– Да вы чуть ли не в темноте! – вскричал Аластер. – Почему вы не попросили Этель зажечь лампу? А, она принесла вам ужин, но – увы! – не захватила лед. Ленивая девчонка! Мы должны выпить вино прежде чем оно согреется.

– О, пожалуйста, подождите зажигать свет! Я люблю смотреть, как появляются первые звезды.

– А я люблю смотреть, что я ем! – невозмутимо ответил он, поправляя фитиль большой керосиновой лампы с разрисованным стеклянным колпаком, похожим на тот, что она разбила у тетушки Эстер много лет назад. – Кроме того, я хочу видеть вас.

Отдаленное воспоминание шевельнулось в ее мозгу. Кто-то когда-то уже говорил ей эти слова, но она не могла вспомнить, в какой связи. А Рибурн вытащил пробку из бутылки и, попробовав немного золотистого вина, протянул ей полный стакан и палил свой.

– За будущее!

– Боюсь, я всегда пребываю в прошлом.

– Так не должно быть. Это занятие для стариков, чья жизнь уже позади. А у вас, я убежден, впереди долгая и интересная жизнь, и я стану частью ее.

– О, я не понимаю…

– Ну вот! – восхищенно произнес Аластер. – Кто-нибудь когда-нибудь видел, как очаровательно краснеет старая женщина? Вы все еще как девушка: этот свежий цвет лица, серьезность мысли, которая видна в ваших глазах…

Дели посмотрела в сторону и сказала:

– Если вы не возражаете… я ужасно голодна. Еле удержалась, чтобы не наброситься на эти сандвичи до вашего прихода. Мне кажется, я не ела целый месяц.

– Бедняжка, вы ведь еще не начали нормально питаться. Я должен был заказать целого цыпленка. Я веду себя, как беспечный эгоист. И только потому, что предпочитаю на ночь легкую пищу. Пожалуйста, берите все.

– Нет, нет! – смеясь, запротестовала она. – Я не настолько голодна.

Легкое вино оказалось достаточно крепким для ее ослабевшего организма. Оно горячо побежало по жилам. Дели почувствовала радость и приятную теплоту. Она съела два целых сандвича и еще половину. К этому времени все более сгущающаяся темнота уже оттеснила короткие сумерки, но озеро еще продолжало удерживать последние остатки света, словно не желало отдавать ночи краски прекрасного дня.

Дели сидела, глядя вниз, на квадрат света, который означал окно каюты Брентона.

– Ненавижу думать о том, как он лежит там один, беспомощный, – задумчиво сказала она и вдруг ощутила, как нереально ее пребывание в этом чужом гнезде, вдали от всех жизненных тревог. – Завтра я должна вернуться. Он скучает без меня.

– Мне представляется, он всегда был очень деятельным человеком и оттого ему еще труднее, – заметил Аластер.

– Он был самым энергичным из всех, кого я знала. В молодости он мог без сна и еды работать двадцать четыре часа в сутки, а потом забавы ради переплыть озеро. А теперь… – Дели пожала плечами.

– Да, жизнь бывает чертовски зла. – Аластер вздохнул. – Я не знаю, утешают ли вас звезды, но когда передо мной неразрешимая проблема или меня одолевают тяжелые мысли, они успокаивают меня, как ничто другое.

– На меня так же действуют бегущие воды реки.

– Вы хотите сказать, река заставляет вас увидеть в истинном свете нашу обычную житейскую суету и мелкие неурядицы? Что-то подобное происходит и со мной, когда я смотрю на один из звездных городов Млечного Пути.

Он задул лампу и отодвинул часть крыши.

На них обрушился поток звездного света; высоко наверху стояла белая звезда Спика, потрясая своим сверкающим копьем.

– Над нами Вирго. Вы знаете созвездия Зодиака?

– Да, я умею ориентироваться по звездам. Я начинала учиться этому у капитана торгового судна, на котором мы плыли в Австралию. Капитан Иохансен… Он погиб вместе со всеми.

Она увидела себя двенадцатилетней девочкой, серьезной и старательной, с длинными развевающимися по ветру темными волосами.

«О, капитан Иохансен, что это так пахнет? Цветы?» – «Это деревья, так пахнут эвкалиптовые деревья. Даже если б земли не было видно, я б по запаху ветра знал, что по курсу Австралия».

«Австралия!» – Тоненькие руки ухватились за поручни, глаза напряженно вглядываются в темную воду у неясно вырисовывающегося берега, над которым запрокинулось звездное небо: ее первый взгляд на землю обетованную.

«Смотри на северо-восток, и ты увидишь, как встает Арктур, прекрасная желтая звезда…»

Но быстро набежавшие облака затянули все небо, и она никогда не увидела желтой звезды, поднявшейся над морем. Много, много лет назад…

– А где Арктур? Вон там, над горизонтом? – спросила она теперь.

– Да, в созвездии Волопаса; видите, он похож на часть хвоста большого змея, летящего вверх тормашками.

– Можно мне посмотреть?

– Когда смотришь на звезды в телескоп, они несколько разочаровывают, хотя их яркость усиливается. Подождите, я подлажу для вас. Вот так. Теперь приспособьте окуляр для своего глаза.

