– Нет, сэр, спасибо, я больше люблю хлеб с маслом.

Губы Филиппа скривились в презрительной усмешке.

– Вы ведете себя совсем как кисейная барышня. Что-то на вас не похоже!

Кейт вспыхнула от возмущения:

– Я вовсе не кисейная барышня!

– Я это знал, – ответил Филипп, садясь на свое место. – Или, точнее сказать, я так думал. – И, не дав ей времени ответить, вдруг резко спросил: – Почему вы вчера за обедом рассмеялись?

Кейт быстро взглянула на него, в ее глазах вспыхнул озорной огонек.

– Да я уже и забыла!

– Нет, не забыли!

– Ну если вам так хочется знать, сэр, то я рассмеялась потому, что мы с вами напоминали двух котов, старающихся переглядеть друг друга, – честно призналась Кейт.

Губы Филиппа снова скривились в усмешке.

– Неужели я глядел на вас, не отрываясь? Прошу простить меня, но моей вины тут нет. Я не был готов к встрече со столь совершенным творением природы.

– Думаю, что и вы простите меня, сэр, я тоже не была готова к столь экстравагантным комплиментам! А я-то думала, что вы человек, не лишенный здравого смысла!

– А я такой и есть, – невозмутимо ответил Филипп.

– Трудно в это поверить, слушая ваши цветистые банальности!

– Неужели вы не верите, что вы и вправду совершенное творение природы?

– Нет, конечно же, я так не думаю!

– Так вы что, считаете себя дурнушкой? – с любопытством спросил Филипп. Кейт усмехнулась:

– Нет, я так не считаю. Доброе утро, Пеннимор!

– Доброе утро, мисс, – ответил Пеннимор, ставя перед ней чайник и блюдо с лепешками. – Есть ли у вас какие-нибудь распоряжения для Уолли?

– Нет, нет, сегодня будет слишком жарко и кататься в такую погоду – удовольствие маленькое. По крайней мере, для меня.

– Да, мисс, сегодня очень душно. Я не удивлюсь, если к обеду соберется гроза.

– О, надеюсь, грозы не будет.

– Вы что, боитесь грозы? – спросил Филипп, когда Пеннимор вышел из комнаты.

– Да, немного. Однажды в Испании во время очень сильной грозы на моих глазах молнией убило человека. – Кейт замолчала, по ее телу пробежала дрожь. Выдавив из себя улыбку, она добавила: – С тех пор я стала ужасно пугливой!

Филипп изучающе посмотрел на нее, но ничего не сказал. В этот момент в комнату вошла леди Брум, и разговор Филиппа и Кейт прервался. Вслед за леди Брум пришел и Торкил, который осведомился у присутствующих относительно планов на день. Узнав, что пока еще никто ничего не придумал, он заявил, что он, Кейт и Филипп должны отправиться на пикник в весьма отдаленное от Стейплвуда место, как догадалась по его описанию Кейт. Леди Брум тут же наложила вето на предложение сына. Ее поддержал и Филипп, заявивший, что он вовсе не желает уезжать далеко от дома в такой жаркий и душный день.

– Если же верить словам Пеннимора – а я склонен им верить, – сказал он, бросив через плечо взгляд в окно, – к вечеру соберется гроза.

– Ну и что же из того! – нетерпеливо воскликнул Торкил. – От грозы всегда можно где-нибудь укрыться.

– Это не для меня! – сказал Филипп.

– И не для меня тоже! – заявила Кейт. – Кроме того, для прогулки верхом сегодня слишком жарко. Я уже говорила об этом Пеннимору, так что умоляю вас избавить меня от этого пикника, Торкил! Может быть, как-нибудь в другой раз!

Торкил с грохотом поставил свою чашку на блюдце.

– Что бы я ни предложил, – сказал он дрожащим голосом, – я всегда слышу один и тот же ответ! Всегда! – Он вскочил со стула и так резко отодвинул его, что он упал, и опрометью бросился к двери.

Здесь путь ему преградил направлявшийся в столовую доктор Делаболь, который только что вошел в комнату. Он взял Торкила за руку и спросил:

– Куда ты бежишь, Торкил? Что случилось? Что тебя огорчило? Ну-ну, успокойся, мой мальчик, не стоит так расстраиваться! У тебя разболится голова, и я вынужден буду уложить тебя в постель!

– Вернись за стол, сын мой! – строго приказала леди Брум. – Ты ведешь себя как ребенок, поэтому и с тобой обращаются как с ребенком. Пора тебе научиться вести себя подобающим образом! Подними стул!

Торкил всхлипнул; белый как полотно, он повернулся к матери и уставился на нее горящими от ярости глазами. Но, как обычно, ему пришлось опустить глаза под непреклонным взглядом матери. Кейт наклонилась и подняла стул Торкила. Похлопав по сиденью, она улыбнулась Торкилу и ласково сказала:

– Садитесь!

Кузен перевел свой пылающий взгляд на Кейт и с подозрением посмотрел на нее. Но, увидев, что она смотрит на него с сочувствием, он послушался и сел, пробормотав при этом:

– Ну хорошо! Только ради вас, кузина!

– В награду вы получите лепешку, – весело сказала Кейт. – И я намажу ее маслом для вас!

Торкил ничего не ответил. Однако когда Кейт протянула ему лепешку, он все так же молча взял ее и принялся есть.

Леди Брум повернулась к Филиппу и о чем-то заговорила с ним. Кейт, понизив голос, принялась успокаивать Торкила, а доктор, предоставленный самому себе, с неизменно присущим ему аппетитом принялся поглощать свой завтрак.


