— Я ничего не понимаю. Пожалуйста, объясните мне, что происходит?

— Мне нужен Макс, — спокойно заявила Клео.

— Так уж нужен? — Ким обожгла ее взглядом. — Вопрос в том, почему вы нужны Максу? Хочу вас предупредить, мисс Роббинс, Макс Форчун не станет разыгрывать из себя портье или бармена без важных на то причин.

— Неужели? — Клео вздернула подбородок. — А вам откуда известны его мотивы?

— Это долгая история. — Кимберли попыталась пройти мимо Клео. — Мы с Максом давно знакомы. Разве он вам не рассказывал о нас?

— Что он мог рассказывать? — спросила Клео, преградив ей дорогу.

Макс ругнулся про себя. Кимберли высокомерно улыбнулась.

— Пусть Макс сам расскажет все подробности, мисс Роббинс. Для начала спросите у него, почему он хромает.

9

Спустя полчаса, когда все постояльцы благополучно разошлись по своим комнатам, а Джордж занял место за конторкой в вестибюле, Макс и Клео направились вверх по лестнице на третий этаж.

— Не хочу сказать ничего плохого о мужчинах, — говорила Клео, отводя со лба пряди волос, — но я буду рада, когда мистер Тобиас Квинтон и его мужественные воины наконец покинут гостиницу. Меня нервирует, когда взрослые мужчины пытаются публично разобраться в своих эмоциях.

— Мы можем избавиться от них прямо завтра утром, — предложил Макс. — Скажем им, что приезжает другая группа, или придумаем еще что-нибудь.

— Хорошо, но мы не ждем другую группу, — уныло отозвалась Клео. — На этот уик-энд нет особого наплыва гостей. Будем откровенны, мистер Квинтон и его шайка все-таки платят деньги. Видимо, нам придется немного потерпеть.

— Вот что значит настоящая хозяйка гостиницы, — похвалил Макс.

Он задержался в холле на третьем этаже в надежде, что она пригласит его к себе или отправится вместе с ним в мансарду. Клео не сделала ни того, ни другого.

— Что ж, спокойной ночи, Макс. — Она улыбнулась ему натянутой улыбкой, но ее глаза выражали недоверие. — Ты, наверное, очень устал после долгой поездки. До завтра.

Она встала на цыпочки и слегка коснулась губами его щеки. Затем повернулась и пошла по коридору к себе в комнату.

Макс остался стоять на месте. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Темное бешеное желание закипело у него в крови, но это было не самое худшее. Самое худшее заключалось в том, что он не имел ни малейшего представления о ее мыслях.

После той сцены в солярии Клео не сказала ему о Кимберли ни слова. Он не понимал, то ли она рассердилась, то ли обиделась, а может быть, просто не хотела себя выдавать. Он не сомневался, что у нее к нему масса вопросов. Он догадывался, что Клео еле сдерживает свое любопытство.

У него тоже был к ней очень важный вопрос, и ответ на него он мог получить одним-единственным способом. Макс сжал набалдашник трости и отправился вслед за Клео.

Он остановился у ее двери и поднял руку, чтобы постучать, но задержался, собираясь с духом. Задать вопрос Клео было столь же трудно, как и вернуться в гостиницу без Бена Аткинса. Возможно, даже труднее. Макс дважды постучал в дверь.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Клео осторожно приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку. Свет в коридоре отражался в стеклах ее очков, скрывая выражение глаз.

— Что-нибудь случилось? — вежливо поинтересовалась она.

— Я хотел бы уточнить, кто где будет ночевать, — очень серьезно произнес Макс.

Клео непонимающе сдвинула брови.

— Кто-нибудь недоволен своим номером?

— Да, — сдержанно подтвердил Макс. — Я.

Клео ухватилась за косяк двери. Похоже, она действительно нуждалась в опоре.

— Ты?

— Я бы хотел уточнить, где мне сегодня спать?

Клео недоуменно смотрела на него.

— А где ты хотел бы сегодня спать?

— Здесь. — Макс протиснул ботинок в узкую дверную щель. — И с тобой.

— Вот как.

Он тоже оперся рукой о косяк.

— Это все, что ты скажешь? — спросил он. Щеки Клео стали ярко-розовыми.

— Я не знала, какие у тебя планы. Я хочу сказать, я не представляла, что ты думаешь о сложившейся ситуации. Я думала, тебе надо разобраться в своих чувствах.

— Ты говоришь, как Тобиас Квинтон.

Клео печально улыбнулась.

— Правда похоже? А все-таки, ты разобрался в своих чувствах?

— Я знаю, чего я хочу.

Макс положил руку на дверь и тихонечко нажал. Он не собирается грубо врываться к ней в спальню, напомнил он себе. Он просто чуть-чуть нажмет и посмотрит, что получится. Если Клео не отступит назад, это и будет ответом на его вопрос.

— Макс.

Дверь внезапно поддалась под его напором, потому что Клео перестала ее придерживать. В последнюю секунду Макс сообразил, что слишком сильно напирает на дверь. Он потерял равновесие, его больная нога не выдержала, и он влетел в комнату.

