А он так надеялся, что смог исправить былые ошибки. Что смог вызвать в ней желание остаться с ним вопреки всему. Ведь все к этому и шло, разве нет?!

Так что же случилось? Почему его настолько продуманный план потерпел фиаско? Почему она не приняла кольцо, которое он так тщательно искал столько времени? Почему?!

И ведь он не мог позволить себе сейчас отпустить её. Не мог её потерять. Не мог…

Ведь в противном случае… Зачем вообще дальше жить? Ради чего? Ради животного утоления своих желаний? Ради бессмысленного существования?

А сможет ли он вновь так жить? Сможет ли вновь прожигать жизнь впустую, зная, как это может быть с ней? С его маленьким мышонком?

А позволит ли он ей так с ним поступить?

Нет. Однозначно нет. Зачем ему такая жизнь? Он вовсе не намерен терять то, что уже приобрел. Он не собирался пускать насмарку все, что сделал для этих отношений.

И ей он этого не позволит.

Пусть ему и придется немного подождать. Ведь сейчас она точно своего решения не изменит.

* * *

Через сколько вернулся Кирилл, я не знаю. Просто в какой-то момент услышала, как открывается входная дверь, а следом и его тихие шаги, к которым я прислушивалась, сидя все на том же полу, закутанная все в то же одеяло.

Слёз больше не было. И подтянув колени к груди и обхватив их руками, я без особого интереса смотрела в окно, на небо, на котором ярко сверкали звезды, изредка закрываемые проплывавшими тучами. Все это время я старалась ни о чем не думать, но нет-нет, а в голове всплывали картинки то первой встречи, то недавних событий, то знакомство с его отцом, то его поцелуй с Дашей в бассейне, то драка Кирилла с Лешей, то события в общежитии, то наш первый раз…

Шаги прекратились где-то за моей спиной. Я незаметно напряглась. Тишина давила.

Он подошел ближе лишь минут через пять, так же, как и я, сел на пол, согнул ноги в коленях, а на них положил вытянутые руки. И тоже устремил взгляд за окно. Так мы просидели еще минут десять.

— Я завтра вернусь в общежитие, — тихо проговорила, не в силах больше слушать тишину. Но Кирилл не спешил отвечать, и молчание затянулось еще минут на пять.

— Я даю тебе месяц подумать, — спокойно проговорил парень. От его слов я вздрогнула, и круглыми глазами посмотрела на него. — Хочешь вернуться в общежитие — хорошо. Я отвезу тебя. На месяц. Подумаешь, а потом вновь ответишь.

Я продолжала смотреть на него. Комнату освещала лишь настольная лампа, но его лицо было видно прекрасно. Спокойное, как будто ничего и не произошло.

— На что ответить? — все так же тихо спросила, уже зная ответ.

— Согласна ты стать моей женой или нет.

— Ты думаешь, я изменю свое решение? — мой голос понизился до шепота. Я не верила в то, что он сейчас говорит. Зачем ему это надо? Да и это же Сомаров. Вообще непонятно, с чего вдруг такое ярое желание жениться. Тем более, на мне.

— А мне все равно, — вдруг резко произнес Кирилл, и глянул на меня, сощурив глаза, немного зло. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты же, думаю, уже запомнила, что я всегда добиваюсь того, чего хочу. Я хотел выиграть спор — я выиграл. Хотел, чтобы ты стала моей девушкой — ты ею стала. Хотел, чтобы ты жила вместе со мной — ты живешь вместе со мной. Хотел познакомить с сестрой — познакомил. Теперь я хочу, чтобы ты стала моей женой, и ты станешь моей женой, Алина.

— Как всегда, самоуверенно, нагло и эгоистично, — вздохнула я, и наконец-то поднялась с пола, разминая онемевшие ноги, и придерживая одеяло.

— Зато эффективно, — пожал плечами парень, наблюдая за моими действиями и не спеша подниматься следом.

— Брак — это уже серьезно. Здесь простого твоего желания мало. Да и зачем оно тебе? Решил узнать, что такое семейная жизнь? Это смешно, Кирилл. Ты слишком любишь свободу. Тебе всего двадцать лет. Ты действительно готов прожить всю оставшуюся жизнь с одним человеком? Со мной? — я невесело усмехнулась, забираясь на кровать. На Сомарова было тяжело смотреть.

— А ты не готова прожить всю оставшуюся жизнь с одним человеком? Со мной? — его цепкий взгляд так и впился в меня, ожидая ответа. Я вздохнула.

— Кирилл, я раньше не то, что о свадьбе не думала, а даже о парнях не думала. А теперь за несколько месяцев впервые в жизни поцеловалась с парнем, впервые в жизни завела отношения, и сразу же очутилась в твоей квартире. Для меня уже все это оказалось неожиданным и весьма нелегким. А теперь ты заговорил о браке. Естественно, я не готова, — последнее предложение я сказала уже с раздражением.

— Что, хочешь побывать в отношениях еще с кем-то? — он прищурился, а в голосе мелькнула, хороша скрываемая, злость.