Встретив Филиппа через час в холле, Кейт собиралась пройти мимо него, лишь небрежно кивнув, но он остановил ее и спросил, куда она направляется.

– Хочу срезать несколько роз, сэр. Те, что я поставила в вазы вчера, от духоты завяли, и их уже ничем не вернешь к жизни.

– Если позволите, я пойду с вами. Буду нести вашу корзинку! – сказал Филипп, забирая ее у Кейт. – А где же Торкил?

– Думаю, что они с Уолли уехали кататься.

– Бедный Уолли!

Кейт промолчала.

– Похоже, вы знаете секрет, как управлять Торкилом, кузина, – произнес Филипп, когда они пересекали лужайку, направляясь к розарию. – Примите мои поздравления!

– У меня нет никакого секрета. Просто у меня есть опыт общения с избалованными детьми.

– Так значит, вы правда были гувернанткой? Когда я вас увидел, то подумал, что Гарни опять меня разыграл.

Кейт взглянула на Филиппа с удивлением:

– Неужели мистер Темплком рассказал вам, что я была гувернанткой?

Филипп кивнул.

– Интересно, зачем он это сделал?

– Он думал, что мне это будет интересно. И он был прав.

Удивлению Кейт не было предела.

– Я и представить себе не могу, с чего бы вдруг вас могло это заинтересовать!

– Неужели не можете? – Брови Филиппа поползли вверх, а в голосе прозвучала насмешка.

– Нет. Хотя…

– Что «хотя»? – спросил Филипп, видя, что Кейт не решается договорить.

Какое-то мгновение Кейт колебалась, но потом с легкой усмешкой все-таки призналась:

– Ну, я собиралась сказать, что вас, наверное, удивило, как это у моей тетушки оказалась такая бедная родственница! Но все дело в том, что она узнала о моем существовании всего лишь месяц назад!

– Мне трудно в это поверить.

– Это истинная правда. Понимаете, мой отец рассорился со своей семьей в то время, когда тетя Минерва еще училась в школе, и… они прекратили всякие отношения.

– А как же тогда Минерва узнала о вашем существовании?

– Моя старая няня написала ей, объяснив, в каком положении я оказалась.

– Теперь мне все понятно.

– И тогда моя тетушка свалилась как снег на голову, – продолжала Кейт, не обращая внимания на усмешку, скривившую губы Филиппа. – Я была так возмущена, что чуть было не рассорилась со своей бедной Сарой. Но она, как оказалось позже, поступила правильно. Ибо моя тетя пригласила меня погостить у нее и просто подавила меня своей добротой. – Кейт замолчала, а потом добавила не без некоторого, впрочем, усилия: – Я догадываюсь, что вы ее не любите, но не говорите об этом мне, пожалуйста!

Филипп нахмурился и внимательно посмотрел на Кейт.

– Нет-нет, я этого не скажу! – Он отступил, пропуская ее вперед. В тисовой изгороди, окружавшей розарий, был сделан проход в виде арки, и Кейт прошла туда. – Вы покорили сердца всех обитателей Стейплвуда, кузина Кейт! Даже моего дяди!

– Я уверена, что вы преувеличиваете.

– Нет, это именно так. Я только и слышу, что похвалы в ваш адрес.

– Очевидно, вы надеетесь, что я буду благодарна вам за лесть. Но я вам не верю! – заявила Кейт и, положив в корзинку две срезанные розы, двинулась дальше.

– Ну и зря! Я говорю правду! И примите мои комплименты!

Кейт повернулась к нему, в глазах ее вспыхнул гнев.

– Вы переходите все границы, сэр! Я вижу, что не понравилась вам, поэтому, умоляю вас, не надо мне льстить!

– Прошу прощения. Но с чего это вы решили, что не понравились мне? Признаюсь, когда я ехал сюда, я был готов к тому, что вы не вызовете у меня особой симпатии, но, знаете, вы меня поразили – вы совершенно необычная девушка!

– Не понимаю, почему вы были готовы невзлюбить меня, если, конечно, не думали, что я пытаюсь завоевать благосклонность вашего дядюшки, чтобы… чтобы обеспечить себе сладкую жизнь за его счет! Признайтесь, ведь именно так вы и думали!

– Нет, не совсем так.

– Нет… – Кейт с негодованием фыркнула, но потом вдруг рассмеялась и сказала: – И все-таки трудно поверить, что вы так не думали. Но разрешите заверить вас, сэр, что у меня и в мыслях этого не было.

– В таком случае мне вас искренне жаль, – сказал Филипп. Он кинул взгляд через плечо и сардонически улыбнулся. – Ну, я так и думал, Минерва очень скоро узнает, о чем мы тут с вами беседовали. – Он подождал, пока леди Брум приблизится к ним, и приветствовал ее с необычной сердечностью: – Присоединяйтесь к нам, Минерва! Я пытался улестить кузину Кейт, но не слишком преуспел в этом!

– Так тебе и надо! Кейт, любовь моя, когда ты кончишь срезать розы, иди домой и помоги мне по хозяйству. О Боже, какая же здесь духотища! А ты забыла надеть шляпу и рискуешь опалить лицо. Нет ничего хуже для кожи лица, чем прямые солнечные лучи! А кое-кто утверждает, что свежий воздух губителен для женской красоты – от него кожа грубеет. Правда, я с этим не согласна, но вот ветра действительно следует избегать. В жаркий солнечный день я всегда надеваю вуаль или беру с собой зонтик, как сейчас.