— Я не могу сказать точно. Я видела его всего один раз, да и то в темноте.

Лейтенант и санитар снова переглянулись. Затем санитар взялся за ручку и задвинул ящик в стену. Вода из крана закапала чаше. Лейтенант сделал пометку в блокноте и вопросительно посмотрел на Касси.

— А вы, леди, уверены, что это тот самый человек?

— Да, — сердито буркнула Касси, направляясь к выходу.

Лейтенант пожал плечами.

— Я тоже думаю, что это он. Ему, похоже, втемяшилось в голову, что он обязательно должен попасть в ваш сад. Ну ничего, больше он вам надоедать не будет.

Он повернулся и двинулся следом за Касси, по дороге прикидывая, удобно ли попросить у Элен автограф сразу после того, как они выйдут из морга. Оглянувшись, он увидел, что она все еще стоит возле стены с пронумерованными стальными ящиками.

— Вы знаете, как зовут этого человека? — проговорила она ровным, бесстрастным голосом.

Лейтенант удивленно посмотрел на нее и принялся торопливо рыться в блокноте. Элен стояла, не поднимая головы. В комнате как будто стало еще холодней, яркий свет мучительно резал глаза. Лейтенант продолжал листать блокнот. Молчание длилось бесконечно долго. Элен ждала, заранее зная, что он скажет.

— Мы нашли у него только водительские права, выданные на имя Крейга. Гэри Крейга. Место выдачи… сейчас посмотрю… кажется, где-то на Юге.

Он снова принялся листать блокнот, озадаченно поглядывая на нее.

— Луизиана, — подсказала она.

— Да, точно, Луизиана.

Лейтенант ткнул пальцем в записи. Потом поднял голову и подозрительно посмотрел на Элен. Неожиданно вторая женщина, стоявшая у него за спиной, громко вскрикнула и кинулась к ним. Лицо у нее побелело как мел. Она раскинула руки, словно наседка над своим выводком, и крепко обняла Элен Харт.

— Элен, деточка моя, этого не может быть, это какая-то ошибка…

— Ничего, Касси, ничего, все в порядке.

— Что случилось? — Лейтенант недоуменно переводил взгляд с одной на другую. — Вам знакомо это имя? Вы знали этого человека?

Вторая женщина хотела что-то сказать, но Элен Харт опередила ее. Глядя в упор на лейтенанта своими прозрачными серо-голубыми глазами, она четко проговорила:

— Я вижу этого человека второй раз в жизни. Это мой отец.

Лейтенант застыл, не веря своим ушам.

Наступило молчание. Пожилая женщина горестно покачала головой. Санитар кашлянул и отвел глаза в сторону. Лейтенант смотрел на Элен Харт, чувствуя, что в голове у него не осталось ни одной мысли. Когда же к нему наконец вернулась способность соображать, он прежде всего подумал о прессе.


— Да, я хочу, чтобы все было написано именно так, как я сказала. Нет, исправлять ничего не нужно. Добавлять тоже.

Голос Элен звучал твердо и немного устало. Разговор с Берни Альбергом, агентом по печати и рекламе, утомил ее. Она старалась говорить как можно ясней и короче. Готовясь к беседе, она заранее набросала на бумаге несколько фраз, чтобы сразу же продиктовать их Берни. Касси, которую она попросила присутствовать при этом разговоре, с неодобрением поглядывала на нее. Ей очень не нравилась идея Элен опубликовать сообщение в центральных газетах, она считала, что это не приведет ни к чему хорошему. Судя по тому, как верещала трубка в руке у Элен, Берни Альберг полностью разделял ее мнение. Берни и в обычные-то житейские вопросы вкладывал слишком много пыла, сейчас же, когда речь шла о таком важном деле, он кипел как вулкан.

Элен слегка отстранила трубку от уха и с усталой улыбкой взглянула на Касси. Та недовольно поджала губы. Она знала, что переубеждать Элен бесполезно, если уж эта упрямица что-то задумала, то обязательно доведет дело до конца. Берни Альберг, разумеется, тоже это понимал. За годы знакомства с Элен он успел хорошо изучить ее характер. Но сейчас чутье, похоже, ему изменило, он вообразил, что ему удастся ее уговорить. До Касси долетали его пронзительные, возмущенные выкрики:

— Это безумие, неужели вы этого не видите? Ваш фильм выдвинут на «Оскара». Голосование состоится со дня на день. Своим сообщением вы рискуете настроить против себя жюри. Нет, нет, вам ни в коем случае нельзя публиковать его сейчас. Послушайте, ну зачем пороть горячку? Все можно уладить гораздо проще. С кем вы разговаривали в морге? С лейтенантом и санитаром? Отлично. Дайте мне их имена, я сегодня же с ними побеседую. Уверяю вас, все будет сделано в наилучшем виде. Кое-кому, конечно, придется заплатить, но зато у нас будет полная гарантия, что все останется в тайне. А если даже и пойдут какие-то слухи, мы легко сможем их замять. Но вот если вы сделаете заявление в газете, от него отказаться уже не удастся. Знаете что, давайте-ка я к вам сейчас подъеду, и мы еще раз все обсудим. Договорились?

— Нет, Берни, не договорились, — резко оборвала его Элен. — Я не собираюсь ничего обсуждать. Я сообщила вам факты, которые я хочу опубликовать. Если вам кажется, что…

Послышался новый поток восклицаний. Элен нахмурилась.

