– Вчера вечером ты взяла на себя корреспонденцию своей матери и написала за нее целых восемь писем. Она могла бы отложить свою рисовальную кисть и сама обмакнуть перо в чернила.

– Мама любит диктовать письма, – взвилась Анна. – Она говорит, что это помогает ей думать.

– А сегодня за обедом ты то и дело вскакивала, чтобы присмотреть за детьми, которые ели в соседней комнате. Почему бы не оставить эту заботу своим невесткам и братьям?

– Они следят за детьми круглые сутки. Когда мои братья и их жены приходят к нам в гости, я с удовольствием избавляю их от повседневных хлопот.

Кеньон шагнул к Анне.

– А кто избавит от хлопот тебя, Анна? Боже мой, ты даже отправилась на дуэль вместо Панкхерста! И когда ты лежала, в постели с огнестрельным ранением, ты все время порывалась встать и помочь своей матери.

– Ее люмбаго…

– Пустяки. Я лично ее осмотрел и должен тебя заверить, что для женщины ее лет она пребывает в добром здравии.

– Ты хочешь сказать, что она ленива? Я не позволю тебе критиковать моих родных!

– Я никого не критикую. – Джошуа положил руки ей на плечи. – Они хорошие люди, и мне очень приятно находиться в их обществе. Но, боюсь, они привыкли к тому, что ты все делаешь за них.

Анна застыла.

– Конечно, ведь я им нужна.

– Вот как? – спросил лорд, внимательно вглядываясь в лицо спутницы. – А мне кажется, что они нужны тебе больше, чем ты им.

В его словах не было даже намека на насмешку. Держа свои теплые руки на ее плечах, Джошуа смотрел на Анну долгам серьезным взглядом, который заронил в душу девушки зерно сомнения. А что, если он прав?

Да нет же, не может быть! У большинства людей ее отзывчивость вызвала бы только восхищение. Но она почему-то чувствовала себя виноватой, доставая из седельной сумки подарок для дяди. Решительно стряхнув неуместное смущение, она гордо взмахнула свертком в коричневой бумаге.

– Конечно, они мне нужны. Они мои родные, и я их люблю. Впрочем, тебе, наверное, трудно понять, что значит в ком-то нуждаться.

Джошуа помрачнел, но звук открывающейся двери привлек его внимание к дому.

На крыльцо вышел мужчина. Черные брюки и сюртук подчеркивали его высокую стройную фигуру. Шрам, приподнимавший уголок рта, придавал слегка саркастический вид, как будто он насмехался над всем миром.

Джошуа поднялся по ступенькам.

– Привет, Брэнд! Я думал, что ты забрал свой выигрыш вчера.

– Я сжалился над парнем и дал ему еще один день. Будем надеяться, что его чек стоит той бумаги, на которой он написан. – Незнакомец обратил серые глаза на Анну, которая взошла на крыльцо вслед за Джошуа. Его дерзкий взгляд прошелся по ее строгому костюму, на секунду задержавшись на свертке, который она держала за веревочки. – Готов поспорить, что вы мисс Анна Невилл.

Джошуа представил их друг другу.

– Это Брэндон Виллерз, – объявил он, – скандально известный граф Фейвершем.

– Очень приятно, – сказала Анна, пожимая руку новому знакомому. – Мне очень нравится ваша бабушка.

В глазах Брэнда блеснула насмешка.

– Слава Богу, что она хоть кому-то нравится.

Он рассеянно потер свою ногу, чем привлек ее внимание к его блестящим черным сапогам. Поддавшись внезапному порыву, она поинтересовалась:

– Вы, случайно, не у Куинси купили обувь?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Это не важно! – отрезал Джошуа, беря ее за руку и увлекая к парадной двери, – Прости, но нам нужно идти. Анна должна навестить своего дядю.

– А у меня свидание с одной дамой в Лондоне, – загадочно проговорил Фейвершем. – Пока. Скорее всего увидимся не скоро.

В последний раз внимательно взглянув на Анну и одарив Джошуа кривой усмешкой, он зашагал по улице.

Кеньон энергично постучал в дверь.

– Брэнда нет в списке, – сердито сказал он.

– Откуда мне было знать? Ведь ты не показывал его мне. Тебе не хочется ни от кого зависеть.

Лорд мрачно покосился на Анну, и в этот момент дверь слегка приоткрылась. В щелочку выглянул дядя Фрэнсис. Его густые белые брови были настороженно сдвинуты над прищуренными глазами. Увидев гостей, он распахнул дверь пошире и поманил их в темный холл.

– Проходите, проходите, – пробормотал старик, радостно потирая руки. – Что ты мне принесла?

Он потянулся к свертку, но Анна отвела руку с подарком в сторону.

– Откуда ты знаешь, что это тебе, а не Эдвину? – лукаво спросила она.

– Ты слишком умная девочка, чтобы баловать этого оболтуса. – Он подозрительно покосился на Джошуа. – Вы опять пришли к моему сыну, чтобы требовать уплаты по счетам? – Лорд Беллингем ткнул большим пальцем в конец коридора. – Он за своим излюбленным занятием – сидит у себя в кабинете и хлещет коньяк.

– Вообще-то это лорд Джошуа Кеньон, – сказала Анна. – Боюсь, на прошлой неделе он слегка над тобой подшутил.

– Вот как? Значит, это твой молодой человек? По нему сразу видно.

