– Не сейчас, не сейчас, – поспешно остановил его Гарольд. – Не портите чудесный вечер разговорами о делах.

При упоминании о делах с губ Розалинды исчезла улыбка, сменившись выражением мрачного неудовольствия, и Фил, слегка приподняв брови, взглянул на меня через стол, как бы напоминая: «Я же говорил тебе».

– Розалинду приглашают на роль царицы Савской в грандиозном кинопроекте, – любезно пояснил Майлз, повернувшись ко мне. – Великолепный выбор, верно?

Розалинда резко, с шумом отодвинула стул и раздраженно вскочила, а Гарольд с тревогой остановил Майлза:

– Позже, старина, позже. Сейчас Розалинда устала, так что не время заводить разговор о делах. – С беспокойством в глазах он прошел вдоль стола и взял Розалинду под локоть, но она вырвалась от него, развернулась и выбежала в гостиную.

На короткое время в комнате установилась напряженная тишина, а затем Том, извинившись, встал из-за стола и торопливо вышел за Розалиндой, а вслед за ним поспешила и тетя Гарриет.

– Ты весьма успешно испортил обед, – сказала я Майлзу.

– Скоро ты поймешь, что это не так уж трудно сделать, – беспечно ответил он и встал, прихватив с собой бокал с вином.

Мэри встала из-за стола, оставив почти нетронутым вино, и впервые за всю свою жизнь спрятала от меня глаза.

– Мне кажется, – с сарказмом обратилась я к Филу, – ты говорил, что здесь все прекрасно, за исключением того, что у Розалинды не в порядке нервы.

– Ну да.

– Тогда ты, должно быть, слепой.

– Из-за того что Розалинда вот так унеслась? – Он выглядел искренне удивленным. – Это происходит каждый день, и так было всегда.

– Я имею в виду, – ответила я, удивляясь, как только Фил может ничего не замечать, – что Розалинда бесстыдно кокетничает с Томом, заставляя Мэри чувствовать себя несчастной. Я имею в виду, что отношения между Розалиндой и Майлзом не ограничиваются отношениями партнеров по фильму и что под всей этой веселостью атмосфера здесь настолько тяжелая, что ее можно резать ножом.

– В точности то же самое сказала Мэри, – сообщил Фил, подкладывая себе еще кусок пирога с ягодной начинкой.

– Что можно резать атмосферу ножом?

– Нет, – простодушно ответил Фил, – что ей хотелось бы иметь.

Глава 8

К тому времени, когда мы с Филом вышли в соседнюю комнату ко всем остальным, Розалинда уже успокоилась и, быстро пройдя через гостиную, взяла меня под руку.

– Я должна извиниться перед тобой за Майлза. С его стороны было бестактно, просто неприлично так злить меня в твой первый вечер здесь. Он знает, что мне не нужна роль в этом отвратительном фильме и что я буду рада, если он уедет. Он меня просто раздражает.

– Говорят, это хорошая роль. Сейчас не столько многомиллионных фильмов, чтобы от нее отказываться.

Розалинда недовольно поджала губы, но все же ответила:

– Я и не отказываюсь. Я просто отдыхаю… с Гарольдом. Знаешь, мы почти не видимся друг с другом!

Проводить время с Гарольдом никогда в жизни не входило в число ее первостепенных интересов.

– Я только что извинялась перед Дженни за грубость Майлза, – снова с усмешкой сообщила она подошедшему Тому и опять надула губы.

– Это просто из-за боязни, что его заменят в фильме, если ты откажешься от этой роли, – немедленно с пониманием отозвался Том. – Если ты хочешь, чтобы он уехал, так и скажи ему. Неужели он не понимает, что его приставания достают тебя? Если хочешь, я поговорю с ним и…

– Милый Том. – Взмахнув ресницами, Розалинда нежно взяла его под руку. – Всегда такой внимательный. Мэри крупно повезло. Нет, в последнем фильме Майлз был моим партнером, и, – она страдальчески вздохнула, – я просто должна относиться к нему с терпением.

– Дженни, наверное, устала после поездки, – перебила их тетя Гарриет. – Если не возражаете, я отведу ее на виллу, а утром увидимся.

Розалинда очаровательно надулась, оттого что ее вечеринка заканчивается так рано, и, обняв за плечи Мэри, настойчиво попросила, чтобы по крайней мере она еще ненадолго осталась. Я пожелала Мэри спокойной ночи и, целуя, стиснула ей руку и шепнула:

– Утром увидимся и поговорим.

Похоже, мы поменялись ролями, потому что раньше Мэри всех утешала и поддерживала, – теперь, по-видимому, настала моя очередь.

Ветер, дувший с Атлантики, казался освежающим после наполненного ароматом духов воздуха на вилле Розалинды. Я взяла под руку тетю Гарриет, и мы при свете луны пошли вниз по невысоким каменным ступенькам, ведущим из сада в лес.

– А ты сможешь найти обратную дорогу? Ведь сейчас такая тьма.

– Фу, детка, конечно смогу. Я живу здесь девять месяцев из двенадцати и знаю все тропинки как свои пять пальцев. А теперь довольно пустой болтовни. Кто этот молодой человек, за которого ты собираешься замуж?

– Его зовут Джонатан Браун, он англичанин.

– Это ты уже сообщила за обеденным столом, – ядовито напомнила тетя Гарриет. – Рассказывай, какой он.