Аластер чуть отступил, чтобы она могла подойти к окуляру, но остался стоять рядом. Часовой механизм прогудел, сильный желтый пучок света ударил ей прямо в глаза. Дели вдруг ощутила интимную близость их положения – одни, в темноте, едва освещаемой светом звезд, вдали от всех, на крыше дома. Казалось, сейчас они ближе к небу и звездам, чем к земле и людям.

– Видите? – голос у него сделался низким, глухим, как будто из уважения к могущественному присутствию иных миров. – А вот и Юпитер, на него стоит взглянуть прежде всего.

Дели посмотрела в окуляр и задохнулась от восторга. Светящийся шар, почти лишенный цвета, сверкающий как алмаз, прекрасной формы, опоясанный кольцом маленьких спутников.

Аластер стоял так близко, что она чувствовала на своих волосах его дыхание. Если она отклонится назад или немного повернет голову… Дели продолжала стоять, склонившись к окуляру, пока ласковая рука не отодвинула ее в сторону.

– Теперь звездный город. Сферическая гроздь, около пятидесяти тысяч звезд, все одного и того же происхождения. Для невооруженного глаза это просто бледное неясное пятно. Но если смотреть через окуляр высокой разряжающей способности, оно кажется неисчислимым скоплением звезд. Вон там, видите, недалеко от Магелланова облака? Сегодня вечером их хорошо видно. Ну вот, смотрите!

И снова громкий вздох восторга. Звездный город, город звезд. Звезды, звезды и звезды, слившиеся в одно туманное пятно…

И еще чудо: созвездие Тарантула, появившееся из облака пылающего газа и темной межзвездной пыли; двойная звезда, зеленая и желтая, кажущаяся невооруженному глазу единой; шкатулка ювелира, горсть гранатов, алмазов и рубинов, разбросанных возле Южного Креста.

Дели чувствовала, что ноги ее начинают дрожать от слабости. С тех пор как она встала с постели, ей еще не приходилось так долго быть на ногах, да и подъем наверх утомил ее.

Она сказала:

– Думаю, мне сейчас лучше присесть.

– О моя дорога, бедняжка моя! Как это глупо: мой энтузиазм увлек меня. – Аластер усадил Дели в низкое кресло, сам сел у ее ног, и, когда ее глаза привыкли к звездному свету, она увидела, что он пристально смотрит ей в лицо. – Любители-астрономы, заполучив новую жертву, тут же начинают похваляться своими чудесами. У них развиваются собственнические чувства по отношению к небесным объектам, как если бы они сами создали их. Почему вы не остановили меня раньше?

– Мне не хотелось вас останавливать.

Они замолчали. И в наступившей тишине слышалось, как в зарослях камыша прокричал лебедь. Он взял ее руку и прижал к своему лбу.

– Вы не могли бы попросить меня что-нибудь для вас сделать? Я хотел бы сложить свою жизнь к вашим… ногам. – Он нежно прикоснулся губами к ее колену. – Что-нибудь, хоть что-нибудь. Вы должны повелевать мной.

– Но я ни о чем не хочу вас просить. Только… Только… об одном: не делайте мою жизнь более сложной, чем она уже есть. – Ее губы задрожали. – Я не ожидала от вас такого. Я думала, что эти чувства остались у вас в прошлом. Вы кажетесь таким сдержанным, таким самоуверенным…

– Я? – Аластер уткнулся лицом ей в колени, и она почувствовала, что мускулы его рта сложились в гримасу или улыбку. – Вот здесь вы ошибаетесь. У меня накопился огромный запас любви, но он никому не нужен. Я хочу одного – давать и давать; я ничего не прошу взамен, кроме того, чтобы вы не питали ко мне неприязни.

– Я и не питаю неприязни, как не питаю и любви. Поэтому нет вопроса – давать или получать. – У Дели появилось чувство нереальности происходящего: неужели это мистер Рибурн распростерся у ее ног и говорит с ней о любви? – Пожалуйста! – взмолилась она. – Встаньте!

Руки Рибурна крепко сжимали ее, а его лицо по-прежнему скрывалось в складках ее платья. Дели поймала себя на том, что гладит его по голове извечным материнским жестом, все еще чувствуя себя отрешенной от действительности.

– Это не вся правда; конечно, я хочу чего-то и от вас, я хочу вас всю, как хотел бы любой мужчина. Я не могу разделить себя на плоть и дух, тело и душу. Я люблю вас и потому хочу вас всем, что во мне есть, я боготворю ваш ум и ваше тело до самого последнего волоска на вашей чудесной маленькой головке.

– Тогда не надо расстраивать меня и дальше этими глупостями.

– Глупостями? Это самое возвышенное чувство из всех, о которых я когда-либо говорил. Ах, если бы я мог заполучить вас в постель, вы бы немного меня полюбили.

Теперь Аластер поднял голову и смотрел на нее, и голос у него был мальчишеский и дерзкий, она увидела сверкание белых зубов между его аккуратными усами и такой же аккуратной бородкой.

– Я немедленно, этой же ночью возвращаюсь на пароход.

– Ах, Дели, не нужно убегать от меня. Обещаю, я не буду докучать вам.

Руки Дели еще касались его головы, и она ощутила небольшую залысину. Дели бессознательно выпрямилась, поза ее стала напряженной. Да, Аластер не мальчик, которого можно оттолкнуть суровыми словами. «Настойчив во всем, что меня интересует…» Этому можно верить; но она также вооружена – равнодушием к нему.