Негры в большинстве своем, заботами своих патронов, христиане, по крайней мере номинально, но, за исключением немногих, все еще придерживаются в своих траурных и увеселительных церемониях многих глупых языческих обычаев, и даже в какой-то мере, за счет численного своего преобладания, ввело их в употребление среди простолюдинов – мулатов[231] и португальской расы.

Если у сих цветных кто-то умирает, его родственники и друзья встречаются подле дома, где тело скромно кладется на землю и покрывается простынею(все, за исключением лица); они сидят вокруг, ужасающе плача и воя, не без сходства с тем, что, как говорят, делают наши сельские жители в Ирландии; сие оплакивание длится восемь дней и ночей, но с неодинаковою силою, ибо, поскольку друзья, кои составляют хор, приходят и уходят, устают и неодинаково взволнованы, тон ежедневно спадает и перерывы в приступах сей печали становятся дольше.

В увеселениях и праздниках они столь же смешны; таковые обычно устраиваются по поводу спасения какого-нибудь друга от кораблекрушения или другой опасности; они сходятся в большой комнате дома и начинают бренчать, под каковую музыку один из их компании временами горестно поет; остальные при том стоят кругом вдоль стен комнаты, внимательно следя за стенаниями, подхватывают их в свою очередь (по одному или по двое сразу), ступая по кругу, что называется танцем, все постоянно хлопают в ладоши и поминутно вскрикивают «абео», что означает не более, чем «ну, как ты?». И сие дурацкое веселье продолжается в доме три или четыре дня, и может длиться без перерыва по двенадцать или шестнадцать часов кряду.

Португальцы, в высшей степени воздержанные и умеренные в других вещах, необузданны в своей похоти; и, вероятно, выстраиваются в очередь к кабинету хирурга, что служит противоядием против напастей, причиненных неразборчивым сладострастием; большинство из них имеет венерические болезни, и с возрастом они становятся худыми и изнуренными; я видел здесь два случая венерических язв, разъевших тело до внутренностей, – зрелище, которое могло бы действенно убедить мужчин (полагаю я) в том, как благотворны ограничения, налагаемые законом.

Аннобоно – последний и самый малый по значению из трех островов; там масса плодов и провизии, кои меняют у кораблей на старую одежду и всякого рода мелочи; у них есть губернатор, назначаемый на Сан-Томе, и два или три пастора, из коих ни одного не слушают, и каждый живет по своему усмотрению, в невежестве и похоти.

Возвратимся к Дэвису; на следующий день после того, как он покинул Анамабо, рано утром, человек на верхушке мачты завидел парус. Надо отметить, что они держат хороший дозор, ибо, согласно их уставу, кто первым заметит парус – если то окажется добыча, – тот имеет право на лучшую пару пистолей на борту, помимо и сверх своей доли, каковыми они исключительно горды; и пара пистолей иногда передается от одного к другому за тридцать фунтов.

Они немедля пустились в погоню и скоро поравнялись с ним; корабль оказался голландским и, будучи меж Дэвисом и берегом, поднял все паруса, какие мог, намереваясь сесть на мель; Дэвис разгадал сей замысел и, поставив все малые паруса, догнал его, прежде чем тот смог его осуществить, и произвел бортовой залпом, после чего он тут же сдался и попросил пощады. Она была дарована, ибо в уставе Дэвиса условлено было, что пощаду должно давать всякий раз, как ее попросят, под страхом смерти.

Сей корабль оказался очень богатой добычею, имея на борту губернатора Аккры со всем его имуществом, направляющегося в Голландию; там было денег на сумму 15 000 фунтов стерлингов, не считая ценных товаров, кои они все перенесли к себе на борт.

После этого нового успеха они вернули вышеупомянутым капитану Холлу и капитану Пламу их корабли, но усилили свою команду на 35 пар рук, все это были белые люди, взятые от сих двоих и со шлюпа Морриса; они также отдали голландцам их корабль после того, как ограбили, как было сказано.

Прежде чем они пришли к острову Принсипи, в одном из кораблей, а именно называемом «Король Джемс», открылась течь; Дэвис приказал перевести с него на борт своего корабля всю команду, со всеми вещами, еще пригодными к употреблению, и оставил его на якоре в Верхнем Камеруне[232]. Как только в пределах видимости показался остров, он поднял английский флаг; португальцы, увидев плывущий к ним большой корабль, выслали маленький шлюп, дабы выяснить, что сие может быть; когда с того шлюпа окликнули Дэвиса, он сказал им, что они – английский военный корабль, разыскивающий пиратов, и что они получили сведения, будто какие-то из них есть на этом побережье; после того они приняли его как желанного гостя и провели в гавань. Он салютовал форту, на что оттуда ответили тем же, стал на якорь прямо под прицел их пушек и спустил пинассу, такую, как на военных кораблях, приказав сесть в нее девяти матросам и старшине, дабы отвезти его на берег.

