Берни подал ей бокал с шампанским, и они, неспешно попивая его, стали разглядывать присутствующих. Лиз захихикала.

— Забавно, правда?

Он заулыбался. Действительно, ситуация была крайне забавной. Все присутствующие вели себя так серьезно, что можно было подумать, будто именно здесь и именно сейчас решается их судьба.

— Приятно, когда вдруг можешь оказаться совсем в другой реальности, не так ли, Лиз?

Она улыбнулась и согласно кивнула головой. Завтра утром она отправится на Сэйф-Вэй закупить на неделю продукты для себя и Джейн. А в понедельник она будет стоять возле доски и учить детей правилам сложения.

— Все кажется таким нереальным…

— Чудо оперы, должно быть, состоит и в этом. Ему нравилось, что в Сан-Франциско относятся к этому событию с таким вниманием, еще больше ему нравилось быть участником этого замечательного действа, тем более что рядом с ним была Лиз. Свет мигнул, и откуда-то издали послышался звонок.

— Нам пора возвращаться.

Они поставили свои бокалы на столик и направились к выходу из бара. Примеру их, однако, не последовал ни один из присутствующих — все как ни в чем не бывало продолжали пить шампанское, болтать и смеяться. Такова уж была здешняя традиция. Бар и всевозможные интриги значили куда больше музыки.

Во время второго акта ложи были наполовину пусты. Начался второй антракт. Берни и Лиз вернулись в переполненный бар. Лиз, подавив зевок, смущенно взглянула на Берни.

— Устала, милая?

— Немножко… Такой длинный вечер.

Оба знали, что это еще не все. После окончания спектакля они должны были отправиться в «Трейдер Вике», в зал, называвшийся «Капитанской каютой». После этого их ждал бал в Сити-Холле. Берни предполагал, что они не смогут вернуться домой раньше трех или четырех часов утра, но понимал, что события, подобные этому, случаются в Сан-Франциско только раз в году.

Спектакль окончился, и они отправились вниз, к ожидавшей их все это время машине. Они устроились на сиденье поуютнее, и автомобиль повез их в «Трейдер Вике». В этот вечер необычная атмосфера Царила и там. Они пили шампанское и ели икру, суп бонго-бонго и блинчики с грибами. Лиз долго смеялась, когда обнаружила в своем печеньице записку с такими словами: «Он будет любить тебя так же, как ты любишь его».

— Мне это нравится, — сказала Лиз, просияв. Вечер действительно был необычным. Вскоре в ресторан приехали Доминго, Скотто и их свита. Они сидели за длинным столом, стоявшим в углу, и вели себя крайне шумно. То и дело у знаменитостей просили автографы, и тем это явно нравилось.

— Спасибо тебе за этот прекрасный вечер, любимый, — прошептала Лиз.

— Это еще не все.

Он погладил ее по руке и налил в ее бокал шампанского, хотя она и пыталась робко протестовать.

— Смотри, как бы тебе не пришлось выносить меня отсюда.

— На что, на что, а на это у меня сил хватит, — сказал Берни, глядя ей в глаза.

«Трейдер Вике» они покинули около часа и тут же поспешили на бал. Здесь все было совсем иначе. Публика, которую они видели в музее, театре, баре, ресторане, пришла сюда для того, чтобы снять напряжение вечера и откровенно расслабиться. Здесь себя вели иначе даже журналисты, к этому времени они успели отснять все, что их интересовало. Тем не менее, когда Берни и Лиз закружились в вальсе, вновь защелкали фотоаппараты.

Именно эта фотография и появилась на следующее утро в городских газетах: огромная фотография Лиз и Берни, танцующих вальс в Сити-Холле. Можно было рассмотреть не только платье — видно было и то, как Лиз смотрит на Берни.

— Он тебе действительно так нравится — да, мам? — спросила Джейн во время завтрака, когда Лиз, превозмогая дикую головную боль, пыталась читать свежую газету. Домой она вернулась в половине пятого, однако уснуть так и не смогла. За этот вечер они с Берни выпили четыре или пять бутылок шампанского — от одной мысли о нем Лиз начинало подташнивать. И все же это была самая замечательная ночь в ее жизни.

— Он очень хороший человек. Помимо прочего, он и к тебе очень хорошо относится. — Ничего более умного в голову ей сейчас прийти не могло.

— Я тоже к нему хорошо отношусь.

Джейн сказала это без прежнего энтузиазма. За лето в ее отношении к Берни многое изменилось. Она чувствовала, что происходит что-то по-настоящему серьезное.

— Почему ты так часто с ним видишься? Лиз оторвала глаза от чашки с кофе и в упор посмотрела на дочь.

— Он мне нравится. — И тут же она решила сказать Джейн все:

— Если сказать честно, то я люблю его.

Джейн замерла. Она не до конца понимала значение этих слов, однако что-то в них ей явно не нравилось.

— Я его… люблю, — повторила Лиз упавшим голосом.

— Ну и что? Что из этого?

Джейн хотела было выйти из-за стола, но Лиз остановила ее взглядом.

— Скажи, что тебе не нравится?

— Разве я так сказала?

— Это понятно и без слов. А ты знаешь, что он тебя любит?

— Да? Откуда ты это знаешь? — В глазах Джейн заблестели слезы.

— Он мне сам об этом сказал.

