— Может быть, расскажешь наконец, что произошло между тобой и Адамом Сент-Клэром? — спросил Боуден.

Саванна вскинула голову, и ее изумрудные глаза сердито блеснули.

— Не понимаю, о чем ты, — помолчав, произнесла она. — Я все тебе рассказала.

— Нет, не все, — Боуден покачал головой, — и не пытайся меня обмануть. Кого-кого, а меня тебе не провести, слишком хорошо я тебя знаю. Надо быть полным идиотом, чтобы не заметить, что вы с Адамом — как спичка с порохом, хотя и не общались друг с другом. Меня по-всякому называли, но в идиотах я не ходил.

— Неужели было заметно, что у меня к нему особое отношение? — спросила она с беспокойством. Боуден кивнул.

— Правда, в отличие от других я не следил ни за тобой, ни за ним.

— А Адам? — спросила Саванна, опустив голову. — Адам замечал, как я к нему отношусь?

Боуден усмехнулся:

— Думаю, Адам вообще ничего не замечал, потому что был поглощен мыслями о тебе.

— Он ненавидит меня, — грустно сказала она и отвела глаза.

— Тут, мне кажется, ты сильно ошибаешься, — возразил Боуден. — Ну а теперь скажи, что между вами произошло.

— Ох, Боуден! — воскликнула Саванна, и столько было в ее голосе муки. — Мне трудно тебе это объяснить. Порой я просто ненавижу его, и мне кажется, что он высокомерный, несносный, что никогда еще я не встречала такого негодяя, а порой… — Она вздохнула и договорила; — А порой я думаю, что умру без него! Ты этого ждал от меня? — с вызовом спросила она.

— Не совсем. Твое признание для меня не новость. Но хотелось бы знать, каковы будут последствия этого неудачного романа… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? — Боуден плотно сжал свои красиво очерченные губы. Адам, надо сказать, произвел на него хорошее впечатление, однако он не собирался спокойно смотреть на страдания Саванны, которая могла повторить судьбу Элизабет, и не задумываясь пустил бы Адаму пулю в лоб, если бы только это могло спасти кузину от позора.

— Не знаю! — резко ответила девушка. — Но некоторые опасения есть. С тех пор, как Майкейя похитил меня… Впрочем, ничего точно сказать не могу.

Боуден побледнел.

— Ты хочешь сказать, что Майкейя?..

Глаза Саванны стали огромными на освещенном солнцем лице, и она закричала:

— Господи Боже! Нет! Я убила бы его!

— Но Адама не убила?

Саванна вздохнула и ответила в замешательстве:

— Нет. — Голос ее дрогнул. — Адама не убила…

— Это могу сделать я, если хочешь! — Глаза Боудена угрожающе засверкали. Скажи Саванна хоть слово, и он готов был на все. Однако Саванна изо всех сил замотала головой:

— Нет! — От волнения лицо ее пошло красными пятнами, и, отведя глаза, она едва слышно произнесла: — Я сама этого хотела.

Боуден не поверил и долго смотрел на кузину, потом спросил:

— Что же теперь делать?

— Вернемся домой и попробуем жить так, будто ничего не случилось.

— А что, если ты беременна?

Боуден, видно, решил довести этот разговор до конца, и Саванна сердито сказала:

— В этом я не уверена, но, прежде чем сводить счеты с Адамом, тебе следовало бы узнать, что он предлагал мне руку и сердце, но я отказалась!

Боуден с гневом и изумлением уставился на Саванну. У него не было слов. Кузина наверняка спятила. Наконец он воскликнул:

— Отказалась? Какого черта?! Большей глупости ты не могла сделать!

— Неужели не понимаешь? — Саванна вскочила. — Не понимаешь, что мы оба будем несчастны? Не понимаешь, что он хочет жениться для того лишь, чтобы дать имя ребенку, а потом возненавидит меня? Или ты думаешь, что можно забыть зло, причиненное моим отцом его сестре? Я уж не говорю о моем происхождении, точнее, о том, что я незаконнорожденная. Вряд ли его друзья и близкие с восторгом примут меня и моего ребенка. — В ее глазах блеснули слезы. — Пусть лучше мой ребенок останется сиротой, чем я соглашусь обречь себя и Адама на такие муки, и будь оно все проклято!

Боуден поморщился. Саванна права. Ничего хорошего брак с Адамом ей не сулит. Он подошел к кузине, неловко коснулся ее плеча и сказал:

— Извини, детка. Я не подумал. Все, что ты говоришь, справедливо. И не тревожься! Если ребенку суждено появиться на свет, можешь во всем рассчитывать на меня. Поверь, ты ни в чем не будешь нуждаться.

Не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Саванна спрятала лицо на груди у Боудена и прошептала:

— О, Боуден! Что бы я без тебя делала?

— Понятия не имею, и будь я проклят! — в тон Саванне ответил Боуден, желая хоть немножко развеселить ее, и добавил: — Кстати, пора седлать лошадей, если мы собираемся еще сегодня двинуться в путь!

Они благополучно добрались до Кампо-де-Верде, и когда наконец во второй половине дня достигли усадьбы. Саванна почувствовала себя счастливой и умиротворенной.

