— В Бате тебе всегда рады, разумеется, — сказала Кейт после совсем непродолжительной заминки. Она сделала шаг навстречу матери и чмокнула ее в подставленную щеку. — Я просто не ожидала, что ты решишься уехать из столицы в разгар сезона. Я знаю, как ты ждешь его всю зиму.

— Ради моего единственного ребенка я готова пойти на жертвы. — Мать ее улыбнулась, скосив взгляд на лестницу. — А где твой муж, дорогая? Мне так хочется познакомиться со своим зятем поближе.

— Его сейчас нет дома. — Кейт отошла в сторону, пропуская Брэгга и лакея, которые заносили в дом последний из сундуков.

Как бы ни было ей приятно вновь иметь в распоряжении свое имущество, цена его возвращения оказалась довольно высока. Следом за сундуками вошел Люсьен, похлопывая по ладоням перчатками. Он похудел, и под глазами его темнели круги. Кейт, стараясь на него не смотреть, присела в реверансе.

— Добро пожаловать в Бат, Люсьен.

— Благодарю, Кэтрин, дорогая. — Голос его не изменился — все такой же надменно-холодный. — Надеюсь, вы здоровы. — Судя по тону, ее доброе здравие едва ли могло его обрадовать.

Отношение Кейт к Люсьену не изменилось. Он по-прежнему внушал ей необъяснимый страх. Она чувствовала себя так, словно он явился за ней, чтобы вновь заключить в душную тюрьму. На мгновение лицо ее приняло заученное отстраненное выражение, глаза потускнели. Это произошло помимо ее воли, сработал инстинкт самосохранения, выработавшийся за долгие годы проживания в семье Хоу. Кейт ушла в себя, как улитка в домик. Она научилась прятать свои чувства и мысли там, где их никто не обнаружит, научилась превращаться почти что в невидимку.

Но тут она мысленно встряхнулась. Что она делает? Брак с Джерардом избавил ее от необходимости прятаться, уходить в себя. Кто теперь для нее Люсьен, и чем он может ей навредить? Что мешало ей оставаться самой собой? Кейт вскинула голову и посмотрела прямо в его льдисто-голубые глаза.

— Спасибо, у меня все хорошо, — сказала она. И это было так — во всех смыслах. Она подумала о своем муже, живо представив его озорную мальчишескую улыбку, и ей самой захотелось улыбнуться. — Я никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас.

Уголки его губ поползли вниз.

— Рад это слышать.

— Надолго ли вы в Бат? — спросила она, прервав молчание, которое становилось все более неловким.

— Право, я не знаю! — воскликнула ее мать. — Вначале надо осмотреться и решить, то ли это место, в котором нам захочется задержаться надолго.

— На неделю, — одновременно с ее матерью ответил Люсьен.

Мать ее, неприятно удивленная, вскинула на него глаза.

— О нет, Люсьен, дорогой. Неделя — это слишком мало. Я соскучилась по дочери и хочу ближе познакомиться со своим зятем. Это мой материнский долг — убедиться в том, что моя дочь хорошо устроена, и вы бы сами это понимали, Люсьен, дорогуша, если бы у вас были собственные дети. Право, вам нужно срочно подыскать себе невесту. Возможно, какая-нибудь леди из Бата примет ваше предложение, если ни одна из лондонских девушек не пришлась вам по вкусу.

Глаза Люсьена гневно вспыхнули, хотя ни один мускул на лице его не дрогнул.

— В данный момент, мадам, мне не до ухаживаний за барышнями, и причина тому вам, должно быть, понятна.

— Ах, Люсьен, я признаю, что Кэтрин обманула ваши ожидания, но, признайтесь, вы на ее месте поступили бы так же. Дарем — это партия! — Она мечтательно вздохнула. — Кстати, где он, Кэтрин, дорогая?

— Он уехал в город по делам, мама, — повторила Кейт.

— Жаль. — Мать ее, кажется, только сейчас поверила в то, что дочь говорит ей правду, и перестала шнырять глазами по холлу. — Ну, к ужину он точно вернется домой, тогда мы с ним и встретимся.

Кейт пристально смотрела на мать. С ней всегда было так: когда мать чего-то хотела, она не унималась до тех пор, пока Кейт, устав от ее напора, не уступала ее желаниям, пусть и весьма неохотно. Кейт по старой привычке приготовилась к тому, что мать не переспоришь, хотя ужин в обществе матери и Люсьена не сулил ничего приятного. Кейт знала, что ей будет неловко из-за того, что мать станет беззастенчиво льстить Джерарду и строить ему глазки, щебеча без умолку. Люсьен же, напротив, будет обиженно молчать, глядя на всех так, словно надеется всех их заморозить взглядом. Приезд матери и Люсьена был тем более некстати, что сегодня вечером их с Джерардом пригласили на ужин Кора Фицуильям и ее брат. Кейт внутренне готовила себя к тому, что сейчас скажет матери «нет», хотя от нервозности она сжимала руки так, что заболели суставы.

— Да, он вернется домой перед ужином…

— Чудесно. — Мать посмотрела на нее с лучезарной, почти гордой улыбкой. — Когда нам приехать, Кэтрин, дорогая? Я так привыкла к лондонскому распорядку, что уже и не помню, когда принято ужинать тут, в провинции.

— К несчастью, сегодня вечером мы уже приглашены в гости и потому не сможем поужинать с вами, — ровным голосом закончила Кейт. — Надеюсь, вы сможете к нам присоединиться завтра вечером.

