— Да понял я уже, — раздраженно бросил Сомаров. — Так, — он попытался вернуть себе невозмутимый вид. — А, черт, — и, наклонившись, требовательно поцеловал меня в губы. Я вздрогнула, и очень неуверенно ответила через несколько секунд.

Сколько мы так простояли, знает, наверное, один Леша, который невозмутимо посвистывал в паре шагов от нас. То, что у него была разбита губа, его явно не волновало.

За время поцелуя я успокоилась. Но почувствовала себя такой усталой, как будто пахала на поле, по меньшей мере, пару суток.

— Все, поехали, — выдохнул Кирилл, отстранившись.

— Куда? — не поняла я.

— Ну, на пары, я так понимаю, ты уже все равно не пойдешь. Так что поедем к моему отцу. Хотя нет, он говорил, что сегодня на фирме если и появится, то только вечером. Значит, в родительский дом, — вполне спокойно говорил парень, а я вновь занервничала.

— А зачем нам туда? — настороженно поинтересовалась.

— Сказать, что мы скоро поженимся, и что у нас будет ребенок, — хмыкнул Сомаров. — Только не плачь снова, — предупредил он, увидев, как я прикусила губу.

— Снова ты все за меня решил, — я отвела взгляд. — Свадьба, ребенок. Оно мне надо, — пробормотала уже себе под нос. Кирилл напрягся.

— Замечательная парочка, — фыркнул Леша, подошедший к нам. — Холостяк, который решил выдать за себя замуж совсем неопытную девушку, которая знать не знает, что такое семейная жизнь… Хотя, муженек-то тоже понятия не имеет, что это такое, — парень хмыкнул и продолжил. — И эта парочка решила продолжить свой род, хотя оба сами еще дети. Если вы не разведетесь в течение десяти лет, и не поубиваете друг друга, то я буду очень удивлен. Но что-то мне сдается, что вас настолько не хватит.

— Спорим? — вдруг усмехнулся Кирилл, а я тут же ударила его по груди. Он лишь схватил мою руку за запястье, поднес к лицу, и поцеловал сжатые в кулак пальцы.

— А спорим, — согласился Солдатов, за что получил мой мрачный и злой взгляд. Они еще не наспорились?! — На что?

— На желание, — пожал плечами Сомаров, хитро глядя на меня. Я лишь вздохнула. Но где-то внутри даже порадовалась. Ведь он теперь не отступится, пока не выиграет спор. Леша, кажется, это тоже понимал. Вероятно, потому и согласился.

— Пойдет. Я так понимаю, желание без ограничений? — и усмехнулся.

— В пределах разумного, — кивнул Кирилл. Я покачала головой. Мне было страшно представить, где заканчивались рамки разумного в их понимании.

— Договорились, — Леша протянул руку, Сомаров тут же схватил её. — Алина, разбей.

— Идиотизм. Снова втянули меня в спор, — проворчала я недовольно, но все же разбила их. И запоздало подумала, что, если вдруг жизнь с Сомаровым окажется невыносимой, отделаться я от него смогу лишь спустя десять лет. Замечательно.

— А теперь поехали, — Кирилл повернулся к мотоциклу, разворачивая и меня к нему.

— Куда? Алина беременна, не забыл? — тут же решил уточнить Солдатов.

— Ай, черт. Ладно, тогда ты нас подвезешь.

— Да пожалуйста, я на пары уже тоже возвращаться не собираюсь, — пожал плечами парень, и, присвистывая, отправился к своей машине. Я лишь подумала о том, почему беременным нельзя ездить на мотоцикле. Но озвучивать вопрос не стала. К двухколесному виду транспорта я все еще относилась с большой настороженностью.

Так мы и оказались в частном доме его родителей, который находился в пределах города. Я, Кирилл и Леша. Меня потряхивало, а парни были совершенно невозмутимы.

Известие о свадьбе и беременности повергло Веронику Аркадьевну в шок. Но она быстро взяла себя в руки, и дала добро под убедительными заверениями Солдатова, что его друг взялся за голову и действительно готов стать отцом. Сам Сомаров помалкивал, и явно понимал, что эти слова не соответствуют реальности.

— Я тебя сам лично убью, если ты сделаешь что-то такое, что не понравится твоей матери, — раздраженно проговорил Леша, когда мы вышли из дома и направились к машине.

— Да что ж вы все мне не верите? — таким же тоном отозвался Кирилл. — Я, по-вашему, что, должен завтра кинуться во все тяжкие, переспать с кем-нибудь, отказаться от ребенка и сбежать с собственной свадьбы? Я что, похож на такого морального урода?

— Да, — просто ответил Солдатов, и открыл дверь машины. И перед тем, как сесть за руль, глянул на друга. — Поэтому, будь добр, стань примерным сыном, верным мужем, и лучшим в мире отцом.

— Говоришь, как баба, — фыркнул Сомаров.

— Говорю так, как нужно. Подумай о ней, — он кивнул на меня, молча следующую за ними. — После того, как ты за полгода сломал её жизнь, и взамен подсунул свою жизнь, ты перед ней на коленях должен ползать, чтобы она тебя не бросила в ближайшем будущем. Поверь, она это может, и ребенка сама воспитать может. На тебе свет клином не сошелся.

