— Тогда так тому и быть, — решил епископ. — Мы будем поощрять интерес нашего повелителя к Кэтрин Говард. Англия недолго будет без королевы, когда он расстанется с Анной Клевской. Но Кромвель? Что делать с Кромвелем? Не помешает ли он нам, милорд?

— Кромвель — конченый человек, — произнес герцог, не скрывая более своего торжества. — Он обманул ожидания короля самым неблагоприятным для себя образом. Именно ему король обязан всеми этими неприятностями, а главное, тем, что выставлен на посмешище. И король никогда не простит ему этого. Так что насчет Кромвеля мы можем не беспокоиться, мой дорогой епископ. Томасу Кромвелю не до нас — ему придется спасать собственную шкуру. Поразительно, как это человек, рожденный так низко, ухитрился взлететь так высоко? Но таковы уж нынешние времена, не правда ли? Мне они совсем не по душе. Я из тех, кто предпочитает жить по старинке, по заведенному не нами порядку. Когда мы наконец избавимся от Кромвеля, все вернется на круги своя.

Холодно улыбнувшись и не произнеся больше ни слова, герцог повернулся и исчез, оставив епископа посреди аллеи.

Глава 5

Ранней весной 1540 года монастыри Кентербери, Рочестер и Уолтхем наконец перешли во владение короля. Томас Кромвель завершил свою великую миссию по отчуждению монастырских земель. Одновременно в нем перестал нуждаться Генрих Тюдор. Большая часть принадлежавших аббатствам богатств попала прямехонько в королевскую казну, но часть из них распределили между самыми преданными короне дворянами — вернейший способ сделать их еще более преданными своему сюзерену. Теперь они наверняка не станут противодействовать религиозной реформе, поскольку их доход напрямую зависит от ее результатов.

Французский посол Шарль де Марильяк поспешил сообщить своему королю, что Кромвель зашатался и вот-вот рухнет. Однако неожиданно король вдруг пожаловал лорду-канцлеру титул графа Эссекса — такое изощренное издевательство было вполне в его духе.

Когда герцог Норфолк осторожно коснулся в разговоре оказанной Кромвелю милости, король, по-волчьи оскалившись, ответил:

— Я всего лишь избавил бедняжку Крома от страха, Томас. Перепуганный человек не в состоянии ясно мыслить, а как раз сейчас мне необходим острый ум Кромвеля, чтобы окончательно и бесповоротно покончить с этим дурацким мезальянсом, в который он меня и впутал. Так что, думаю, это справедливо, если он же поможет мне освободиться.

— Значит, нет никакой надежды? — спросил герцог.

— На это супружество? — откликнулся король. — Но этот союз всегда был супружеским только на словах. Не потому, что леди Анна плохая — нет, она очень хорошая. Но она мне не жена, никогда ею не была и никогда не будет, — Но как же быть с герцогом Клевским, милорд? — воскликнул Томас Говард. — Не будет ли он оскорблен тем, что его сестру отвергли и отослали домой? Она, в конце концов, принцесса.

— С леди Анной поступят по справедливости и щедро вознаградят. Тебе не нужно в это вмешиваться, Норфолк. А герцогство ничто против мощи Англии! Пустое место! Но свою службу оно нам сослужило. И Франция, и Священная Римская империя снова ищут союза с нами, — усмехнулся король. — А у меня будет новая английская роза, совсем как моя возлюбленная Джейн, эге, Томас?

— Разве не лучше найти другую принцессу, ваше величество? — вкрадчиво предложил герцог. — Англичанка некоролевского рода нанесет ущерб престижу короны, вы не находите?

— Ущерб престижу? Да ты просто сноб, Томас, и всегда им был. Да любая английская девчонка запросто заткнет за пояс самую распрекрасную заморскую принцессу. Все, больше никаких принцесс! Я хочу женщину из плоти и крови. Чтобы с ней было хорошо в постели. Чтобы она рожала мне детей. И пусть Бог будет моим свидетелем, — воскликнул король, возвышая голос, — у меня она будет!

— Неужели какая-то женщина уже завоевала ваше сердце? — поинтересовался герцог.

Рассмеявшись, король ткнул герцога толстым пальцем под ребро.

— Как всегда, хочешь первым узнать все новости, старый плут? — выдавил он, хохоча до слез. — Так вот, я еще окончательно не решил, и ты не узнаешь об этом раньше, чем об этом узнаю я сам. Это мое последнее слово!

Но герцог Норфолк, как и все остальные придворные, видел, что король делит внимание между его племянницей Кэтрин Говард и Ниссой Уиндхем. Томас Говард переговорил с юной Кэтрин в тот день, когда они с епископом Гардинером беседовали в парке. В штате королевы у герцога была своя осведомительница; от нее он узнал, что его племянница освободится в тот день после полудня, и послал за ней. Когда девушка предстала перед ним, он отметил, что она выглядит особенно привлекательно в бархатном желто-зеленом платье, и сделал ей комплимент.

— Это подарок моей подруги Ниссы Уиндхем. Она говорит, что ей оно не идет, а у нее и без того слишком много платьев. А я думаю, просто она добрая и жалеет меня, видя, как я бедна. Все равно хорошо, когда есть такие друзья, правда, дядя?