— Вот что, Берни, или вы передаете мое заявление, или я нанимаю другого агента. Выбирайте.

В трубке наступила тишина. Потом Касси услышала несколько неразборчивых фраз, сказанных гораздо более спокойным тоном.

— Ну вот и отлично. Спасибо, Берни, — ответила Элен и повесила трубку.

Она подошла к окну и посмотрела в сад. Солнечные лучи скользнули по ее белокурым волосам, мягко обрисовав нежный овал лица. Касси поразилась тому, какой спокойной и невозмутимой она сейчас кажется. Она не раз задавала себе вопрос, откуда Элен черпает силы для своего поразительного спокойствия и что должно произойти, чтобы оно ей наконец изменило.

— Ну что, согласился? — спросила она.

— Конечно, — не оборачиваясь, ответила Элен.

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

Голос Касси звучал ворчливо, как всегда, когда она хотела скрыть беспокойство.

— Да.

— Ну смотри, тебе видней. А то я подумала…

Она запнулась. Касси очень гордилась успехами Элен. Она даже завела себе альбом, куда наклеивала ее фотографии и вырезки из газет. Она знала, что Элен никому не рассказывала о своем прошлом, так что журналистам поневоле приходилось самим выдумывать подробности ее биографии. Истории, которые они время от времени — не без помощи услужливого Берни Альберга — публиковали в журналах, не имели ничего общего с действительностью.

— Люди считают тебя не такой, как все, — проговорила она наконец. — Может быть, это и глупо, но им нравится думать, что ты живешь в волшебном мире, непохожем на их скучную жизнь. Если они узнают, что твой отец был обыкновенным забулдыгой, они могут в тебе разочароваться.

— Но он действительно был моим отцом.

— Господи, ну какой из него отец, подумай сама! Он хоть раз вспомнил о вас с матерью, когда вы жили в этом убогом трейлере? Хоть раз пришел тебе на помощь, когда ты осталась одна? Ты о нем и знать не знала все это время. Зато стоило тебе разбогатеть, как он сразу объявился, будто только его и ждали. Думаешь, зачем он торчал под нашими воротами?

— Наверное, хотел на меня посмотреть…

— Ну конечно, двадцать лет не хотел, а тут вдруг опомнился. А если даже и так, почему он не пришел в дом, как все люди, почему не объяснил, кто он такой и что ему надо? Нет, он предпочел подглядывать за тобой из-за ограды. Смотри, как он ловко выследил тебя в Лос-Анджелесе. Наверное, съездил в Оранджберг, разузнал все у знакомых, а когда убедился, что это ты, приехал сюда и стал ждать подходящего момента. Я уверена, что он хотел выклянчить у тебя денег, а может, даже собирался тебя шантажировать. От этих проходимцев всего можно ожидать.

— Ну зачем ты так, Касси? Мне кажется, он не замышлял ничего дурного. Может быть, он и сам не знал, зачем сюда приходил. Нам ведь сказали, что он был алкоголиком. Возможно, он просто не отдавал себе отчета в том, что делает…

— Ну, не знаю, не знаю. — Касси упрямо поджала губы. — Гадать теперь бесполезно. Самое лучшее, что ты можешь сделать, — это побыстрей забыть эту историю и не впутывать в нее журналистов. Совсем не обязательно оповещать мир о том, что тебе так не повезло с отцом.

— Но это правда, Касси.

— Правда! Что толку от такой правды? Такую правду не грех немножко и изменить.

— Я не хочу больше лгать, Касси. Я устала от лжи и притворства.

Элен с трудом сдерживала волнение. Касси поняла, как ей тяжело, и перестала настаивать.

— Ну ладно, поступай как знаешь, — сказала она. — Я просто боюсь, как бы ты себе не навредила.

— Правда не может причинить вред. Касси грустно покачана головой.

— Еще как может, деточка. Я сама видела, сколько неприятностей бывает, когда люди начинают резать правду-матку в глаза. А промолчи они или солги чуть-чуть — и все могло бы окончиться иначе. Ну да ладно, я не собираюсь с тобой спорить. — Она помолчала. — А что насчет похорон? Ты все-таки решила идти?

Она могла бы и не спрашивать, ответ был ей заранее известен. Элен молча кивнула. Касси сурово сдвинула брови.

— Одну я тебя не пущу. Хочешь ты того или нет, но я пойду с тобой.

— Я очень рада, Касси. Я как раз собиралась тебя об этом попросить.

— Да? Ну слава богу, хотя бы в этом наши желания сходятся.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Касси постояла немного и с задумчивым видом двинулась к выходу. У двери она обернулась и проговорила:

— Вот только никак не могу решить, что бы мне надеть на похороны. Разве что мое парадное черное платье. Вайолет оно когда-то очень нравилось. Я помню, она даже юбку мне помогала подшивать. Да, думаю, для этого случая оно будет в самый раз.

И она с повеселевшим лицом выплыла за дверь. Элен улыбнулась. Потом повернулась к окну и задумчиво посмотрела на Кэт, игравшую на лужайке в куклы. Она усадила их перед собой кружком и усердно потчевала чаем из игрушечных чашечек. Элен решила, что она репетирует свой день рождения — через несколько месяцев ей исполнялось пять лет.