Кирилл лишь мрачно посмотрел на друга. Кажется, слова его проняли. А мне просто было все равно. Я обдумывала, как сообщить обо всем этом своей маме.

Так мы и загрузились в машину. Я прижалась лбом к стеклу машины, прикусив губу. Кирилл сел рядом со мной на задние сидения, и время от времени поглядывал на меня, тем не менее, ничего не говоря. Солдатов просто молча вел машину.

* * *

Решение о том, как сообщить обо всем моей маме, пришло само собой. Точнее, Сомаров вновь за всех все решил, проявив желание познакомиться с моей родительницей. А Солдатов решил поехать с нами, чтобы заодно познакомить меня поближе с Наташей. Хотя я подозревала, что он просто хотел навестить свою невесту. Или уже жену? Об этом я не знала.

В любом случае, в пятницу вечером мы дружно, или не очень дружно, садились на свои места в купейном вагоне. Я снизу, а парни сверху. На второй нижней полке поместился мужчина средних лет, выглядящий весьма солидно.

Я забралась на кровать с ногами, сев возле окна и подтянув колени к груди. И уставилась на соседнюю платформу, где туда-сюда сновали люди.

С тех пор, как я узнала о своем диагнозе, я практически не улыбалась. И своим видом портила настроение Сомарову, который элементарно не знал, что со мной делать. А Леша продолжал ходить рядом и разглагольствовать о том, какая мы отменная парочка. И самое противное, что он был прав.

До самого отъезда в нашем купе стояла тишина, нарушаемая лишь другими пассажирами, прохаживающими вдоль вагона. А когда отбыли, Кириллу надоело лежать сверху, прямо надо мной, и он ловко спустился ко мне. Впрочем, я на него даже не взглянула, продолжая смотреть в окно.

— Мышонок, — позвал меня Кирилл так тихо, чтобы услышала только я, придвинувшись ко мне вплотную. — Может, хватит уже играть в молчанку? — он легонько дотронулся до моего плеча.

Спросил парень об этом не просто так. Помимо того, что я не улыбалась, я еще и практически не разговаривала. Во мне намертво поселилось ощущение, что меня насильно выдают замуж, да еще и насильно заставляют стать мамой. Я злилась и обижалась. А еще пыталась свыкнуться с этими двумя мыслями. Что я скоро стану замужней женщиной и мамой. Получалось это из рук вон плохо. Казалось, что это все происходит не со мной, и где-то очень далеко.

— Алина, — вновь попробовал пробиться до моего сознания Кирилл. — Это уже не смешно. Ты же взрослая девочка, зачем ведешь себя как ребенок? Ты сама скоро станешь мамой.

— Не по своему же желанию, — тут же невозмутимо отозвалась в ответ. На любое напоминание, касающееся этих двух вещей, я реагировала очень резко. Но при этом не выражала ни одной эмоции.

— Если ты так не хочешь ребенка, еще не поздно сделать аборт, — вдруг зло проговорил Сомаров. — А если не собираешься, то смирись уже.

— Зачем я сказала, — лишь и буркнула я себе под нос. Да, парочка из нас отличная. Сначала меня месяц воротило от него, потом еще месяц мы пытались сообразить, что к чему, потом месяц повстречались, чтобы еще через месяц узаконить отношения и стать родителями, будучи к этому абсолютно неготовыми.

«Абзац», — мелькнула мысль. Да, не так я себе представляла свою жизнь. Кто бы мог подумать, что моя жизнь превратится в то, во что и превратилась. Сомаров всего лишь поспорил, а мир вокруг нас, кажется, перевернулся с ног на голову.

— Калинова Алина, — на этот раз его голос прозвучал требовательно. — Посмотри на меня.

— Перетопчешься, — совсем тихо ответила, а потому не была уверена, что он меня услышал.

— Да что ты как маленькая, — вновь не выдержал Сомаров.

— А я и есть маленькая, женой и мамой быть не готова, — пожала плечами.

— Ты обиделась на то, что забеременела? — фыркнул он.

— Я обиделась на то, что ты наглый, самоуверенный, эгоистичный гад, — спокойно произнесла я, при этом посмотрев прямо ему в глаза. Он же лишь тяжело вздохнул.

— Но ты же согласилась со мной быть.

— Но я же не думала, что у тебя хватит ума додуматься привязать меня к себе с помощью ребенка.

— Алина, — рыкнул Кирилл. — У кого из нас должен играть материнский инстинкт?

— Видимо, у тебя, раз у меня он спит, — я с невинным взглядом пожала плечами.

— Черт, — он зарылся руками в волосы. — Да готов я стать отцом, не беспокойся. Может, не имею ни малейшего понятия, что такое ребенок и как его воспитывать, но готов этому учиться.

— Я за тебя рада, а я вот не готова, — и вновь отвернулась к окну.

— Алина, — Кирилл осторожно обнял меня за талию, а следом положил свой подбородок на мое плечо. — Хорошо. Прости, что не обсуждал эту тему с тобой. Но ты бы отказалась и тогда бы у меня ничего не получилось.

— Эгоист, — я прикрыла глаза. Конечно, в его объятиях было хорошо и приятно. Но это же Сомаров… Я уже боялась представить, что в следующий раз ему придет в голову сделать.

— Эгоист, — согласился он. — И что теперь, до конца жизни не разговаривать?