Впервые в жизни она так стремилась в Кампо-де-Верде: не было для нее сейчас более желанного места на свете. Несмотря на свою молодость, она больше не испытывала жажды путешествий и приключений, была сыта по горло событиями последних месяцев. Пока они медленно ехали по ведущей к дому тенистой аллее, Саванна вдруг осознала, что не презирает, как прежде, нынешний образ жизни матери и рамки, в которые Элизабет пыталась втиснуть и ее, а страстно желает, чтобы вновь вернулись эти золотые денечки. И чтобы она навсегда забыла Адама Сент-Клэра, чтобы воспоминания о его ласках и страстных объятиях не ранили сердце.

И хотя Саванне было больно признаться в этом, она больше не презирала мать за ее безграничную любовь к Давалосу. Только теперь, она поняла, какую жестокую шутку могут сыграть с человеком чувства, в то время как раньше, до встречи с Адамом, была уверена в том, что ничего подобного с ней самой не случится, и относилась

к матери с легким пренебрежением. Можно ли было назвать ее чувства к Адаму любовью? Этого Саванна не знала. Однако могла с уверенностью сказать, что таких, как Адам, еще не встречала. Одна его улыбка сводила ее с ума. Стыдно признаться, но она уже жалела, что, побуждаемая благородством и старыми как мир истинами, так легкомысленно отказалась от его предложения.

Еще живы были воспоминания о том, что пережила мать, полюбившая такого негодяя, как Давалос, и, независимо от своих чувств к Адаму, Саванна была уверена, что несчастье женщине мог принести лишь такой бандит, как Майкейя, недостойный не только любви, но и простого человеческого отношения.

У Саванны перехватило дыхание, когда она увидела, как сбежала по лестнице мать, торопясь им навстречу, едва они успели осадить коней. Впервые девушка испытала сострадание к матери, которой довелось перенести столько мук, и сдержала готовые хлынуть из глаз слезы. Волна любви захлестнула Саванну, когда она крепко прижала к себе маленькую хрупкую Элизабет. Любви запоздалой, но искренней и горячей.

— Моя дорогая девочка! — воскликнула Элизабет со слезами на глазах. — Как я беспокоилась! Думала, никогда больше не увижу тебя! Что случилось? Почему вдруг ты убежала?

Саванна нежно поцеловала мать.

— Мама! Милая! Со мной все в порядке. И я не убегала, меня похитил Майкейя.

В глазах Элизабет отразился ужас.

— О Боже! Какой негодяи! — Она ласково коснулась плеча Саванны и с тревогой спросила: — С тобой и в самом деле все в порядке?

Саванна улыбнулась:

— Конечно, мама! Трудно в это поверить, но Майкейя не причинил мне зла… Только напугал. Вот и все.

— Не совсем так, — заметил Боуден, подойдя к ним и чмокнув Элизабет в щеку. — Неизвестно, что могло случиться, если бы не джентльмен по имени Адам Сент-Клэр.

— Что ты хочешь этим сказать? — Элизабет еще больше встревожилась, переводя взгляд с дочери на Боудена. — Кто такой этот Адам Сент-Клэр и что общего у него с Майкейей и Саванной?

Саванна негодующе посмотрела на Боудена, в то время как тот оставался совершенно спокойным. Девушке не хотелось рассказывать матери правду, по крайней мере до тех пор, пока она не убедится в том, что беременна. Какого черта этот Боуден лезет не в свое дело? Девушка снова обняла мать.

— Это длинная история, мама, — ласково сказала она, — и я обязательно тебе все расскажу, но после того, как хорошенько вымоюсь и поем, только не свинину и кукурузу!

Элизабет еще не совсем успокоилась, но, глядя на молодых людей, весело сказала:

— Конечно, дорогие мои! Представляю, как вы оба истосковались по горячей ванне и чистому белью! Я приготовлю чудесную курочку, — продолжала она, подталкивая их к лестнице, — и нежные клецки с зеленым горошком и морковью, свежими, прямо с грядки. А на десерт испеку пирог с ежевикой и взбитыми сливками!

У Саванны и Боудена слюнки потекли, и они с восторгом переглянулись. После ужина, который удался на славу, Саванна устроилась в гостиной на стареньком диване с мягкими подушками и блаженствовала. Она досыта наелась, смыла въевшуюся в кожу грязь, расчесала волосы, и они струились огненным водопадом по плечам, эффектно контрастируя с мягким бледно-зеленым шелком платья. Боуден сел рядом с ней, вытянув свои длинные ноги, а Элизабет опустилась на обитый ситцем стул с высокой спинкой. Она разлила по маленьким чашечкам ароматный черный кофе, с беспокойством посмотрела на молодых людей и решительно заявила:

— Ну а теперь хватит испытывать мое терпение. Выкладывайте все начистоту.

Саванна долго рассказывала о выпавших на ее долю тяжелых испытаниях, не упустила она и то, что касалось Адама, поскольку Боуден еще вначале упомянул о нем, хотя в подробности не вдавалась. Когда она закончила свой рассказ, в комнате воцарилось тягостное молчание. Первой нарушила его Элизабет.

— О! Моя дорогая! — с болью и отчаянием воскликнула она. — Рисковать собой только для того, чтобы уберечь меня от скандала? Или ты думала, что репутация для меня дороже дочери? Что бы ни случилось, никогда не позволяй ни Майкейе, ни кому-либо другому шантажировать себя ради моего доброго имени!