Кирилл едва заметно улыбнулся, глядя на засыпающего мышонка.

Ей идет эта фамилия.

Эпилог

Спустя две недели…

— Ты как? — спросил меня Кирилл, наклонившись к моему уху.

— Нормально, — буркнула я, разглядывая своего отца, его новую жену и двух их общих детей. И изредка бросала взгляды на маму и Владика.

Если честно, то второй моей реакцией при виде нежданных гостей, было прибить Сомарова. Первой же был ступор. Мой любезный муж за моей спиной умудрился пригласить их на нашу свадьбу. И теперь они сидели за длинным столом, по другую сторону от мамы и брата.

— Все еще сердишься?

— Кирилл, — я устало глянула на него. — Ты бы мог хотя бы предупредить. И вообще, чего ты лезешь в мою жизнь?

— Твою? А мне кажется, что она наша, — отрезал парень.

Сегодня днем мы быстро и тихо расписались, после чего не более часа потратили на фотографии на фоне местных достопримечательностей, и отправились в ресторан, куда и подъехали все остальные гости.

Надо заметить, что Кирилл поговорил со своей матерью, и Виктория Аркадьевна не стала ничего сообщать журналистам. Правда, некоторые из них все равно прознали о свадьбе и явились к ресторану. Но сюда их не пустила охрана, и они остались практически ни с чем.

— Ты же знал, что я с ними не общаюсь. И вообще, ты же сам говорил, что не стоит портить психику Владика. Что же, передумал? — я недовольно посмотрела на мужа. Вот уже два часа гостей развлекает тамада, а мы незаметно для всех ругаемся. Хотя, конечно, не заметить моего мрачного выражения лица было сложно. Но многие списывали это на беременность.

Леша с Наташей были немногими из тех, кто понял, что у нас разногласия. И хотя они попытались достучаться до нас с мыслью, что не следует ругаться на собственной свадьбе, мы их просьбам не вняли. А Сеня с Иванкой, которые все же нашли общий язык и беседовали уже с час, лишь у виска покрутили, когда узнали причину нашей ссоры. Причем, этот жест относился исключительно к моему новоиспеченному супругу.

Таня, так же прилетевшая на свадьбу, тоже заметила неладное, и тихо, чтобы услышала только я, посоветовала «накостылять братцу и обломать первую брачную ночь». Я на такое предложение смутилась, покраснела, и ответить ничего не смогла. А девушка лишь весело рассмеялась и ушла к родителям, так же присутствующим здесь.

Сомаров, кстати, внял моим просьбам, и сделал моего друга свидетелем, а тот все же согласился.

— Передумал. Парень узнал своего отца, и, как видишь, вполне этому рад. Он вырастит, поймет, что к чему. А сейчас ему просто нужно привыкнуть к нему. Да и вам обоим полезно было познакомиться с братом и сестрой.

— Ты как всегда за всех все решил, — я прикрыла глаза, стараясь не заплакать от злости и обиды. Неужели так будет продолжаться всю жизнь?

— Ты же знала, за кого идешь замуж.

— Знала. А ты о маме моей подумал? — я резко вскинула на него голову. — Думаешь, ей приятно видеть моего отца и его новую семью?

— Твоя мама — умная и хорошая женщина. Она тоже понимает, что дети должны общаться с отцом. А также с братом и сестрой.

— Этот спор бесполезен. Ты отказываешься понимать то, что я имею в виду, — со вздохом, я поднялась на ноги, и поспешила к выходу. Хотелось подышать свежим воздухом.

Белое платье, выбранное мной, было довольно простым, но очень красивым. Широкая пышная юбка шуршала по полу, так как я была без каблуков в честь моей беременности. Лиф выделял грудь, и был украшен замысловатыми золотистыми узорами. Корсет подчеркивал тонкую фигуру, но при этом не давил, а потому я чувствовала себя в нем вполне комфортно.

От фаты я отказалась, заявив, что это символ невинности, а я таковой никак быть не могла, будучи беременной. Поэтому и прическа у меня была не очень сложная. Крупные кудри спадали на обнаженные плечи, украшенные лишь розовыми цветочками, намертво прикрепленные к волосам, слегка собранным на затылке с помощью шпилек с красивыми золотистыми камушками, блестевшими при свете.

Макияж мне сделали мягкий, подчеркнув чистоту и миловидность. А на руках лишь сверкало обручальное кольцо всеми цветами радуги.

— Сомарова Алина Игоревна, будьте любезны посмотреть на меня, — прозвучал за моей спиной голос Кирилла, когда я оказалась на улице, стоя возле ступенек. Благо, у ресторана была частная вполне приличная по размерам территория, окруженная белым высоким забором.

Я вняла просьбе новоиспеченного мужа, и обернулась на него. Он был одет в светлый костюм и белую рубашку. Сидело это все на нем просто великолепно, и я не единожды за сегодня словила себя на мысли, что не могу оторвать от него взгляд. Напускная небрежность придавала ему особенного шарма, который так и манил меня к себе.

— Что? — единственное, что смогла спросить я.

— Не злись на меня, — он подошел ко мне вплотную, и, не боясь помять мне платье, притянул за талию к себе. А вот прическу испортить боялся, и практически не прикасался сегодня к моим волосам. — Ты сегодня очень красивая, — пробормотал мне на ухо Кирилл. — Тебе идет этот образ.