Наступила тишина. Голубые глаза матери округлились, а губы приоткрылись в изумлении. Каким-то образом ей удавалось придать себе вид одновременно обиженный и раздраженный.

— О, Кэтрин… Ты не станешь менять свои планы даже ради того, чтобы пообщаться с матерью?

— Мне жаль, мама. Если бы ты заранее сообщила о том, что приедешь, я бы лучше подготовилась. Но сегодня мы проводим время с близкими друзьями, и ни я, ни капитан не хотим оскорбить их отказом. — Кейт отвела глаза от матери, чтобы не видеть этого выражения оскорбленной невинности, и перевела глаза на Люсьена, который смотрел на нее с непривычным и незнакомым интересом. — Если вы еще не сняли номер в гостинице, наш слуга Брэгг поможет найти вам подходящее жилье.

— Мы остановимся в «Белом олене». Пожалуй, мы туда и поедем сейчас, раз все ваши вещи уже доставлены. — Люсьен помолчал, глядя на нее с пристальной задумчивостью. — Когда капитан де Лейси вернется, передайте ему мое почтение. Мне бы хотелось переговорить с ним, когда у него найдется время.

— Конечно. — Кейт скрыла удивление за вежливым кивком. — Спасибо, что привезли мои вещи.

Когда ее мать и Люсьен ушли — мать бросала на нее косые неприязненные взгляды, — Кейт присела на крышку оставленного в холле сундука и судорожно выдохнула. В ней словно жили две женщины, одна из которых с потрясенным восхищением взирала на ту, другую, что осмелилась пойти против желаний матери. До этого момента Кейт даже не отдавала себе отчет в том, насколько привыкла подчиняться чужой воле. Только сейчас до нее дошло, что последние несколько недель, по сути, стали первым в ее жизни периодом реальной независимости. Мать контролировала и направляла каждый ее шаг, когда Кейт была ребенком. Потом она жила так, как хотел от нее Хоу, хотя он не слишком докучал ей при условии, что она подчинялась установленным им правилам. Люсьен так стремился завладеть ее деньгами, что фактически превратил ее в пленницу. Только в Бате, вдали от прежних мест обитания, она почувствовала в себе достаточно храбрости — конечно, тут не обошлось без влияния Джерарда, — чтобы поступать так, как она того желает. Здесь она могла ходить в библиотеку тогда, когда ей хотелось. Она могла заказать себе красное платье. Она даже могла поднять юбку в столовой и заниматься с мужем любовью верхом на стуле.

Кейт все еще сидела на сундуке, улыбаясь этому своему воспоминанию о любовном рауте в столовой, когда открылась дверь и вошел тот самый мужчина, о котором она думала. Кейт подскочила, густо покраснев, словно ее застали за чем-то предосудительным.

— Ты рано вернулся! — воскликнула она.

— Но мне все равно рады, я надеюсь. — Джерард подмигнул ей, швырнув шляпу и перчатки на стол, затем нахмурился, посмотрев на загромоздившие холл сундуки. — Что за чертовщина?

— Мои сундуки. — Она беспомощно развела руками. — Все мои вещи.

— A-а… Брэгг! — Денщик выглянул из двери в дальнем конце коридора. — Давай оттащим их наверх.

— Они прибыли не одни. — Кейт в легком недоумении смотрела, как муж ее, скинув сюртук, схватил один конец самого большого из сундуков, тогда как Брэгг схватился за другой конец. — Моя мать и Люсьен лично доставили их в Бат.

Джерард метнул на нее быстрый взгляд, но промолчал. Они с Брэггом оттащили сундук наверх, оставив его в уборной Кейт. Кейт шла за ними следом, наблюдая с тайным восхищением за мужем, который с такой легкостью управлялся с тяжелым сундуком.

— Чуть позже притащим сюда второй, — сказал он Брэггу, взмахом руки отсылая денщика прочь. Когда Берди появилась в дверном проеме, Джерард поднял руку вверх: — Одну минутку, миссис Деннис. — Затем он закрыл дверь и повернулся к Кейт. — Ты ведь понимаешь, что твои сундуки вполне мог бы доставить курьер? Что именно побудило твою мать и Люсьена предпринять столь далекое путешествие?

Кейт нервничала.

— Я не знаю. Люсьен попросил меня передать тебе поклон и сказал, что хотел бы в ближайшее время поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Кто бы сомневался, — сухо заметил Джерард. — А твоя мать?

Кейт прикусила губу.

— Она сказала, что хочет познакомиться с тобой поближе.

Он несколько секунд пристально на нее смотрел.

— Мне думается, что и пяти минут в ее обществе нам за глаза хватит.

Кейт покраснела.

— Я уже пригласила их на ужин завтра вечером. Прости.

— Нет, я не это имел в виду. — Джерард подошел к ней и, приподняв подбородок, заставил ее заглянуть ему в глаза. — Я готов общаться с ней так долго, как ты того пожелаешь. Или так коротко.

— Я не могу отказаться от общения с собственной матерью.

— Тебе и не нужно. Но если ты пожелаешь большую часть вечеров занимать другими делами…

Кейт прикусила губу. Он делал ей предложение, от которого ей трудно было отказаться. Она всегда чувствовала себя блеклой и ничтожной рядом со своей красивой светской матерью. Поразительно, что на Джерарда, похоже, ее чары не действовали.