Глава 3

Присутствие майора подняло настроение всем, кроме Джареда. Пусть майор был немногословен, груб и неприветлив, он встретил на пути их друзей. Одного этого было достаточно, чтобы придать им новых сил.

У Тома Марриота усилилась лихорадка, и он не смог присоединиться к остальным у костра. За ним ухаживала Люси, она обложила его глиняными грелками с подогретой водой из растопленного снега и все время оставалась при нем, держа его за руку. Брат Коули несколько минут посидел у костра, но скоро вернулся в свою постель: ему было неудобно сидеть, рука болела, а холод только усиливал неудобства.

Джаред сделался таким же грубым, как майор. Пока Полли варила бобы и пыталась сделать свиную солонину как можно более аппетитной, он оставался угрюмым и неразговорчивым, что было на него совершенно не похоже. Полли знала причину и сочувствовала ему.

– Они были здоровы? – спросил Нефи, с аппетитом отправляя в рот бобы.

Майор несколько минут молча разглядывал Нефи, потом носком сапога подкатил круглое полено ближе к огню и уклончиво ответил:

– Некоторые из них.

Полли обнаружила, что ей трудно отвести взгляд от майора. Когда она подала ему тарелку с едой, он не посмотрел на нее, но ее рука задела его руку, и Полли почувствовала какое-то странное возбуждение, какого никогда раньше не испытывала. Майор Дарт Ричардс был необычен во всем, даже его имя Нефи узнал не сразу. Дарт. Это было странное имя. Немного напоминало индейское. И очень ему подходило.

Лидия Лайман прищурилась.

– Вы сказали «некоторые». А остальные?

Полли заметила, что из-под ее толстой шерстяной накидки уже выглядывает кружевная косынка. За сестрой Лайман раньше никто не замечал, что она склонна принаряжаться, и Полли спросила себя, не из-за майора ли она надела на себя эту изящную вещицу. Если так, то Полли ее вполне понимала: Дарт Ричардс был очень привлекательный мужчина и способен был одним своим взглядом заставить женщину почувствовать себя женщиной.

Когда он ел, суровые складки вокруг его рта немного смягчились, и Полли поймала себя на мысли, что бы она почувствовала, если бы такой мужчина ее поцеловал. Это, должно быть, нечто совершенно непохожее на ощущения, когда целуешься с Джаредом или любым другим местным парнем. Осознав, в каком направлении ведет ее воображение, она густо покраснела. Неужели она становится такой же распутной, как Летти Каммингс, которую несколько месяцев назад изгнали из братства за недостойное поведение?

Майор Ричардс твердо выдержал взгляд сестры Лайман.

– У некоторых малярия, как у того брата, который лежит в фургоне. Некоторые умерли от холеры. И все недоедают.

– Холера!

Полли побледнела. Майор посмотрел на нее своим волнующим взглядом и заметил не без сарказма:

– Да, мисс Керкем. Чему вы удивляетесь? На этом огромном пути вам не миновать болезней, или вы этого не понимали, когда очертя голову отправлялись в идиотское путешествие?

– Родители сестры Керкем умерли от холеры, – тихо сказал Нефи. – Она сирота, у нее никого нет, кроме Марриотов, которые пожалели ее и приютили у себя.

– Мне очень жаль.

Сарказм исчез. Майор посмотрел в глаза Полли, и она увидела в его взгляде нечто такое, что взволновало ее еще сильнее, чем случайное прикосновение к его руке.

– Сэр, много людей у них умерло? – с тревогой спросила Сюзанна Спенсер.

– Достаточно. Вы увидите могилы по сторонам дороги, если продолжите путь.

– Майор, мы обязательно продолжим путь. – Голос Сюзанны Спенсер прозвучал не менее авторитетно, чем голос майора.

В его глазах промелькнуло нечто похожее на уважение.

– Нет, не продолжите, – отрезал он. – Потому что не представляете, какие трудности вас ждут. Такому маленькому отряду, как ваш, ни за что не выжить. Уже сейчас вы потеряли двоих мужчин, и вас осталось совсем немного…

На какое-то ужасное мгновение Полли показалось, что он скажет «с одним мужчиной и с одним мальчиком», но он сказал:

– В основном женщины и дети и только двое здоровых мужчин.

– Какие бы трудности нас ни ждали впереди, мы можем их преодолеть, – твердо сказала Лидия Лайман.

– Голод и холод – преодолеете. Но не стихию.

Все посмотрели на майора с недоумением. Он раздраженно, как будто обращался к детям, объяснил:

– Еще неделя, и снег растает. Начнутся дожди.

– Небольшой дождик еще никому не повредил, – с вызовом сказала Сюзанна Спенсер.

– Небольшой дождик? Боже правый, женщина, здесь на равнине дожди – это настоящие ливни!

Он пришел в такую ярость, что Сюзанна даже не стала упрекать его в том, что он упоминает имя Господа всуе.

– Это значит, что льет как из ведра! Земля превращается в жидкую грязь, колеса ваших фургонов завязнут в ней, и вы не сможете двигаться. Чтобы выбраться из этой топи, нужно подкладывать под колеса доски. Эта работа требует усилий нескольких сильных, здоровых мужчин. А не женщин и детей. Чтобы уменьшить вес фургонов, вам придется идти пешком по щиколотку, а иногда и по колено в грязи и в воде. По ночам эта грязь будет замерзать, но это вовсе не конец ваших неприятностей, наоборот! Дорога станет еще более непроходимой. На неровной поверхности фургоны будут переворачиваться, дети начнут попадать под колеса.

