Большой Джон направился к своей подстилке и улегся спать.

— До утра, ребята.

— Спокойной ночи, Большой Джон.

— Спокойной ночи, Джон.

— И вам того же, мисс Джесс и Наварро.

Джесс и Наварро некоторое время шли по освещенной лунным светом тропинке. Вокруг были заросли юкки, невысоких дубков и кактусов. Они не стали отходить слишком далеко, так как боялись оставлять Большого Джона одного.

Наварро любовался тем, как лунный свет играет в волосах Джесси, как падают на ее лицо тени. Он был напряжен. Наварро чувствовал, что хочет эту женщину, но не решался что-либо сказать или сделать. Он хотел подойти поближе, но боялся испугать ее. К тому же неправильно было все сильнее привязывать ее к себе, ведь он собирался уехать от нее. Джесс была важна для него, он хотел заниматься с ней любовью. Но при этом она имела для него слишком большое значение, чтобы он мог подвергать ее риску и остаться с ней.

— Наварро, ты хороший работник, — начала разговор Джесси. — Ты умеешь делать все, но пока твой пистолет не сделал ни одного выстрела.

— Это произойдет, когда будет нужно, Джесси. Флетчер ходит по краю пропасти. Он становится все опаснее и наглее. Беда в том, что у нас до сих пор нет доказательств его причастности ко всему этому. Нам надо поймать его за руку. У меня есть план, — сказал Наварро и начал объяснять ей этот план.

— Все это очень хорошо продумано, Наварро. Займемся этим в понедельник.

— Надеюсь, ты останешься дома. Будет перестрелка.

Джесс испуганно посмотрела на него.

— Боишься, что меня ранят?

— Я не хочу, чтобы это произошло.

— Но я должна быть там. Мой дом, моя семья в опасности. Однажды, когда не станет отца, мне самой придется защищать все здесь. Мне лучше сейчас научиться самообороне.

Наварро отошел от нее немного и повернул в другую сторону. Он остановился, расставил ноги и упер руки в бедра, обдумывая ее ответ. Джесс подошла к нему. Он почувствовал, как близко от него она находится.

— Ты все еще хочешь уехать, Наварро? — спросила Джесс тихим голосом. — Почему?

— Из-за меня самого. У меня есть причины. Не жди от меня объяснений.

— А я не могу быть причиной того, что ты останешься?

— Я бы очень хотел этого, но мой ответ не изменится. Я не могу.

— Ты понимаешь, что я тебе предлагаю?

— Думаю, ты не понимаешь, насколько это невозможно.

— Ты можешь обладать мною, получить наш дом, все что захочешь. — Это был самый трудный ответ, какой Наварро когда-либо давал. — Даже если твой отец даст согласие, в чем я сомневаюсь, я не смогу.

Сердце Джесс защемило от боли. Она заговорила с ним слишком рано, слишком открыто.

— Прости меня за мою нескромность. Просто я надеялась, что ты чувствуешь то же, что и я. Больше я не буду тебя беспокоить. Наша дружба имеет для меня слишком большое значение. Прошу тебя, не расстраивайся и не уезжай раньше времени. Я буду сдержаннее, обещаю тебе.

Наварро повернулся и посмотрел на нее.

— Джесси, мне очень тяжело. Я хочу тебя, ты нужна мне. Я просто не могу тебе дать то, что тебе нужно. Ты из тех, кто привязан к одному месту. А я — нет. Если ты думаешь, что меня можно убедить остаться, то ты ошибаешься. Тебе будет больно, когда я уеду. Тебе нужен человек, который вырос в тех же условиях, что и ты. Тот, кто сможет вместе с тобой создать семью и дом. Я не буду лгать только ради того, чтобы ты принадлежала мне короткое время. Я слишком люблю тебя. Я не могу остаться, как ты не можешь вскочить на Бена и уехать со мной сегодня ночью. Ты не можешь стать бродягой. Я не могу стать ковбоем. Мы с тобой слишком разные.

— Если бы я стала бродягой, попросил бы ты меня уехать вместе с тобой?

Сердце Наварро забилось.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, Джесси. Это причинит боль нам обоим.

— Причинит боль мне, потому что ты не станешь просить или не возьмешь меня с собой? — настаивала она.

— Не стану просить, — ответил Наварро, увидев, что в глазах Джесс заблестели слезы. — Не буду просить потому, что ты можешь ответить да, а это будет для тебя большой ошибкой.

— А как же ты, Наварро?

— Кем же я буду, если позволю тебе пожертвовать всем ради неприкаянной жизни со мной? Если ты уедешь со мной, твой отец никогда не позволит тебе вернуться. Я знаю, что значат для тебя семья и это ранчо. Ты же готова умереть за них! Я не стою их. Я не хочу, чтобы твои желания ослепили тебя.

— А если бы у меня не было дома, семьи, взял бы ты меня с собой?

— Да, Джесси. Я бы просил тебя поехать, я бы пытался заставить тебя согласиться.

Чувства Джесс были в смятении.

— Ты хочешь меня настолько, что хотел бы взять меня с собой, но не настолько, чтобы остаться здесь?

— Но это не значит, что я недостаточно хочу тебя.

— Тогда что это значит?