— Ты тоже ничего, — мстительно буркнула в ответ. Парень лишь вздохнул.

— В конце концов, он твой отец, он имеет право присутствовать на свадьбе собственной дочери. Не лишай его этого права. Ты все же ему небезразлична.

— Еще скажи назвать ребенка так, как захочет он, — фыркнула я, все же признавая его правоту.

— Не скажу, ребенка мы будем называть вместе, — пробормотал мне Кирилл в губы и легонько поцеловал. Помада, которой мне накрасили губы, уже давно пропала при содействии мужа.

— Ты сегодня через чур нежен, — не сдержалась от комментария.

— Потому что ты сегодня необычайно хрупко и беззащитно выглядишь, — и вновь завладел моими губами, с куда большим напором.

Спустя восемь месяцев…

— Завтра же возвращаетесь домой, — тихо проговорил Кирилл, боясь разбудить только что заснувшего сына, которому мы, после долгих споров, дали имя Андрей.

Мы сидели в квартире, в которой я прожила все свое детство и даже больше. Сюда я переехала осенью, взяв академический отпуск в университете. Запомнив сказанные когда-то слова Леши, я решила рожать в родном городе, и оставила мужа одного, чему он был не рад, и приезжал едва ли не каждые выходные.

— Посмотрим, — хмыкнула я, уже точно зная, что поедим. Все же за Кириллом я тоже скучала, да и не хотелось тревожить маму с братом.

Мама, кстати, стала заниматься со школьниками математикой. Из неё вышел весьма неплохой репетитор.

Владик продолжал общаться с отцом, который тоже старался теперь навещать нас каждую неделю. Вместе с ним приходили и его двое детей от второго брака. Брат с ними подружился, а вот я относилась к ним настороженно, а потому вела себя с ними немного отстраненно.

Кстати говоря, Кирилл с моим отцом не очень ладили. Родитель смотрел на моего мужа как на врага народа, а он, в свою очередь, не стеснялся прямым текстом сообщать тому, насколько низок отец, бросивший своих детей и жену ради другой семьи. Но все же оба старались не ругаться при присутствии кого-то третьего.

Сводные же брат и сестра почему-то побаивались Кирилла, а потому не горели желанием общаться с ним, да и он не питал к детям особого интереса. Зато с Владиком они поладили, и Сомаров даже немного опекал моего братишку.

— Не посмотрим, а точно, это не обсуждается, — отрезал парень. — Я и так пошел тебе на уступки, разрешив жить и рожать здесь.

— Еще бы ты мне запретил, — фыркнула, укладывая сына в детскую кроватку, оставшуюся после Владика. Новую решили сюда не покупать, так как все равно жить собирались в квартире Кирилла. В общем-то, уже в нашей квартире.

— Мог и запретить, ты все же моя жена, — невозмутимо отозвался он. Со дня свадьбы он совсем обнаглел, и при каждом удобном случае напоминал о своих правах на меня. Время от времени меня это жутко раздражало, и из-за этого происходили ссоры.

— Вот именно, а еще мать твоего ребенка, так что будь любезен считаться с моим мнением и выполнять некоторые желания.

Кирилл на мои слова усмехнулся, и, обняв сзади за талию, осторожно поцеловал сначала в висок, а после и в щеку.

— Спасибо, — прошептал он мне на ухо, и устроил подбородок на моем плече. Я не стала спрашивать за что. Знала — за то, что рядом, и за сына. За последние несколько недель он уже в третий раз благодарил меня за это.

Спустя десять лет…

— И так, сегодня годовщина нашей свадьбы. Десять лет, — вкрадчиво говорил Кирилл из-за своего места за столом.

Среди гостей были лишь близкие друзья — Леша с Наташей и их сыном Кириллом (я долго смеялась, когда узнала, как они решили назвать ребенка и в честь кого), Сеня с Иванкой и их шестилетней дочерью Кариной (ребята поженились спустя два с половиной года после знакомства), и Таня со своим мужем Александром, а также двумя детьми — пятилетней Аленой и трехлетней Анастасией. А также здесь присутствовали наш девятилетний сын Андрей и пятилетняя дочь Мирослава, имя которой выбрала я, а Кирилл не сумел переспорить. И еще присутствовал мой шестнадцатилетний братишка.

— Чуть больше десяти лет назад я поспорил со своим лучшим другом на желание, что мы с Алиной проживем десять лет под одной крышей и не разведемся. И не поубиваем друг друга, — продолжал мой муж, вцепившись ехидным взглядом в Солдатова. За столько времени характер Кирилла практически не изменился, разве что он стал более серьезным и ответственным. — Я спор выиграл, — сообщил он всем присутствующим. Леша усмехнулся. Я же едва ли не подпрыгивала от нетерпения узнать, что же придумал Сомаров. Остальные с интересом наблюдали за происходящим. — Пришло время получать награду. Леха, — Кирилл ухмыльнулся так, что всем сразу стало понятно, что желание будет очень оригинальным. — Я долго думал, что бы тебе такого заказать, поэтому, надеюсь, ты оценишь. С тебя двухнедельная поездка на горнолыжную базу со всей этой детворой, — он махнул рукой на всех сидящих с противоположной стороны детей.