Бэтси Нант - Все реки текут — 2

— Да, «Филадельфия», — ответила Дели, смутно чуя какой-то подвох в его словах.

— Плавучий дом, как это романтично! Просто потрясающе, — сказал Берт. — Вы действительно настоящий художник.

— Увы, теперь уже наверняка только в душе, — ответила она сухо и почувствовала вновь, как усиливается жар в груди, который поднимается все выше, так что в горле у нее першило и жгло, словно от перца.

Послышались звуки очередного фокстрота, медленного фокстрота, и Дели была рада отвернуть свое лицо от Берта и Максимилиана. Она боялась, что у нее даже шея от этого жара покраснела, так же как и щеки были сейчас наверняка пунцовыми.

Дели стала смотреть на танцующих.

— Максимилиан, разрешите пригласить мадам на танец? — И, не дожидаясь согласия, Берт поднялся.

Максимилиан покачал головой и посмотрел на Дели с улыбкой.

— Нет, я не могу. Я не умею… Эти модные танцы такие необычные, такие быстрые, — быстро заговорила Дели, не глядя на Берта.

— Ну я умоляю вас. Это же медленный танец, вы только посмотрите! — воскликнул он. — Обещаю, что за один танец я вас не украду…

— Дорогая, а почему бы не попробовать? Что делать, мода диктует свое. — Максимилиан погладил ее по белой шелковой перчатке.

— Хорошо, я попробую, — ответила Дели, чувствуя, что губы у нее дрожат.

Она быстро поднялась, хотела улыбнуться Берту, который предложил ей свою руку, но почувствовала сильное головокружение. Кровь прилила к голове, все перед глазами завертелось, стол поплыл вверх. Она увидела испуганные глаза Максимилиана.

И Дели упала без чувств, она потеряла сознание. Берт едва успел подхватить ее.

— Дели! Что с тобой?! Что с ней? — вскричал Максимилиан, вскочив.

— Кажется, потеряла сознание, — прошептал Берт. — Надо воды…

Максимилиан плеснул на ладонь шампанского и стал прикладывать ей ко лбу, к груди, к щекам. К ним уже бежали официанты, а за соседними столиками приподнимались дамы, вытягивали шеи, пытаясь разобрать, что там произошло с женщиной в синем.

Через несколько минут Дели пришла в себя. В висках у нее стучало, перед глазами еще плыл легкий туман, в котором она видела склоненные лица Берта и Максимилиана. Миндалевидные глаза Берта были расширены, брови сдвинуты к переносице, он что-то говорил Максу, но Дели еще не слышала.

— Дорогая, как ты меня напутала. Ну все? Ты пришла в себя? — донесся до нее голос Максимилиана откуда-то издали.

Она глубоко вздохнула и почувствовала у губ стакан с холодной водой. Она жадно отпила несколько глотков и почти сразу же стала приходить в себя. Но все так же, как и в висках, она чувствовала сильную пульсацию в шее.

— Прости, Макс, мне, кажется, дурно…

— Сейчас. Сейчас я отвезу тебя, ты много не говори, — сказал Максимилиан; обнимая спину, он чуть приподнял ее.

— Это солнце… Я сегодня много была на солнце, — медленно сказала она и посмотрела на Берта.

Его лицо было по-прежнему искажено состраданием и было таким близким и родным, что ей хотелось обнять его, целовать его тонкие усики, его карие глаза, целовать и гладить его кудри.

Нет, она не сходит с ума, она просто хочет его целовать, хочет видеть только его — и никого более!

Но руки Максимилиана подхватили ее под мышки и легко усадили на стул.

— Ты можешь идти, или нам отнести тебя? Машину уже вызвали, — сказал озабоченно Максимилиан.

Дели едва улыбнулась, покосившись краем глаза на соседние столики, откуда на нее были устремлены любопытные взгляды.

— Нет-нет, не надо. Возможно, мне действительно лучше прилечь. Увы, так и не удалось нам потанцевать, — сказала она Берту.

— Дели, я чуть не умер от страха, когда вы упали. Но я надеюсь, что фокстрот за вами, — прошептал Берт.

— Пожалуйста, не шутите. — Дели махнула на него рукой.

Лицо и грудь у нее были мокрыми, она ощутила это, проведя перчаткой по лбу. Ей показалось не слишком удобным в таком виде далее находиться в ресторане, и она сама медленно поднялась. Берт пытался помочь ей, но она отклонила его руку. Опершись на Максимилиана, она пошла к выходу, опустив глаза и ни на кого не глядя.

— Берт, расплатись, пожалуйста, — бросил Максимилиан.

— Я иду с вами…

— Нет, не надо нас провожать, — быстро сказала Дели, по-прежнему глядя в пол.

Когда Максимилиан усадил ее на мягкое сиденье машины, она уже не чувствовала ни слабости, ни головокружения. Дели улыбнулась Максимилиану и поцеловала его в щеку:

— Прости меня, к испортила вечер…

— Ничего-ничего. Действительно, с этими переездами все что угодно может случиться. Мы так мало спали на пароходе и в поезде, тебе нужно хорошо отдохнуть…

— Мы непременно отдохнем, ведь у нас впереди вечность, — прошептала она и, закрыв глаза, положила голову на плечо Максимилиана.