— Мне нельзя остаться, а тебе — уехать. Ты всегда жила здесь со своими любимыми людьми. Твоя жизнь была обустроенной, счастливой, спокойной. Моя — нет. Ты просишь меня войти в твою жизнь. Но мне, чтобы быть счастливым, нужно быть свободным, Джесси. Если я буду настолько безумен, что соглашусь, однажды я разрушу и твою жизнь, и мою.

— Но разве это не произойдет, когда мы потеряем друг друга?

— Это причинит нам боль, но не убьет нас. Я уеду, ты забудешь меня.

— А почему ты не попросишь меня перестать дышать? Для меня это будет так же легко сделать, как и забыть тебя.

Наварро повернулся и снова пошел прочь.

— Черт, — тихо выругался он. Он не мог рассказать ей все. Она не предаст его, но может погубить и его и себя, пытаясь спасти. Для них не было открытых дорог. Было жестоко думать, что он сможет найти выход из этого положения.

Джесс шла следом за ним. Она чувствовала, что что-то гнетет Наварро. Он хотел ее, но что-то не давало ему осуществить его желание. Она должна убедить его, что он может обладать ею.

— Хорошо, у нас нет будущего. Но настоящее у нас есть. Разве мы не можем насладиться им, пока это будет возможно?

— Джесси, это слишком мало, чтобы предложить такой женщине, как ты.

— Это больше, чем есть у меня, Наварро. И у тебя тоже, не так ли?

— Обладать тобой хоть один день, ради этого я готов на любой риск.

Это признание, эти слова тронули ее. Ей нужно каким-то образом выяснить, что или кто стоял между ними. А пока… Джесс подошла к Наварро вплотную и обняла за шею. Она наклонила его голову и подняла свое лицо, чтобы поцеловать его губы.

Наварро застонал, ощутив ее податливое тело в своих объятиях. Его губы жадно целовали ее, его руки ласкали шелковистые волосы Джесси. Он чувствовал, что жар опаляет его, словно он стоял рядом с горячими углями.

Джесс прильнула к нему, когда он ослабил объятия.

— Наварро, не отталкивай меня. Я твоя, и это мой выбор.

Наварро пытался собрать в кулак всю свою волю, все свои силы. От внутренней борьбы голос его сделался хриплым.

— Тогда делай, как я скажу, Джесси. Не здесь. Не сейчас. Джон может проснуться. Могут напасть люди Флетчера. Или нагрянет твой отец.

От этих слов Джесс немного опомнилась.

— Тогда где, когда, как? — шепотом спросила она. — У меня так мало времени.

— Если твой отец догадается про нас, он возненавидит меня, но попытается заставить меня жениться на тебе, чтобы сохранить семейную честь. А когда я откажусь… Джесси, мне придется сделать это. Тогда он убьет меня. Ты понимаешь, что после этого будет с тобой и твоей семьей. Не вынуждай меня причинять зло тебе и твоим родственникам. Помоги мне быть сейчас сильным. Мы должны быть осторожны. Скоро, я обещаю. У нас будет много времени. Наедине, — добавил Наварро.

— Ты начальник, — согласилась Джесси. Хотя ей хотелось еще раз обладать им, пока завтра не вернется ее красавица сестра. Она со страхом думала о том, что будет с Мэри Луизой, когда она увидит рядом с собой такого красивого молодого человека.

9

Мэри Луиза встретила Джесс и Наварро около амбара. Джесс заметила, что на сестре было надето новое, очень красивое платье. Ее светлые волосы были распущены по спине и сверкали, как поток солнечного света, а сапфирово-голубые глаза изучали Наварро с головы до пят. Джесс почувствовала все возрастающее беспокойство.

— Насколько я понимаю, это Наварро Джонс, наш новый работник? — игриво спросила Мэри Луиза.

— Да, — ответила Джесси. — Наварро, это моя младшая сестра Мэри Луиза. Что узнала в городе, сестренка?

— Достаточно для того, чтобы понять, что я не собираюсь становиться учительницей. Работа ужасно тяжелая, утомительная, а платят за нее так мало, что этого едва хватает на жизнь. Нет, учительство не для меня. А что вы двое делали вчера ночью?

— То же самое, что и все — спали после тяжелого трудового дня. Ты сделала все домашние дела? Судя по твоему нарядному платью, думаю, ты, как всегда, бездельничала. Папа уже вернулся?

— Нет, — ответила Мэри Луиза, не сводя глаз с Наварро.

— Тогда пойду займусь делами, пока он не приехал. Ты уехала в очень тяжелое время. Всем пришлось выполнять двойную работу, чтобы заменить тебя.

— Джессика, не надо быть такой уж хозяйственной. Я проделала долгий и утомительный путь.

— Мы тоже, но работа не стоит на месте.

— Наварро, не обращай внимания на мою старшую сестру. Ей больше подошла бы роль надсмотрщицы над рабами. Не давай ей заставлять тебя работать слишком много и за малую плату. Бабушка и Том рассказали мне о тебе. Как долго ты у нас пробудешь?

— Достаточно долго, чтобы справиться с вашими трудностями. После этого я пойду своей дорогой. — Наварро почувствовал, что отношения между сестрами напряжены. — Джесси, я займусь лошадьми. Посмотрим, что скажет твой отец, когда вернется.