Лиз подошла к дочке. Как много ей нужно было рассказать Джейн… И чем раньше она это сделает, тем будет лучше. Лиз села на диван и посадила Джейн себе на колени.

— Он хочет на нас жениться.

Джейн прижалась к ней и горько зарыдала. Лиз почувствовала, что еще немного — и она тоже заплачет.

— Хорошая моя, я ведь тоже его люблю…

— Но зачем? Зачем нам выходить за него замуж? Разве нам плохо было вдвоем?

— Нет, конечно… Но разве тебе никогда не хотелось, чтобы у нас был папа?

Джейн на миг замолкла, но тут же вновь зашлась слезами.

— Иногда хотелось. Но нам и так хорошо. Джейн все еще не могла забыть о «своем папе», который был актером, но умер еще до того, как она родилась.

— А мне кажется, что с папой будет лучше. Джейн презрительно фыркнула:

— Ты будешь спать с ним в одной кровати, и я не смогу приходить к тебе ни в субботу, ни в воскресенье утром.

— Почему это? — Лиз прекрасно понимала, что многое в их жизни изменится и Джейн придется изменить многие свои привычки. — Ты лучше подумай, сколько появится хорошего… Мы будем ходить на море, кататься на машине, плавать на яхте… Подумай, какой хороший он человек!

Джейн кивнула. С этим она не спорила.

— Сказать честно, он мне тоже нравится… Даже с бородой… — Джейн улыбнулась матери сквозь слезы и наконец решилась спросить ее о том, что волновало ее больше всего:

— А если ты будешь с ним, ты меня станешь любить?

— Я буду любить тебя всегда. — По щекам Лиз побежали слезы. — Всегда, всегда, всегда.

Глава 9

Джейн и Лиз стали покупать все подряд журналы для новобрачных. К тому времени, когда они отправились в «Вольф» за свадебными нарядами, Джейн уже нисколько не расстраивалась. В детском отделе они провели не меньше часа. Джейн остановила свой выбор на платье из белого вельвета, отороченном розовым атласом, с крошечной розочкой на воротнике. Лиз тоже смогла подобрать себе платье. Когда с покупками было покончено, Берни повез их обедать в «Святой Франциск».

Берман, все это время находившийся в Нью-Йорке, узнал о готовящейся свадьбе уже через неделю. В торговых кругах новости распространяются быстро, тем более что Берни был здесь не последним человеком. Берман, позвонив в Сан-Франциско, даже не пытался скрыть своего изумления.

— Я и не знал, что ты от меня можешь что-то утаивать… Это правда?

Берман говорил шутливым тоном. Берни не оставалось ничего иного, как ответить ему смущенным:

— Не совсем.

— А я вот слышал, что Купидон совершил налет на Западное побережье. Это слухи или это правда?

Берман был рад тому, что у его старинного знакомого все складывается так удачно. Он не знал, кем была его избранница, но ни минуты не сомневался в том, что Берни и здесь сделал правильный выбор.

— Это правда. Я собирался и сам рассказать тебе об этом, Пол.

— Ну что ж, тогда валяй. Кто она? Я знаю только то, что свадебное платье она покупала на четвертом этаже.

Он захохотал. Они жили в крохотном мире, исполненном слухов и сплетен.

— Ее зовут Лиз. Она — учитель второго класса. Родилась в Чикаго и на Северо-Запад отправилась уже в зрелом возрасте. Ей двадцать семь, и у нее есть чудесная пятилетняя дочка по имени Джейн. Мы собираемся пожениться сразу после Рождества.

— Вот и хорошо. А какая у нее фамилия?

— О'Райли.

Пол вновь зашелся смехом. Он был достаточно хорошо знаком с госпожой Фаин.

— А как к этому отнеслась твоя мать? Берни улыбнулся:

— Я еще не говорил ей об этом.

— Ты уж нас извести о том, когда ты это сделаешь. Иначе мы погибнем от звукового удара. Впрочем, может быть, твоя мать стала теперь помягче?

— Я бы этого не сказал. Берман вновь улыбнулся.

— В любом случае желаю тебе всего самого лучшего. Надеюсь, в следующем месяце ты заедешь сюда вместе с Лиз?

Берни действительно собирался лететь в Нью-Йорк, а оттуда — в Европу. Лиз должна была остаться дома — у нее работа, ей нужно ухаживать за Джейн и, помимо прочего, подыскивать новую квартиру. Они собирались в скором времени переехать в Нью-Йорк, и поэтому покупать жилье не имело смысла.

— У нее слишком много дел. Вы увидитесь только на нашей свадьбе.

Приглашения уже были заказаны. Берни и Лиз решили, что их свадьба должна быть скромной: пятьдесят-шестьдесят человек гостей, не больше. Устроят обычный обед в каком-нибудь ресторане, а потом они с Лиз отправятся на Гавайи. Трейси, подруга Лиз по школе, уже пообещала остаться на это время с Джейн.

— Когда, говоришь, у вас свадьба?.. Я постараюсь быть. Да, я полагаю, теперь ты не так рвешься в Нью-Йорк? Внутри у Берни все похолодело.

— Это еще как сказать… Когда я попаду в Нью-Йорк, я попытаюсь подыскать школу для Джейн. Лиз собиралась заняться тем же весной. — На том конце линии стояло гробовое молчание. Берни нахмурился. — Мы хотим оказаться там не позже сентября.