Следующую остановку Эйдан сделал у Кросс-Бата, где умер или был убит член парламента Роджер Бэбкок. Как бы между прочим расспрашивая служителей о несчастье с бедным Бэбкоком, он сам окунулся в термальные воды. Вышел из них, ощущая, что ушибы, полученные прошлой ночью, теперь меньше болят.

И наконец, он поехал на Эйвон-стрит посоветоваться с Финеасом Миклби. Вдвоем они размышляли о событиях предыдущей ночи.

— Значит, четверо из них, — сказал Миклби, — Девонли, Тафт, де Вер, Стоддард — все они направились к Нортгейту.

— Вероятно, к Стоддарду играть в карты. Я не подозреваю ни одного из них. Даже Девонли. А вот поведение Фица и Руссо вызывает у меня вопросы.

— Ничего удивительного. Однако повремените с этим, милорд. У меня есть для вас кое-какие новости.

— Я весь внимание.

— Мой доверенный человек в Гемпшире проверил церковные записи местного прихода и обнаружил, что в течение нашего века там не родился, не женился и не был похоронен ни один Сандерсон. Более того, нигде поблизости не было зарегистрировано никаких документов на имение, которым бы владел кто-то носящий это имя. Сожалею, коллега, но или ваша леди лжет, или она призрак.

На город уже опустился вечер, когда Эйдан вернулся в свою резиденцию Ройял-Кресент. Здесь на серебряном подносе его ожидало приглашение, посланное загадочным «призраком».


На другом конце города у окна своей спальни стояла Лорел. Она раскрыла часики, прикрепленные к корсажу платья. Десять минут десятого. Накинув на плечи черный бархатный плащ и опустив капюшон, она спустилась по лестнице и вышла на Эбби-Грин. Наемная карета, остановленная горничной, ждала ее у тротуара.

— Серкус, — сказала она кучеру. Лорел не успела встать на ступеньку, как на лужайке послышались шаги. Она вгляделась в рваные тени, которые отбрасывал старый дуб, росший на газоне. Фигура, с головы до ног закутанная, как и она сама, в черный плащ, бросилась в сторону и, словно призрак, исчезла за углом.

Лорел похолодела, вспомнив незнакомца в капюшоне, которого встретила в театре. Неужели он каким-то образом нашел ее? Возможно, он был на пикнике или на концерте в Гилдхолле. В Королевском театре тогда было довольно темно. И она плохо разглядела его. Она могла пройти мимо него или задеть его локтем у стола с закусками и не узнать его.

Стоял ли он под дубом этой ночью и следил за ней?

— Едем или стоим, мэм?

Она посмотрела на другую сторону площади и отмахнулась от своих страхов. Как это глупо. Ее дом был не единственным, выходящим на эту площадь, и сколько угодно джентльменов могли переходить ее, спеша по своим делам.

— Извините, — сказала она и села в карету.

Они ехали медленно, пробираясь сквозь поток экипажей, всадников и пешеходов, направлявшихся в разные концы города в поисках развлечений. Когда они добрались до Аппер-Тауна, толпа стала еще плотнее. Лорел теряла уверенность. Когда она еще утром задумывала этот план, он казался вполне разумным. Теперь же ее мучили сомнения и страх перед этими черными фигурами.

День она провела с Мелиндой и выехала из дома с твердым решением найти улики, необходимые для того, чтобы обвинить или оправдать Джорджа Фицкларенса. Вспомнив слова Эйдана, она пыталась удержать Мелинду от принятия еще одной дозы эликсира Руссо. К ее огорчению, графиню нельзя было переубедить. Мелинда смеялась, когда ей говорили, что эликсир содержит действующий на мозг наркотик или что-то еще, кроме трав и минералов, из которых, как заявлял Руссо, он создал свое снадобье.

— Дорогая моя, если люди ведут себя по-другому, — настаивала Мелинда, — то это потому, что эликсир восстанавливает способности. Немножко смелости — естественный результат возобновленной энергии.

…Когда они подъехали к Серкус, Лорел постучала в крышу кареты. Карета остановилась, и она выглянула в окошко, ожидая увидеть Эйдана. Она заранее послала ему домой записку, в которой просила встретить ее здесь ровно в половине десятого.

Без сомнения, тот должен был получить ее. Лорел подошла поближе к двери, вглядываясь в темноту. На вымощенную булыжником улицу спустился туман, но он совсем не походил на тот плотный смог, который стоял в городе накануне. Украшенная колоннами Королевская площадь была разделена на четыре сегмента выходящими на нее высокими трехэтажными домами, возвышавшимися, как крепость, и в них было что-то угрожающее. Дурные предчувствия пугали Лорел.

На ее коленях в ридикюле тяжелым грузом лежал серебряный пистолет, который дала ей Виктория. Лорел подумала, не вынуть ли его и держать наготове, но здесь все-таки жил в основном цвет дворянства Бата. Самое неприятное, что она могла ожидать, это недовольство Эйдана, который разделает под орех ее план.

Ее привело сюда личное приглашение Джорджа Фицкларенса, и она хотела известить об этом Эйдана. Лорд Манстер устроил ужин для нескольких близких гостей, и Лорел решила воспользоваться случаем, который мог больше никогда не представиться.