Полли ахнула и побледнела.

– Да-да, – резко сказал майор, снова поворачиваясь к ней. – Один ребенок уже погиб вот так – под колесами фургона его семьи.

Даже Нефи молчал. Майор Ричардс безжалостно продолжил:

– Дождь переполнит реки, и они выйдут из берегов. Ваш путь лежит вдоль реки Фокс, у нее много притоков, и преодолеть их можно будет только вплавь. Смогут ваши дети и две престарелые сестры переплыть быстрые холодные реки Локуста-Крик и Модкин-Крик?

Повисло молчание. Потом Нефи упрямо сказал:

– Мы все равно пойдем вперед.

– Зубы Господни! – Майор в ярости вскочил на ноги. – Никогда в жизни не встречал таких упрямых, твердолобых, неподатливых людей, как вы!

– Вы никогда раньше не встречали мормонов, – парировала Лидия Лайман.

– И больше не желаю встречать! Вы самые безрассудные и странные люди.

Лидия Лайман оборвала его на полуслове. Встав на ноги, она заявила:

– Пророк Джозеф называл нас особыми людьми.

– Пророк он или нет, но я не могу с ним не согласиться, – сказал майор Ричардс и ушел в темноту.

Руки его были сжаты в кулаки, плечи напряжены, и по всему его облику было понятно, что, если бы он задержался еще хотя бы на секунду, его гнев вылился бы в нечто большее, чем богохульства. Когда внушительная фигура майора исчезла в темноте, Сюзанна Спенсер с тревогой спросила мужа:

– Как думаешь, он сказал правду?

– Думаю, он не лжет.

– Он богохульник и неверный! – процедил Джаред сквозь зубы. – Чем скорее мы с ним распрощаемся, тем лучше.

– У меня такое чувство, что от него будет не так легко избавиться, – сухо заметил Нефи.

– Но если начнутся наводнения… – прошептала Сюзанна.

Нефи взял ее за руку.

– Остальные же выжили. Почему мы не выживем? Давайте споем гимн, прежде чем идти спать. Возможно, майор снабдил нас очень полезной информацией, но он подорвал наш дух и увел наши мысли от Господа.

Они начали петь, и из фургонов к ним присоединились голоса сестры Филдинг, сестры Шалстер, семейства Коули и Марриот. Майор Ричардс, находившийся в пятидесяти ярдах от повозок, услышав их пение, не смог сдержать ругательство. Мормоны были фанатиками и, как все фанатики, не признавали логики. Он понял, что ему не удастся заставить их свернуть обратно на восток. А альтернатива была только одна – позволить им идти на верную смерть. Даже сейчас, когда они пели, он услышал волчий вой. Майор снова выругался. Силы духа и храбрости у них много, а здравого смысла нет. А у одной из них есть еще кое-что: золотые кудри и синие глаза. Надо же было такому случиться, что первая более-менее интересная женщина, которую он встретил после многих месяцев службы в армии и безбрачия, оказалась мормонкой!

У мормонов все одинокие женщины – девственницы, это он узнал еще в Ричардсон-Пойнте, где главный отряд под предводительством Бригема Янга разбил временный лагерь. И тот, кто дорожит собственной жизнью, не должен покушаться на целомудрие девушки-мормонки. И это очень жаль, потому что белокурая девушка, сидевшая у костра напротив него, была на редкость хорошенькой. Даже красивой.

Дарт пожал плечами. Когда он доберется до Сент-Луиса, недостатка в женщинах не будет.

Нефи подкинул в костер дров, чтобы он горел всю ночь, и все пошли спать, еще более хмурые, чем предыдущим вечером. Слова майора Ричардса дали им всем немало пищи для размышлений.

Том Марриот забылся беспокойным сном. Полли помогла Люси лечь, потом сама забралась под одеяло, сняв только накидку. К тому времени, когда они доберутся до Ричардсон-Пойнта, им придется мириться не только с холодом, но и с блохами и вшами. Помыться им было негде, разве что протереть снегом лицо и руки. При температуре ниже нуля даже самые стойкие, ложась спать, снимали только промокшие плащи. Люси и Лидия думали о предстоящих наводнениях. Мысли Полли занимал майор Ричардс. При свете костра его черные волосы отливали синевой. Был момент, когда он заговорил с ней и его взгляд задержался на ее губах, она почувствовала сильное волнение. Но потом все остальное время он ее игнорировал, словно она перестала существовать, и все его внимание было обращено только на Спенсеров и сестру Лайман. Джаред за весь вечер не сказал ему ни слова, а майор не потрудился извиниться за то, что говорил с ним как с мальчишкой. Полли сомневалась, что Дарт Ричардс вообще когда-нибудь извиняется, поэтому Джаред понапрасну на него злился.

Несмотря на усталость, Полли никак не могла заснуть. Она задумалась, джентльмен майор Ричардс или нет. Его звание подразумевало, что он джентльмен. Однако поведение это опровергало. Вспомнив его ругательство, «зубы Господни», она тихо засмеялась. Она не слышала этого выражения с тех пор, как умер ее отец, да и при его жизни слышала редко.