Он бы позорно растянулся на полу, если бы не Клео, которая с равной силой бросилась прямо к нему на грудь. Макс пошатнулся от удара, но сумел крепко ухватить и Клео, и свою трость. В свою очередь Клео обхватила его руками и не выпускала из объятий.

— Я не знала, что и подумать, когда Сэмми сказал, что ты забрал с собой вещи, — говорила Клео, уткнувшись лицом ему в грудь. — А когда появилась эта самая Кимберли Керзон-Уинстон, я совсем растерялась.

— Я знаю. Теперь все в порядке. Я ведь тоже растерялся.

Макс взял ее за подбородок, поднял ее лицо и поцеловал как можно крепче.

Клео обвила его шею руками и ответила на поцелуй с равным пылом. Не отрываясь от ее губ, Макс вместе с ней упал на кровать, поверх старомодного покрывала.

«Вот что значит вернуться домой», — мелькнуло у него в голове.


Час спустя Клео пошевелилась в темноте.

— Макс?

— Да?

Он ее почти не слышал. Он был где-то на границе между бодрствованием и сном, тело пресыщено удовольствием, душа умиротворена. Клео лежала, прижавшись к нему спиной и своими в меру пышными бедрами, повторяя изгиб его тела. Владевшее им чувство покоя было настолько ново, что Макс сопротивлялся сну, желая насладиться до конца непривычным состоянием.

— Вы с Кимберли были любовниками?

— Это что еще?

Макс совершенно проснулся.

— Что ты сказал? — переспросила Клео.

— Ничего.

Он открыл глаза, закинул руки за голову и неодобрительно посмотрел на цветастый, в оборках, балдахин над кроватью.

— Так как же насчет вас с Кимберли?

— Мы некоторое время были помолвлены.

— Помолвлены! — Клео стремительно села на кровати. — Ты хочешь сказать, ты чуть не женился на ней?

— Это длилось недолго. Помолвка была очень короткой.

— Что значит короткой? — настаивала она.

— Примерно месяца полтора.

Если точно, пять недель и четыре дня. Правда, в те времена Макс не вел счет дням.

Пять недель и четыре дня он обманывался, думая, что наконец проник в заповедный семейный круг Керзонов. Пять недель и четыре дня веры в то, что он завоевал для себя надежное постоянное место в мире Джейсона.

— Ты говоришь «примерно»? Разве ты не помнишь?

Макс застонал.

— С тех пор прошло три года, Клео.

— Что же случилось?

— Ничего не случилось. Мы разорвали помолвку, только и всего.

— Ты раздумал жениться?

Макс зевнул.

— Кимберли раздумала. — Не успел он произнести эти слова, как понял, что совершил серьезную тактическую ошибку. — Я хочу сказать, мы расстались по взаимному согласию.

Но было поздно. Клео уже налетела на него:

— Значит, она разорвала помолвку, а не ты?

— Мы решили, что не подходим друг другу.

— Почему?

— По многим причинам.

— Каким причинам?

Макс почувствовал, что его загоняют в угол. Он немедленно положил этому конец, как поступал всегда, когда кто-то на него оказывал давление.

— Перестань наседать на меня, Клео. Наши отношения с Кимберли закончились три года назад.

— Но все это время ты у нее работал?

— Я уже сказал тебе, что работал у Джейсона, а не у Кимберли. Теперь я работаю у тебя.

— Вот как. — Клео замолчала, обдумывая его слова. — Почему она разорвала помолвку?

Макс барабанил пальцами по кровати.

— Она решила, что мы принадлежим к разным общественным слоям.

— Что ты имеешь в виду?

— Она из богатой семьи, с хорошим образованием и происхождением, которым можно гордиться. Она наследница Международной корпорации «Керзон». А я никто. Все свои деньги я заработал у Джейсона. Ее отец не одобрял наш брак. Сама Кимберли меня не одобряла, чего уж там говорить.

— И тогда она вышла замуж за кого-то по имени Уинстон?

— Рурк Уинстон.

— Много денег, хорошее образование и происхождение, которым можно гордиться. Верно?

— Верно. У его семьи не просто огромное состояние, а целая империя, и он стоит во главе нее.

— Что имела в виду Кимберли, когда сказала, что я должна спросить тебя о твоей ноге?

Макс снова краем глаза взглянул на Клео. Он почувствовал в ней неодолимое упорство. Этого следовало ожидать. Данное свойство входило в реестр качеств девушек-скаутов.

— Мы обручились вскоре после того, как я повредил ногу. Между прочим, когда я лечился в больнице, Кимберли, она… — он искал подходящее слово, — она была в это время несколько возбуждена.

— Она беспокоилась о тебе?

— Мне кажется, она страдала от угрызений совести.

Клео нахмурилась.

— Почему? Она имела какое-то отношение к твоему несчастью?

— До некоторой степени. Кимберли настояла, что хочет посетить участок под строительство гостиницы в Южной Америке. Я уже находился там и решил, что он нам не подходит. Я предупредил ее, чтобы она не приезжала, но она сама хотела все проверить.

— Что же случилось? Макс пожал плечами.

— Я встретил ее в аэропорту. По пути в город нас остановили повстанцы, которые прослышали, что приезжает кто-то из Керзонов. Они хотели ее похитить и использовать как заложницу в войне с местными властями.