Португальцы, желая оказать ему высшие почести, выслали цепь мушкетеров, дабы встретить его и сопроводить к губернатору. Губернатор, не имея ни малейшего подозрения о том, кто он, принял его очень учтиво, пообещав снабдить всем, что способен предоставить остров; Дэвис поблагодарил его, сказав, что за все взятое заплатит король Англии; и так, обменявшись с губернатором несколькими любезностями, он снова вернулся на борт.

Случилось так, что туда пришел французский корабль, чтобы снабдить себя некоторыми необходимыми припасами, каковой Дэвису пришла фантазия ограбить; но чтобы придать делу видимость справедливости, он убедил португальцев, что тот торговал с пиратами и что он обнаружил у него на борту некоторое пиратское добро, каковое забирает для нужд короля; сия история так хорошо подействовала на губернатора, что он похвалил Дэвиса за усердие.

Через несколько дней Дэвис и с ним около четырнадцати человек тайно сошли на берег и двинулись вглубь материка к селению, где губернатор и другие начальники держали своих жен, намереваясь, как можно предполагать, заменить им их мужей; но были обнаружены, и женщины бежали в соседний лес, а Дэвис и остальные убрались на свой корабль, не исполнив задуманного; дело произвело некоторый шум, но, поскольку их никто не узнал, все вскорости утихло.

Отремонтировав корабль и приведя все в порядок, он обратился мыслями к главному делу, viz. разграблению острова, и так как не знал, где находятся сокровища, то изобрел военную хитрость, дабы получить их (как он полагал) малыми хлопотами, посоветовался по сему поводу со своими людьми, и им понравился замысел; план его состоял в том, чтобы преподнести в подарок губернатору дюжину негров, как бы в ответ на проявленную тем учтивость, и после того пригласить его на прием, со знатными людьми острова и несколькими поварами, к себе на корабль; в ту же минуту, как они взойдут на борт, их должны будут заковать в железа и держать так, пока они не заплатят выкуп в 40 000 фунтов стерлингов.

Но сия уловка оказалась для него роковой, ибо один португальский негр ночью уплыл от него на берег и раскрыл губернатору весь заговор, а также дал тому знать, что именно Дэвис покушался на их жен. Однако губернатор притворился, учтиво принял приглашение пиратов и обещал, что придет вместе с прочими.

На следующий день Дэвис сам сошел на берег, будто бы для того, чтобы с большим почтением сопроводить губернатора на корабль; тот принял его с обычною любезностью, и он с другими главными пиратами – которые, кстати, приняли титулы лордов и в качестве таковых взялись советовать или указывать своему капитану при каждом важном случае; а также сохраняли определенные привилегии, коих лишены были рядовые пираты, как то: хождение по шканцам, пользование большою каютою[233], хождение на берег по желанию и переговоры с противниками, т. е., с капитанами кораблей, кои они захватывали; так вот, Дэвис и некоторые из лордов пожелали прогуляться до дома губернатора и слегка подкрепиться, прежде чем пойти на корабль; они согласились на то без малейшего подозрения, но назад уже не вернулись; ибо там была устроена засада, и по данному сигналу по ним дали залп; все, кроме одного, упали, и тот один бежал обратно и спасся в лодке, и достиг корабля; Дэвису прострелили внутренности, но он сумел подняться и сделал слабую попытку бежать, но силы скоро покинули его, и он упал замертво; лишь когда его ранили, он понял, что на него напали, и тогда, вытащив свои пистоли, выстрелил из них в своих врагов; уподобившись тем бойцовому петуху, наносящему предсмертный удар, дабы не пасть неотомщенным.

Приложения

Приложение 1. Географические названия

Географические названия, приведенные в «Истории пиратов», помещены в алфавитном порядке и снабжены перекрестными ссылками (выделены курсивом). Где это возможно и необходимо, дана краткая справка о времени открытия местности и ее национальной принадлежности ко времени написания книги. Приводятся также современные названия и территориальная принадлежность местностей, островов и городов.

Абердин – город и порт на востоке Шотландии.

Аккра – город и порт на Золотом Берегу Гвинейского залива. С 1957 г. – столица Республики Гана.

Анамабо – порт Анамбо на Золотом Берегу Гвинейского залива, неподалеку от мыса Корсар. Ныне на побережье Республики Гана.

Ангола – до 1974 г. португальская колония в западной части Южной Африки. Во времена Дефо – один из крупнейших «поставщиков» рабов из Африки в Новый Свет, наряду с Невольничьим Берегом.

Ангуилья – остров северо-западной ветви архипелага Наветренных островов.

Аннобоно(Анна Бом, Аннобон) – маленький островок у западного побережья экваториальной Африки, входящий в группу островов Сан-Томе.

Антигуа – остров северо-западной ветви архипелага Наветренных островов.

Аполлония – небольшой мыс на Золотом Берегу Бенинского залива, примерно в 50 милях западнее мыса Три Пойнтс. Ныне неподалеку от границы побережий Ганы и Кот-Дивуар.