— Хочешь пить? — сдержанно спросила она.

Он кивнул. Мелора протянула ему стакан, стараясь не смотреть на рельефные мышцы его обнаженной груди и предплечий. Как назло, он тоже потянулся за лимонадом. Их руки столкнулись, расплескав немного напитка.

— О, прости, пожалуйста, — воскликнула Мелора, отдавая стакан.

Кэл пожал плечами.

— Ничего страшного. Здесь осталось вполне достаточно для умирающего от жажды человека. — К великому изумлению Мелоры, он вдруг взял ее руку, поднял ее и слизнул с пальцев прохладные капельки лимонада.

— Очень вкусно.

Заметив выходку брата, Луиза громко рассмеялась. Кэл взъерошил ей волосы и весело подмигнул.

Лишь Мелора стояла неподвижно, как статуя, не замечая ласковых солнечных лучей, не чувствуя аромата горного воздуха, наполненного запахом сосен и осенних листьев. Ее пальцы горели в тех местах, где к ним прикоснулся язык Кэла. Мелора чувствовала, что ее лицо пылало от смущения. И это, конечно же, не ускользнуло от внимания Кэла.

Он слабо улыбнулся девушке, поднял стакан в молчаливом приветствии и залпом выпил содержимое.

Мелора растерялась и не знала, как себя вести. «Тебе следует перестать так смущаться, когда приближаешься к Кэлу Холдену на расстояние десяти шагов», — подумала она, неловко опуская свою все еще горящую от прикосновения влажного языка руку.

Это становилось забавным. Мелора никогда не чувствовала прежде слабости в коленях при одном лишь взгляде на мужчину, но с той ночи, когда Кэл вышел из кухни, оставив ее в гордом одиночестве, с ней происходило что-то странное. Девушка постоянно смущалась в его присутствии, ей хотелось следовать за ним повсюду и делать все так, чтобы обратить на себя его внимание.

Она ужасно страдала от этого, поскольку была слишком горда, чтобы броситься к ногам мужчины, любого мужчины, и уж, конечно, меньше всего хотела выглядеть идиоткой в глазах такого непредсказуемого человека, как Кэл Холден.

Хотя…

«Мужчины такие несносные, грубые и недалекие», — зло думала Мелора. Теперь, наученная горьким опытом на примере Рейфа Кэмпбела, она решила до конца жизни держаться подальше от всех мужчин, поскольку поняла, что не настолько хорошо разбирается в них, как ей казалось раньше. Здравый смысл подсказывал избегать любого, носящего брюки, и оставаться независимой и осмотрительной старой девой до конца своих дней, но тот же здравый смысл не мог запретить смотреть на Кэла, когда тот чистил свои ружья, колол дрова или играл на гармонике.

Кэл же теперь не обращал на нее никакого внимания. Он избегал Мелору с той самой ночи, когда поведал ей свою жуткую «сагу». Большую часть времени он делал вид, что очень занят, и разговаривал с Мелорой только в самом крайнем случае, когда этого было не избежать.

Поэтому ее и удивило его поведение. С чего бы это он вдруг решил слизывать лимонад с ее руки?

Означало ли это, что он просто хотел подразнить ее, вывести из себя или что-то другое?

Самое ужасное было то, что ей никогда не удавалось понять, о чем думает Кэл, по выражению его лица. Вот и теперь он поставил пустой стакан и снова взялся за топор. У Мелоры захватило дух при взгляде на эту гору перекатывающихся при каждом движении мускулов.

— Так что, Лу, ты и в самом деле хочешь пойти на это барбекю? — как ни в чем не бывало спросил он, как будто Мелора уже больше не стояла рядом с ними под палящими лучами солнца.

— Да, Кэл, конечно, хочу. А кроме того, мне бы хотелось, чтобы и вы с Мелорой тоже пошли туда. Омелли приглашали всю нашу семью.

— Надо подумать, Лу.

— Ну, Кэл, — заканючила девочка, обиженно выпятив вперед свою нижнюю губку.

— Послушай, Луиза, не надо спорить со мной. Ты знаешь правила. Пойди найди Джесса и пошли его сюда. Мне надо с ним поговорить. После я сообщу тебе о своем решении.

Когда малышка убежала на поиски брата, Кэл разрубил еще пару болванок на несколько частей, вытер со лба пот и опустил топор.

— Думаю, небезопасно идти на барбекю сегодня вечером, — наконец сказал он, Мелора подняла с земли оставленный Луизой браслет из одуванчиков и примерила его на запястье.

— Почему? — как можно более безразлично спросила она, хотя была счастлива, что Кэл решил обсудить с ней этот вопрос. Они ведь впервые по-настоящему разговаривали друг с другом с той ночи. Все время они были окружены детьми, такими неугомонными, озорными и настолько привязанными друг к другу, что девушка не переставала этому удивляться.

Это было даже к лучшему, поскольку с тех пор, как она впервые в жизни засомневалась в собственной проницательности, Мелора не была уверена в том, что хочет остаться наедине с Кэлом или каким-нибудь другим мужчиной.

Однажды она уже влюбилась в мошенника. И что же? Казалось бы, сердце должно было быть разбито и опустошено.

Но нет, Мелора была в ярости. Она злилась на Рейфа Кэмпбела и на себя за то, что попалась на его удочку.