В номере Филадельфия почти мгновенно уснула, и сколько спала, не знала. Она проснулась среди ночи. Было темно. Максимилиан посапывал рядом, лежа на широкой кровати.

Дели тихонько встала. Она чувствовала себя бодрой, отдохнувшей и совершенно спокойной. Она на цыпочках прошла в гостиную, думая о Берте, подняла телефонную трубку. Услышав гудок, она зажала трубку ладонью, словно Максимилиан мог услышать этот тихий комариный звон телефона.

Максимилиан спал, все так же ровно дыша.

— Говорите, пожалуйста, — раздался из трубки сонный голос телефонистки.

— Соедините меня с почтой, мне должна быть телеграмма.

На другом конце провода возникла пауза, и телефонистка удивленно воскликнула:

— Но сейчас ночь, почта закрыта, простите, придется подождать до утра.

— Да-да, извините, я совсем забыла, — тихо сказала она и повесила трубку. Прислушалась, Максимилиан все так же едва слышно дышал во сне.

Дели так хотелось сейчас поднять трубку и попросить, чтобы ее соединили с Бертом Крайтоном — да, сейчас, среди ночи, она пойдет к нему, она окажется в его объятиях в его мастерской. Прямо сейчас!.. Дели приподняла трубку телефона и, услышав раздавшийся комариный звон, медленно опустила на рычаг.

Снова прислушалась. Максимилиан спал.

Она тихонько прошла в спальню, бесшумно распахнула дверцу шкафа, достала платье и туфли, на цыпочках выбежала в гостиную, там быстро накинула платье, пошарила глазами по темному номеру, освещенному бледным прямоугольником лунного света, падавшего из окна. Увидев пиджак Максимилиана, небрежно брошенный в кресло, она пошарила в карманах и достала из внутреннего кармана автоматическую ручку, взяв телефонную книгу, написала на обратной стороне обложки.

«Дорогой мой Максимилиан! Я срочно должна уехать. Пожалуйста, не ищи меня. Если хочешь, отправляйся в Англию. Я не хочу тебя слишком обременять. Если ты не получишь развода — значит, не судьба. Прости меня, пожалуйста, мой милый, славный помми! И прошу, не ищи меня! Если получишь развод, дай мне знать телеграммой на почте в Марри-Бридж.

Дели».

Она положила телефонную книгу на стол и на цыпочках прокралась к входной двери номера, в последний раз прислушалась — из спальни не раздавалось ни звука.

Она медленно повернула ключ в замочной скважине, с трудом приоткрыла тяжелую дубовую дверь и бесшумно выскользнула в коридор: там, на толстой ковровой дорожке, надела туфли и побежала вниз.

Швейцар, дремавший у дверей, вскочил и, разлепляя глаза, зачем-то приподнял перед Дели фуражку, затем бросился открывать ей входные двери.

— Мне необходимо прогуляться, — сказала она и выбежала на улицу.

Она была без чемодана, в одном темно-зеленом платье, с кошельком, зажатым в руке.

Ни одной машины на улице не было. Дели сначала пошла, но, почувствовав подступивший к горлу комок, побежала — все быстрее и быстрее. И слезы брызнули у нее из глаз.

«Какая я ненормальная! — думала она. — Глупая Дели нашла приключение… Глупый помми нашел приключение!.. Глупая Дели, глупая Дели!.. Это все после смерти Брентона. Какая глупая Дели! Боже, я не хочу быть с Максимилианом, ничего, ничего не хочу! Я хочу лишь одного — увидеть Берта!»

И она вытирала пальцами слезы, катящиеся из глаз.

Услышав звук приближавшейся машины, Дели бросилась на дорогу. Это была черная машина такси. Завизжав тормозами, такси остановилось, и Дели запрыгнула на заднее сиденье:

— К вокзалу, побыстрее, пожалуйста.

— Понимаю, вы опаздываете на северо-австралийский поезд? Не стоит беспокоиться, мы успеем, — сказал шофер.

— Северо-австралийский? Он сейчас отходит? — воскликнула Дели.

— Он единственный сейчас, а вы разве не на него спешите?

— Да-да, северо-австралийский, пожалуйста, скорее!

Через пятнадцать минут они были на вокзале. Дели купила билет во второй класс и вбежала в вагон.

Прошло около двух минут, и послышался паровозный гудок, колеса паровоза завертелись на месте, из-под паровоза на перрон вырвался пар, вагон дернулся.

«Прощай, глупое приключение! Вот и кончилось глупое приключение глупой Дели…» — подумала она.

Поезд уносил ее на север, в Маннум. Она не знала, где находится «Филадельфия», но, по ее расчетам, пароход должен плыть уже обратно в Маннум, на фабрику Шереров.

Дели решила, что она у мистера Шерера обождет возвращения «Филадельфии»; только бы не случилось так, что она приедет, а Бренни уже ушел куда-нибудь на другую реку, дав ей телеграмму в Мельбурн. И ей долго придется его разыскивать: рассылать телеграммы по городам, стоящим у реки, караулить проходящие пароходы, чтобы разузнать у капитанов, не видели ли «Филадельфию».