— Не хочу, — вздохнула и отвела взгляд в сторону. — Но выходить замуж… Знаешь, — вдруг задумчиво проговорила, — когда я разговаривала с Дашей, она сказала, что ты закоренелый холостяк, и никогда не согласишься на такой важный шаг, как брак. Она на него не рассчитывала, а просто хотела проводить с тобой время. А теперь ты вот сделал этот шаг. А я вот вообще не задумывалась о браке. Да и не верила, что ты станешь моим парнем. И теперь вот думаю — зачем тебе это надо? — и глянула на него. — Ты ведь и вправду холостяк. Да и прекрасно видишь, что мы не уживаемся. Тогда почему ты делаешь этот шаг? Зачем тебе это?

— Дура, — произнес Кирилл, когда поднялся на ноги, и подошел ко мне. — Потому что не хочу больше никого. Потому что в каждой девушке ищу тебя. Потому что не смогу видеть, как тебя обнимает и целует кто-то другой. Затем, чтобы больше никто на тебя не посягнул. Затем, чтобы ты от меня больше никуда не делась. И затем, чтобы прожить с тобой остаток этой грёбаной жизни. Чтобы возвращаться домой, зная, что там меня ждет человек, который действительно просто хочет быть рядом, а не жаждет денег, любви и ласки. Просто потому, что ты мне нужна. Я ненавижу себя за эту слабость. Слабость в лице тебя, — он невесело усмехнулся, коснувшись кончиками пальцев моей щеки. Я вздрогнула. — Да, я бабник и холостяк. Да, не буду клясться в верности. Да, не исключаю возможности того, что когда-нибудь изменю тебе. Но знаешь, брак — это лишь штамп в паспорте. Ничего не изменится. Кроме того, что ты официально станешь моей, а я — твоим. Поэтому подумай. Мне мало месяца с тобой. Я не то, что не успел привыкнуть, я не успел насладиться сполна тем, что ты моя. Так что отступать я не собираюсь.

Он наклонился, и легонько коснулся своими губами моих губ. И почти сразу же отстранился. Взял за запястье, раскрыл ладонь, на коже которой отпечатался след от кольца, которое Кирилл забрал, чтобы через пару секунд вновь одеть на безымянный палец.

— Знаешь, — задумчиво проговорил он, глядя на кольцо, так и не отпуская моей ладони, — это не самое дорогое кольцо. И я мог бы позволить себе и чисто бриллианты. Такие, от которых была бы в восторге любая девушка. Но почему-то выбрал сапфир. Он сочетается с тобой. Тебе подходит. А бриллианты… Ты их достойна, — на его лице появилась улыбка. — Но просто бриллианты я бы тебе не выбрал. Кому-то другому — возможно. А тебе — нет. Ты такая же чистая, как и этот сапфир. Поэтому он твой. Не отказывайся от него.

Я от его слов просто окаменела. Сапфир?! Бриллианты?! Да оно стоит, наверное, больше всего того, что у меня есть вместе взятого. И я, честно, опасалась даже носить такое.

— А что-то попроще ты выбрать не мог? — совсем тихо спросила.

— Мог. Но не захотел. Попроще было бы, если бы мне было все равно. А это кольцо я искал месяц, — Кирилл хмыкнул. — Все остальные мне не нравились. Они не вязались с тобой.

— Месяц? — уцепилась я за слово, удивленно посмотрев на него. Да мы месяц назад еще были в совершенно непонятных отношениях.

— Я собрался жениться на тебе еще когда переговорил с отцом. Когда он приехал в университет наш. Помнишь? — он снова легонько улыбнулся. Я помнила. Тогда я и познакомилась с Сомаровым-старшим. В груди что-то защемило от понимания, как долго Кирилл выжидал момент. — Он мне и посоветовал узаконить отношения, раз ты мне так… запала в душу. И, как видишь, то, что я холостяк и бабник, мне не помешало.

И только сейчас я отчетливо осознала, что он меня любит. Действительно, любит, как бы удивительно это не было. А еще я осознала, что он никогда в этом не признается. Для него поступки важнее слов. И хотя я, как любая девушка, любила красивые речи, теперь совсем не хотела, чтобы Кирилл признавался мне в любви. Потому что это означало бы обратное. Это была бы ложь. Сомаров никогда не признается в своих чувствах. Даже, наверное, самому себе.

— Не смотри так на меня, — фыркнул парень, заставив меня задуматься над тем, как же это я на него смотрела. Увы, зеркала поблизости не было. — Я не принц на белом коне, и ты это прекрасно знаешь, — он отпустил мою руку, и улегся рядом, заложив руки за затылок.

— Знаю, — согласилась я, и осторожно прилегла рядом, так же осторожно обняв его за талию. Невидимая стенка, выросшая между нами, медленно, но верно исчезала во время этого разговора, и сейчас казалась совсем тоненькой. Стоит только несильно ударить, и она развалится, как карточный домик.

— Вижу, ты немного растаяла, — усмехнулся Кирилл, тем не менее, так же осторожно обняв меня в ответ. Правда, хватка тут же усилилась, и он притянул меня к себе ближе. — Я и не думал, что смогу потерять тебя тем, что сделаю тебе предложение, — тихо хмыкнул. — Но ты права, я не думал о том, что ты не готова к замужеству. Я всегда считал, что девушки готовы выйти замуж еще до своего рождения, — он невесело рассмеялся.

— Все-таки есть во мне что-то неправильное, — вздохнула я, понимая, что завтра все равно вернусь в общежитие. Мне нужно время, чтобы подумать. Ведь к замужеству я действительно не была готова.

— Это не считается. Здесь нет определенного понятия, что правильно, а что нет. Спи, Алина, уже поздно, — вздохнул и Кирилл.