Она не понимала, что с ней творится. С некоторых пор она стала испытывать сильные чувства к этому стройному загорелому мужчине, который еще мгновение назад колол дрова с такой ловкостью и силой, что пот блестел на его широкой груди и руках, как роса. Мелора была совсем не готова к этим чувствам, но они пришли сами собой, независимо от ее желания.

Девушка не могла в них разобраться и не хотела их продолжения. Но на протяжении тех нескольких дней, что она приглядывалась к Кэлу, пока он возился с детьми и выполнял привычную работу на ферме, она перестала видеть в нем грубого и упрямого врага, каким он был для нее раньше. Теперь перед ней был работящий, энергичный человек, который умел все; человек, который добродушно катал Луизу и Вилла на закорках, который, сидя по вечерам перед камином в гостиной, играл на гармонике, который много работал, не жалуясь на нескончаемую вереницу забот на ферме.

Мелора видела человека, который запросто умел рассмешить детей, человека, который укрывал ее во время грозы и каким-то чудом умудрился уничтожить ее панический страх. Человека, который заботился о своей семье и так же, как сама Мелора, гордился своей фамилией.

А кроме того, девушка увидела в нем мужчину, чьи страстные поцелуи испепеляли ее, даже когда она была помолвлена с другим, мужчину, чьи прикосновения обжигали тело, чьи редкие улыбки наполняли душу внезапным восторгом.

И тем не менее она не хотела думать о Кэле. Она не могла позволить себе это, по крайней мере теперь, после того как была так наказана за свою доверчивость к Рейфу Кэмпбелу и горела желанием поквитаться с ним и вернуться домой, к сестре и своему ранчо.

Отвлеченная на мгновение этими мыслями, Мелора поняла, что Кэл все еще говорит с ней, и заставила себя сосредоточиться на его словах.

— Есть опасность быть узнанным во время барбекю или даже в городе, хотя должен признать, что она ничтожно мала. Большинство розыскных плакатов, которые ты видела, распространялись в то время, когда полиция гналась за нами. После моего побега из тюрьмы было послано еще несколько в Аризону и Нью-Мехико, но они, кажется, до сих пор не ушли дальше Вайоминга и Северной Дакоты. Но чем черт не шутит! — Кэл пожал плечами. — С другой стороны, эта поездка доставила бы столько удовольствия Лу.

Барбекю. Это звучало так замечательно, празднично и заманчиво, сулило вкусные пироги, торт, танцы и смех. Такое привычное в общем-то событие показалось Мелоре чем-то сверхъестественным, поскольку жизнь, с тех пор как ее похитил Кэл, потеряла свое обычное течение. Сама идея пикника уже заставила сиять глаза Мелоры, но для семьи Холденов существовала реальная опасность, которая удерживала Кэла от поспешного решения.

— А вдруг Кэмпбел уже появился в Дэдвуде? — спросила Мелора, наклоняясь за одуванчиком, чтобы вплести его в браслет. — Это, конечно, сильно изменит твои планы, если он заметит кого-нибудь из нас или пронюхает про детей. Можешь представить себе, что будет, если он случайно окажется на пикнике и увидит нас там танцующими вместе? Я хотела сказать, — поспешно пробормотала она, срывая одну из чудесных гвоздик, когда Кэл повернулся и внимательно посмотрел на нее, удивленно приподняв одну бровь, — я хотела сказать… что если бы там все танцевали и ты пригласил бы меня… и я бы согласилась и…

— Так ты хочешь танцевать, Принцесса? Мелора прикусила губу.

— Да. Мне нравится танцевать с хорошим партнером. — Девушке потребовалось все ее самообладание, чтобы взглянуть на него как можно беззаботнее. — А ты?

— Я плохо танцую. Мне никогда не найти подходящей партнерши, — ответил Кэл и посмотрел на девушку так внимательно, что она покраснела до корней волос.

— Но ты ведь сказал доктору Райту, что я твоя жена, — медленно произнесла Мелора, — следовательно, если мы пойдем на барбекю, будут танцы и там окажется доктор Райт…

— То мне придется танцевать с тобой, — закончил за нее Кэл.

Девушка с облегчением кивнула:

— Возможно, этого нельзя будет избежать.

— Возможно.

— Ну, я, конечно, не хочу заставлять тебя танцевать с нежелательной партнершей, поэтому…

— Эй! Постой-ка, Мелора. — Кэл подошел к девушке, его грудь блестела под припекающими лучами солнца. — Кто сказал, что ты нежелательная партнерша?

— А кто сказал, что нет? — ответила вопросом на вопрос Мелора, стараясь не смотреть на его мощную грудь, широкие плечи и стальные мускулы, перекатывающиеся под гладкой загорелой кожей. Она взглянула в его внимательные глаза, которые, казалось, видели ее насквозь. — Я хотела сказать, что не хочу мучить тебя, заставляя…

— Это, должно быть, мучительно, согласен. — пробормотал он.

Мелора напряглась как струна.

— Мне извиниться?

— Ничего страшного. Не волнуйся, не обращай внимания.

— Вот именно. Ничего страшного, — выпалила Мелора. — Потому что нам лучше не ходить туда. Если Кэмпбел где-нибудь в этих краях…

— Не похоже на то. — Кэл повернулся, взял свою рубашку, которая валялась на траве, и вытер ею вспотевшие лицо и шею. — Сегодня рано утром я ездил в Дэдвуд и проверил гостиницу, в которой он должен остановиться, чтобы получить дальнейшие инструкции. Там он не появлялся.