Теперь она знала, что с какой-то целью Эйдан тоже расследует все связанное с графом, эликсиром и павильоном для избранных. И если у нее, когда она приехала в Бат, были веские причины не доверять ему, то с тех пор многое изменилось. В его действиях она не находила ничего плохого.

Он первым предложил перемирие. Почему же они не действуют вместе?

Послышались шаги, и дверца кареты резко распахнулась. У нее дрогнуло сердце. Эйдан приехал, но согласится ли он с ее планом или назовет его идиотским и отправит ее домой?

— Я боялась, что вы можете не прийти, — шепотом сказала она, когда он заглянул в карету.

Затянутая в перчатку рука схватила ее за плечо. Ее протащили по сиденью и выволокли из кареты. Она закричала, и ее крик эхом отозвался от стен соседних домов. В расплывавшихся в темноте фигурах нападавших она заметила человека в черном плаще. Видны были только его глаза. Холодные как сталь, они пронзали ее.

Она узнала эти глаза. Это был не Эйдан. Это был тот человек из театра.

Она не успела позвать на помощь. Он схватил ее, повернул лицом к себе и ладонью зажал ей рот. Лорел с отчаянием взглянула на кучера. Почему он не помог ей? Тот онемел от страха. Напавший на нее человек выкрикнул какие-то непонятные слова, но это явно была угроза. Кучер выругался, щелкнул кнутом и погнал лошадь галопом, предоставив Лорел своей судьбе.

Она снова подумала о пистолете, лежавшем в ридикюле, и попыталась достать его, но человек в черном вырвал сумочку из ее рук. Ужас лишил ее последней надежды, когда он потащил ее по улице и затем втолкнул в темный переулок, куда не проникал свет уличных фонарей и где никто не увидел бы ее.

Он отпустил ее плечо, повернул лицом к себе, прижав к стене. И снова зажал ей рот. Другая его рука приблизилась к ее лицу, и она увидела, что затянутые в кожу пальцы сжимали рукоятку блеснувшего в лунном свете кинжала.

Его рука, только что зажимавшая рот, теперь надавила на ее горло. От ужаса у нее вырвался стон. Она задыхалась, но не решалась пошевелиться и даже моргнуть. Его горячее дыхание обжигало ее кожу.

— Лизетта… Лизетта де Валентин?

— Пожалуйста. — Ее голос был подобен слабому хрипу. — Я не… понимаю.

Его пальцы сильнее сдавили ее горло. В его шипении она не понимала ни слова, пока до нее не дошел смысл: «flamme» — по-французски «пламя».

Не имел ли он в виду огонь, в котором погибли ее родители? Когда она не ответила, он отступил и ударил ее ладонью по щеке. Она стукнулась головой о каменную стену, но от охватившего ее ужаса почти не почувствовала боли.

Страх породил в ней стремление выжить. Со всей своей силой, о существовании которой она даже не подозревала, она сжала кулаки и ударила его в челюсть. Он откинул голову, и Лорел ударила его коленкой. Незнакомец пошатнулся и чуть не упал. Он что-то выкрикнул и мгновенно снова бросился на нее. Она закричала и отскочила назад, когда он взмахнул перед ее лицом кинжалом, который все ближе и ближе мелькал перед ее глазами. Она скользила вдоль стены, пытаясь уклониться от него. Он схватил ее за плечо, и кинжал с громким треском разорвал ее бархатную накидку.

Затем откуда-то из-за зданий послышался крик. Это было невозможно, но она слышала свое имя. Человек в черном вздрогнул и застыл. Она воспользовалась моментом и обеими руками оттолкнула его. Оба потеряли равновесие и свалились в кусты, затем перекатились по мягкой траве и оказались на вымощенной камнями дорожке. Об эти камни она ободрала локти и колени. Краем глаза девушка увидела, как блеснул кинжал, затем неожиданно он исчез из поля зрения, и она почувствовала, что ее приподняли за плечи и поставили на ноги.

— Лорел, спасайтесь!

Приказание Эйдана заставило ее добежать до угла здания, но мысль, что сейчас тот схватился с ее врагом, остановила ее. Между ними мелькал кинжал, блистая в свете уличных фонарей. Мелькание рук и ног и развевающиеся плащи отбрасывали чудовищные гротескные тени.

Страдальческий стон заставил Лорел что-то предпринять. Наверное, надо подбежать к ближайшей двери и просить о помощи. Она добежала до угла, когда за ее спиной раздался звон оружия. Лорел оглянулась и увидела сверкающий кинжал по другую сторону тротуара.

Кто-то выругался. И Эйдан сказал:

— Де Вер?

В следующую минуту нападавший оттеснил его к стене. Эйдан мгновенно бросился вперед, но фигура в черном плаще повернулась и побежала, растворяясь в темноте, к домам.

Эйдан, тяжело дыша, сжал кулаки и приготовился преследовать негодяя. Лорел, пошатываясь на дрожащих ногах, подошла к нему и обеими руками обхватила его руку.

— Пусть он уходит. Пожалуйста, не бегите за ним, — попросила она.

Эйдан повернулся и обнял ее.

— Вы не пострадали?

— Нет, я… я думаю, что со мной все в порядке.

Он поднял руку, в его пальцах была зажата перчатка.