Максимилиан помахал рукой, и они пошли навстречу Берту и Салли.

— Ну как, вы слышали? — спросила Салли, когда они приблизились.

— Браво-браво-браво! — захлопала в ладоши Дели. — Не боитесь, что всех разбудите?

— О нет, я пела еще вполголоса. Хотите, что-нибудь исполню? Заказывайте! — сказала Салли, довольная аплодисментами Дели.

— Нет, мы уже идем в отель, — сказал Максимилиан.

— Совсем нехолодно, ночь такая восхитительная! А какие звезды, Макс, неужели ты как влюбленный не замечаешь всей этой красоты? Я бы на твоем месте не спал до утра! — воскликнул Берт.

Макс заколебался и, посмотрев на Дели, спросил:

— Ну разве еще немного прогуляемся?

— Как хочешь, — пожала она плечами.

— Мистер Джойс, можно вас украсть ненадолго у Филадельфии? — сказала Салли и, подхватив Максимилиана под руку, повела вдоль шипящих у берега волн.

— Дели, ты не хочешь надеть туфли, ноги не замерзли? — обернулся Максимилиан, тряхнув в воздухе туфлями, которые он нес в руке.

— Бросай сюда, — крикнула Дели, и Максимилиан бросил ей туфли на песок. Она надела их, и Берт, взяв ее под руку, повел по берегу в противоположную сторону.

— Вот и попалась, беглянка… Зачем вы ушли из танцевального зала? — тихо зашептал Берт, хотя вряд ли Максимилиан и Салли могли услышать — они отошли уже довольно далеко.

— Берт, все это становится слишком тяжело. Я совсем не этого хотела…

— Наконец-то я слышу нечто похожее на признание, — улыбнулся он и, погладив ее пальцами по шее, быстро поцеловал в губы; но Дели оттолкнула его лицо и обернулась в ту сторону, куда ушли Максимилиан и Салли. Но они ушли уже довольно далеко, их темные силуэты были едва видны на бледном фоне серебристого под лунным светом песка.

Ветер немного усиливался, и Дели, взглянув на луну, увидела, что череда маленьких туч плыла по небу, застилая собой ночное светило.

— Мы слишком далеко отошли. И это совсем не признание, Берт.

— А что же тогда?

— Не знаю. Я хотела бы уехать с тобой туда, где не было бы моих детей, где не было бы Максимилиана, в какую-нибудь рыбацкую хижину на побережье, но увы. Ни Макса, ни детей я бросить не могу.

— Я и не заставляю тебя бросать, — усмехнулся он.

— А как долго все это может продолжаться?

— Пока я не закончу твой портрет…

— Что?! — Дели задохнулась. — А когда закончишь, что потом?!

— Потом?.. Ах, женщины, как легко вас всех понять, — простонал он, улыбаясь.

— Ты не ответил.

— Потом ты станешь моей женой, ты этого хочешь? — спросил он.

Дели вновь задохнулась. Мысли застучали у нее в голове, словно паровая машина, у которой задраили клапана. Но они проносились настолько быстро, что она ни одну мысль не сумела уловить до конца: «Он шутит? Он делает предложение?.. Он шутит?.. Он смеется?!..»

— Потом — это когда? — спросила Дели. — Когда скончается Максимилиан?..

— Ну зачем так печально? Он собирался ехать в Англию, вот и пусть отплывает как можно скорее… Если ты не против, конечно.

— Но я так боюсь за него, за его сердце, — простонала Дели.

— У него есть кому за него бояться, у него есть жена, — холодно ответил Берт.

— Да, ты прав, конечно, но…

— Что — но?

— Но мне его так жаль, и потом… Благодаря ему я встретилась с тобой.

— И что из этого следует, что он до конца своих дней должен пользоваться твоей добротой?

— Мне не нравится, когда ты так говоришь, Берт. Смотри, луна совсем скрылась. Уже так темно, мы можем просто потеряться. — Дели оглянулась, но на берегу ни Максимилиана, ни Салли не было видно. — Пойдем обратно, им навстречу?

— Но ведь потеряться — это как раз то, что нам нужно, — усмехнулся Берт.

— Нет, я не уверена.

— Мы и скажем, что потерялись, что решили искупаться, — сказал Берт, переходя на шепот. — Я хочу тебя прямо здесь. Сейчас.

— Берт, не говори глупостей!

— А вот это как раз и не глупости, — воскликнул он и силой сжал ее запястье. — Вот под этой пальмой совершенно темно, мы скажем, что решили искупаться… — зашептал он и потянул ее к невысокой раскидистой пальме, которая росла в большой кадке, вкопанной в песок.

— Нет, Берт, нет, — замотала отчаянно головой Дели. — Ты слышишь, нет…

— Нет — да. Здесь, на берегу, песок еще такой теплый, на небе такие звезды, пахнет водорослями и цветущим апельсином. Да, Дели! — Он еще сильнее сжал ее руку и потащил по направлению к пальме.

— Да, пахнет водорослями и розой, но звезд уже не видно, и я не хочу лишних подозрений Максимилиана, это ему совсем не на пользу…

— Нет, только здесь, на берегу, ведь этот берег… Этот берег…

— Да, Берт это берег последней любви, — прошептала Дели, глядя в его бледное лицо.

