доброй ночи и понес в дом проволочную корзину с яйцами.

Грейс, как он и ожидал, сидела перед кухонной плитой с завернутым в одеяло ягненком на руках, и на какой-то короткий миг, когда ее красивые голубые глаза встретились с его глазами, Майклу показалось, что она держит на руках ребенка, а не ягненка, и он едва не ругнулся.