– Он… симпатичный, – растерявшись, ответила я.

– Таких тысячи. Что такого особенного в нем?

– Тетя Гарриет, ты поймешь, когда он приедет. Я нужна ему, он меня любит, и я счастлива. Целиком и полностью счастлива.

– Что ж, детка, я за тебя рада. Пришло время и тебе получить свою долю счастья. – Несколько минут мы шли молча, а потом она спросила:

– Он знает?

– Нет, еще нет. – Заметив, как она напряглась, я быстро добавила:

– Я хотела рассказать ему в наш последний вечер, я уже начала говорить, но он остановил меня, сказав, что у нас будет много времени для разговоров, когда он приедет сюда, и что бы я ни сделала, это не может изменить его отношения ко мне.

– Если он добрый человек, то не изменит, – согласилась тетя Гарриет, но за ее уверенностью я почувствовала беспокойство – как бы мне снова не причинили боль.

– Он добрый человек, и все будет отлично. Я это знаю.

– Надеюсь, так, детка. Искренне надеюсь.

Сосновый лес поредел и показались залитые лунным светом три виллы, образовывавшие правильный треугольник. Ближайшей была вилла Фила, на одном уровне с ней стояла вилла Майлза, а позади них, на расстоянии ярдов двадцати пяти, – моя. Открыв в нее дверь, тетя Гарриет включила свет.

Между двумя нижними комнатами располагался огромный каменный камин, на полу, выложенном керамической плиткой, были расстелены коврики, такие же, какие я видела на вилле Фила. Но здесь вместо двух роялей и подушек на полу стояли удобные диваны, обитые мягким бархатом кресла и маленькие кофейные столики с мраморными столешницами. От прикосновения тети Гарриет мгновенно включились лампы, искусно замаскированные в стенах комнаты, залив все вокруг мягким гостеприимным светом.

– На этой вилле только одна спальня, – сообщила тетя Гарриет, направляясь в красиво обставленную кухню. – Домом не часто пользуются, потому что он дальше всего от виллы Розалинды.

Кованая винтовая лестница заманчиво вела наверх, и пока тетя Гарриет готовила кофе, я поднялась и задохнулась от восхищения при виде спальни с кроватью, над которой висел белый кружевной балдахин и которая была застелена невообразимыми шелковыми простынями, а через открытую дверь я увидела еще и ванную с богатой золотой сантехникой.

– Просто супер! – воскликнула я, сбежав вниз. – Что, все виллы так же хороши, как эта?

– Эта – самая спартанская, – сухо ответила тетя Гарриет. – Большую часть мебели перенесли сюда попросьбе Фила из его виллы. Розалинда знала, что без рояля она никогда не уговорит его приехать сюда. Майлз приезжает сюда регулярно, поэтому в его вилле много личных вещей и в ней никогда никто другой не останавливается. На вилле, где поселились Мэри и Том, обычно останавливаются гости. Моя – рядом с их виллой, и я рада, что Розалинда предоставляет ее в мое полное распоряжение.

– Тебе здесь нравится?

– Да. Когда тихо.

– Ты имеешь в виду – когда здесь нет Розалинды?

– Розалинда мне не мешает и никогда не мешала, – с укоризной ответила тетя Гарриет. – Я люблю ее так же, как люблю тебя и Фила, и ты это знаешь. Нет, дело в Гарольде, который в последние несколько дней без конца шумит.

– Гарольд?

– Он и Майлз. Недавно я слышала, как они ругались друг с другом.

– Не могу представить, чтобы Гарольд с кем-нибудь ссорился.

– В последнее время ссорится. Майлз хочет, чтобы Розалинда подписала контракт на этот фильм, в котором он собирается играть главную роль. Ее агент без конца названивает ей по телефону из Лондона, но Розалинда категорически заявляет, что не станет ничего подписывать. Гарольд просто выходит из себя из-за всего этого и твердо настаивает на том, что Розалинде необходим отдых и что она до конца лета останется в Офире.

– Ей правда нужен отдых?

– Да, – уверенно кивнула тетя Гарриет. – Я никогда не думала, что у нее так плохо с нервами. Безусловно, именно поэтому она и ведет себя так глупо.

– Ты имеешь в виду – кокетничает с Томом? Тетя Гарриет кивнула.

– Но пусть тебя это не тревожит, Дженни. Завтра я собираюсь поговорить с ней об этом. Если Розалинда поймет, что обижает Мэри, она немедленно прекратит. Она просто ни о чем не задумывается.

– А следовало бы, – сказала я, вспомнив обиженное лицо Мэри.

– Не нужно сердиться на нее, Дженни. – Тетя Гарриет с упреком похлопала меня по руке. – Ей не повезло, она не имела любящих родителей. Мне неприятно это говорить, но моя младшая племянница была законченной эгоисткой. Вряд ли она вообще уделяла Роуз внимание, поэтому девочка всегда проводила время в моем доме и всегда хотела быть с тобой, Филом и Мэри. А если бы не было Мэри, она оставалась бы одна – вам с Филом было достаточно друг друга. Та маленькая девочка была ужасно одинока и не уверена в себе. Все деньги Гарольда не могут дать той уверенности, которая так необходима Роуз. Вот поэтому она так крепко держится за всех вас. А под всем этим налетом показной веселости Роуз – всего-навсего маленькая напуганная девочка.