— А хотелось бы тебе, дитя мое, никогда больше не беспокоиться о том, достаточно ли у тебя платьев? — спросил в ответ ее дядюшка. — Хотелось бы тебе иметь любые красивые наряды и драгоценности, какие только можно представить?

Голубые глаза девушки удивленно расширились.

— Не понимаю вас, дядя, — пролепетала она.

— Я задумал выдать тебя замуж, Кэтрин. Но прежде всего ты должна поклясться мне, что ни с кем, понимаешь, ни с кем, в том числе с твоей подругой Ниссой, не будешь обсуждать то, что я скажу тебе. Обещаешь мне? — Его холодные глаза, казалось, сверлили ее.

Кэтрин уверенно кивнула, ее возбуждение нарастало с каждой секундой — ведь Томас Говард был почти так же могуществен, как сам король.

— Я надеюсь на тебя, Кэтрин, — сказал герцог. — Это должно остаться между нами, в строжайшем секрете. Если ты выдашь его, это может стоить тебе головы. Понимаешь меня? — Он не сводил с девушки взгляда.

Ее хорошенький ротик округлился от изумления, но затем она уверила:

— Я сделаю все так, как вы скажете, дядя, и никто не будет знать о нашей беседе. Что это за брак вы мне предлагаете?

— А как бы ты отнеслась к тому, чтобы стать королевой Англии, Кэтрин? — спросил он ее в лоб. — Подумай, девочка! Королевой!

— Значит, я должна стать женой короля? — медленно проговорила Кэтрин Говард. — Но у него уже есть жена. Как же это может быть, дядя?

— Леди Анна скоро уже не будет королевой, — сообщил племяннице Томас Говард и, заметив на лице девушки ужас, поспешил успокоить:

— Ничего плохого с ней не сделают, клянусь тебе, просто король собирается аннулировать брак. Ты ведь знаешь, да и все знают, что он так и не решился фактически осуществить брачный союз с этой женщиной. Но Англии нужны новые законные наследники, а королю — молодая жена, которая сможет родить их. Он поглядывает на тебя, Кэтрин, с большой симпатией. Мне кажется, ты — та самая женщина, которая могла бы осчастливить его. А что ты об этом думаешь?

Она надолго задумалась, не в силах справиться со множеством нахлынувших мыслей. Генрих Тюдор достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Он тучен и непривлекателен, при одной мысли о его прикосновениях ей делается дурно, ведь она утонченная натура и любит все красивое и изящное. От его больной ноги воняет гноем, но… Но он — король Англии! А каковы ее шансы на удачное замужество? Она — одна из шестерых детей, старшая из трех дочерей, круглая сирота. Она полностью зависит от щедрости своего всемогущего родственника, а он известен своей скупостью и ни за что не даст за ней хорошего приданого. А никакой богач не женится на бесприданнице, какие бы там могучие связи она ни имела. Монастырь? Нет, спасибо, это не выход. Что же остается? Она может стать чьей-то любовницей или… Да есть ли у нее на самом деле выбор?

— Я боюсь, дядя, — честно призналась герцогу Кэтрин.

— Чего? — неприятно поразился он. — Ведь ты же — Говард, Кэтрин!

— Моя кузина Анна Болейн тоже была Говард, и ей отрубили голову. Король легко разочаровывается, и только королева Джейн устраивала его во всех отношениях. Не знаю только, долго бы это продолжалось, останься она в живых, или со временем и она бы ему надоела? Его величество был женат четыре раза. Одна из его жен умерла, с другой он развелся, третью казнил — и вот теперь хочет объявить брак с четвертой недействительным. Вы спрашиваете, хочу ли я иметь красивые платья и украшения? О, конечно, хочу, отвечаю я. Но долго ли смогу я наслаждаться ими, прежде чем король не отыщет повода избавиться и от меня тоже, дядя? Вот чего я боюсь.

И тут Томас Говард сделал то, чего не делал почти никогда. Смягчив выражение лица, он обнял племянницу и привлек к себе:

— Если ты будешь вести себя в точности так, как я скажу, Кэтрин, то никогда не надоешь королю и он не захочет от тебя избавиться. Здесь многое поставлено на карту, дитя мое; речь не только о том, чтобы подыскать королю хорошую жену. Король, хотя он и католик по воспитанию, позволяет лютеранству все глубже и глубже распространяться по Англии. За этим, конечно, стоит архиепископ Кранмер. Мы должны прекратить это. Поэтому королю нужно найти жену, которая следовала бы старым традициям и которая… слушалась бы советов людей постарше и поумнее, чем она сама. Уже решено, Кэтрин, что ты подходишь для этой роли, и наша задача облегчается тем, что король выказывает тебе неприкрытое расположение! — Резким движением сбросив руки с ее худеньких плеч, герцог отстранил девушку от себя и потребовал:

— Еще раз спрашиваю тебя, племянница, хочешь ли ты быть королевой?

— Да, дядя, — тихо произнесла она то, что он хотел от нее услышать. А что еще оставалось? Могущественные, властные мужчины вершили свои непонятные для нее дела, а она всего лишь беспомощная девушка. По крайней мере король умен, он любит музыку, как и она, и, когда больная нога его не беспокоит, он прекрасно танцует. Она должна всецело сосредоточиться на положительных моментах. Может быть, если она научится ухаживать за его ногой и облегчать страдания, Генрих по-настоящему привяжется к ней. Значит, ей нужно побороть брезгливость.