Анна покраснела и невольно обернулась к лорду. Воспользовавшись моментом, сэр Фрэнсис выхватил у нее сверток. Его ревматические пальцы с удивительным проворством развязали веревку. Развернув коричневую бумагу, старик нагнулся, чтобы понюхать содержимое.

– Кекс с изюмом! – изрек он, хищно раздувая ноздри. – Мой любимый.

Анна нахмурилась. Ей понравилось, с каким восторгом дядя принял ее подношение, но удовольствие омрачалось необходимостью защищаться.

– Это подарок, – заявила она, сердито взглянув на Джошуа. – Люблю делать людям приятное.

– Интересно, что ты сделаешь для меня? – пробормотал Джош, откровенно уставившись на ее грудь.

Все тело Анны моментально зажглось огнем, колени ослабели. Пока ее дядя любовался кексом, она резко прошептала.

– Помогу тебе собрать дорожные сумки.

Не заметив их короткой перепалки, старик повел гостей к широкой лестнице, тонувшей во мраке.

– Поднимайтесь наверх. Я выпью чаю с кексом, а ты, Анна, мне почитаешь. Если, конечно, этот лентяй Графстон ответит на звонок. Я целый час дергал шнур в моей спальне, и все безрезультатно.

Тут, как по заказу, из темноты под лестницей, шаркая ногами, вышел усталый старик дворецкий. Анна чуть не вздрогнула от испуга, но быстро вспомнила про расположенную там маленькую дверь, ведущую в пыльный потайной коридор, которым пользовались слуги. Дядя мог позволить себе целый штат домашних работников, но по своей скупости содержал лишь двоих – Графстона и его престарелую супругу.

– Звонок не работает, сэр. Шнур оборвался больше десяти дней назад, – сообщил слуга. Его изможденное морщинистое лицо не выражало никаких чувств. – Если позволите, я найму человека, который его починит…

– Нет, не позволю! Кругом одни грабители! – оборвал его сэр Фрэнсис, потрясая кулаком. – Просят два шиллинга за час работы. Можно подумать, деньги растут, как сорняки в саду!

– Не сочтите за неуважение, сэр, но если бы вы не придирались к мастерам, они были бы более сговорчивы.

Графстон протянул руку к кексу с изюмом, но дядя ревностно отдернул сверток.

– Держи свое мнение при себе. А кекс я отнесу в спальню.

– У вас заведутся мыши, – заметил дворецкий. – Вспомните имбирное печенье.

Ворча, сэр Фрэнсис отдал кекс дворецкому, и тот очень осторожно, точно драгоценную королевскую корону, понес его на кухню.

– Пока Графстон готовит тебе чай, – сказала Анна, – может быть, мы покажем лорду Джошуа твою коллекцию оружия?

Лицо сэра Фрэнсиса озарилось страстью. Он быстро обернулся к Кеньону.

– Вы любите оружие?

– Последние пятнадцать лет я служил в кавалерии.

– На Пиренейском полуострове и при Ватерлоо?

– Да, – подтвердил Джошуа.

Старик окинул его оценивающим взглядом.

– Мой тезка Фрэнсис сейчас в пехоте. И его близнец Годфри тоже.

– Джеффри, – поправила Анна. По веселому огоньку в глазах лорда Беллингема она догадалась, что он и сам знал, как зовут его племянника. Видимо, старику доставляло удовольствие разыгрывать из себя слабоумного. – Коллекция, дядя.

– Ступайте за мной.

По-стариковски волоча ноги, сэр Фрэнсис начал подниматься по лестнице. Их шаги отдавались эхом в темном пустом холле. Они миновали тускло освещенный коридор и подошли к комнате, расположенной рядом с апартаментами дяди. Он достал из кармана связку ключей и завозился с замком. Анна не стала предлагать ему помощь – не потому, что боялась осуждения Джошуа, а потому, что не хотела задеть самолюбие дяди.

Наконец дверь распахнулась, и они вошли внутрь. Просторная комната изначально предназначалась для хозяйки дома, но после того, как его жена умерла при родах около тридцати лет назад, дядя Анны превратил это помещение в своего рода музей. Колеблющееся пламя оловянного канделябра, который Джошуа прихватил из спальни сэра Фрэнсиса, осветило безнадежно запущенный интерьер.

На окнах висели рваные бледно-голубые шторы. Грязные китайские обои отслаивались от стен. Причудливая лепнина на потолке стала прибежищем для целой колонии пауков. Пахло оружейным маслом и затхлостью.

Однако футляры с ружьями были достаточно чистыми и не пыльными. По настоянию дяди Анна тратила по полдня в неделю, помогая ему ухаживать за коллекцией. Правда, после дуэли она здесь ни разу не была.

Откинув назад полы сюртука и подбоченившись, Джошуа медленно осматривал ружья. Лицо его было абсолютно бесстрастным, но Анна подозревала, что ему не слишком приятно видеть такое количество смертоносного оружия, выставленного в футлярах со стеклянными передними панелями.

– Взгляните на эту четырехстволку, – с воодушевлением сказал сэр Фрэнсис, открывая один из футляров. – Это Германия, пятнадцатый век. Из такого ружья можно произвести двадцать девять выстрелов без перезарядки.

– Если оно не выстрелит тебе в лицо, – сухо вставила Анна. Она поднесла канделябр поближе, чтобы мужчины могли как следует рассмотреть старинное оружие. – Это один из очень немногих сохранившихся экземпляров.