— Вот именно, дорогая, — глухо сказал он. — Ведь это берег твоей последней любви. Пойдем же…

Он обнял ее за талию, и Дели, оглянувшись в ту сторону, куда ушли Максимилиан и Салли, вздохнула и, проведя рукой по его густым кудрям, прошептала:

— Берт, а ведь я люблю тебя.

— Знаю. Пойдем скорей…

12

— Максимилиан, ну куда же вы исчезли? Куда тебя увела эта Салли, признавайся! — воскликнула Дели, едва войдя в номер и увидев, что Максимилиан был уже там.

— Нет, мне кажется, ты сама виновата, что мы потерялись. Знаешь, у меня такое впечатление, что Берт подговорил Салли, чтобы она меня от тебя увела. Что вы с ним делали, признавайся… О, да ты совсем мокрая! — воскликнул он, подойдя к Дели и потрогав ее еще влажные волосы.

— Макс, представляешь, мы купались при луне, но были не одни, неподалеку еще одна пара купалась… Это было просто восхитительно и даже страшно — вода такая темная, луна исчезла за облаками, и ты плывешь словно где-то между небом и землей, ужасно страшное впечатление, особенно когда закрываешь глаза.

— Да, возможно, — сухо сказал Максимилиан. — А где твои туфли?

Дели рассмеялась:

— Представляешь, я про них вспомнила, когда мы уже подходили к отелю. В этом платье — и босиком! — снова рассмеялась Дели.

— Ты так весела. Он чем-то тебя рассмешил? — недовольно спросил Максимилиан.

— Нет, просто я никогда не купалась в море ночью. В реке — да, но это совсем не то, там нет волн. Я вижу, ты недоволен?

— Почему же, вполне доволен. Ты так возбуждена, так весела…

— И тебе это не нравится! — резко сказала Дели. — Я же не виновата, что тебе нельзя купаться!

— Да, ты не виновата, — протянул он и ушел в спальню.

Дели стала переодеваться, чтобы принять горячий душ, так как она слегка замерзла и застрявшие между пальцев ног песчинки больно покалывали ноги.

— А что тебе говорила Салли?

— Много чего интересного, — услышала она из спальни его спокойный голос.

Но это спокойствие ее насторожило. «Может быть, действительно Берт так сделал: попросил Салли увести Макса, а она об этом сказала Максимилиану?» — подумала Дели.

— Надеюсь, вы не про меня говорили?

— Ну не только про тебя — про оперу, про живопись, про фотографию, про искусство…

— Понятно, я сейчас хочу принять душ, Макс, — крикнула Дели.

— Пожалуйста, какая мне разница, делай что хочешь…

Дели, скинув платье, накрылась халатом и, выйдя из дверей большого шкафа, вделанного в стену, протянула:

— Макс, ну что ты дуешься? Я же не виновата, что доктор запретил…

— Да ты, видимо, ни в чем не виновата, — вздохнул Максимилиан и уткнулся в книжку по лечебной гимнастике. Он лежал на кровати в халате, и одна нога его нервно подергивалась.

Дели погладила его дергающуюся ногу и, улыбнувшись, шепнула:

— Всего лишь две недели — и никаких ограничений…

Максимилиан бросил на живот книжку и кисло улыбнулся в ответ.

— Посмотри на меня своими безумно синими глазами, — сказал он. — Ты говоришь правду?!

— Посмотрела. Может быть, тебе поклясться на Библии? — Она послала ему воздушный поцелуй и хотела убежать в ванную комнату, но Максимилиан остановил ее.

— Когда у вас следующий сеанс?

— Завтра, как обычно в четыре. А потом ленч, все вместе будем пить чай, если ты не против, — улыбнулась Дели, его вопрос чем-то ей не понравился. Но она совершенно не хотела сейчас думать о Максимилиане. Ей хотелось принять горячий душ и поскорей лечь спать.

— Нет, я не против, — сказал Макс и снова стал листать книжку.


На следующее утро она проснулась очень поздно, почти в полдень. Дели почувствовала, что у нее немного болит голова после сна.

Максимилиан уже давно поднялся и говорил по телефону с кем-то из «пивоваренной» ассоциации.

Дели сквозь сон долго слушала его, но в конце концов решила, что уже утро и пора вставать; посмотрев на часы, она удивилась, что уже так поздно.

— Дорогая, — с телефонной трубкой в руках из кабинета выглянул Максимилиан, — нас приглашают принять участие в экскурсии на маленьком пароходике, который отвезет на остров, где живут рыбаки, и там в ресторанчике мы попробуем суп из акульих плавников, ты не против?

— Кто приглашает, Берт?

— Нет это говорил управляющий гостиницей. Ты слишком долго спишь, дорогая.

— Так что же ты не разбудил меня? А когда мы вернемся?

— Не знаю, видимо, ближе к вечеру или вечером.

— Мне не хотелось бы пропускать сеанс Берта. Нужно поскорее закончить с этим бюстом, чтобы он отвязался, верно?

— Как скажешь, — пожал он плечами и удалился в кабинет продолжать телефонный разговор.