Берта не было.

«Хоть бы его вообще не было, — подумала Дели. — Жаль только, если он меня не увидит в этом платье, но так все же будет спокойнее для всех них. Вот только его слова чудовищная ложь или все-таки правда? — «скучающий помми нашел приключение…».

— Дорогая, ты не посмотришь меню? — спросил Максимилиан, протягивая толстую книгу в кожаном переплете.

— Нет, конечно, дорогой. Я буду все что угодно, кроме тараканов под кетчупом, — улыбнулась Дели. Максимилиан расхохотался.

— Ну, тогда закажем какую-нибудь рыбу, вот это, по-моему, нежное мясо…

— И бифштекс, самый обыкновенный бифштекс, — сказала Дели.

— И самый обыкновенный бифштекс, — усмехнулся он и стал что-то долго и скучно объяснять официанту, склонившемуся над меню, тыкая в него пальцем. — Вот это два, это одно, жареные перепела тебя не интересуют, Дели? На всякий случай две перепелочки, можно немного икры… Фрукты, шампанское, виски…

— И бренди, — сказала Дели.

У Максимилиана и официанта чуть заметно округлились глаза. Официант виновато улыбнулся.

— И дама хочет обыкновенный бренди! Два «Ко-ко», вот это французское вино — и, пожалуй, все. А Берт пусть заказывает сам, если, конечно, он вообще появится, — недовольно сказал Максимилиан.

Официант, поклонившись, быстро отошел от столика.

— Дорогая, билеты я заказал, каюта экстра-класса, там на корабле какие-то особые кровати против укачивания. Надеюсь, тебе понравится.

— Не сомневаюсь, — ответила Дели, легко погладив его по руке. — Макс, скажи, а не возникнут проблемы с разводом? — спросила она осторожно.

Максимилиан нахмурился.

— Может быть, зажечь свечи, или ты хочешь электричество на столе? — спросил он.

— Пожалуй, свечи…

— Тебе Берт наговорил что-то? Ты его не слушай, он часто говорит глупости. Не слушай его, хорошо? — Максимилиан отнял свою руку и сам нежно погладил Дели по гладкой белой перчатке. — Тебе нужны какие-нибудь украшения…

— Не надо, терпеть их не могу.

— Может быть, жена захочет забрать себе все: дом в Лондоне, может быть, будет требовать раздела завода, но я на это не соглашусь. Конечно, она всячески наверняка попытается препятствовать разводу, но тебе, я уверен, не о чем беспокоиться, это все мои проблемы.

— Наши…

— Да, наши. Но я не хотел бы сейчас об этом.

— Да, можно и потом, ведь у нас впереди целая вечность, — улыбнулась Дели и высвободила свою руку.

Она увидела, что между столиков к ним приближается он. Дели сразу узнала Берта, хотя он был сейчас в бежевом бархатном пиджаке с атласными отворотами, чем-то похожем на домашнюю куртку. На шее был большой зеленый бант, заколотый булавкой с мелкими бриллиантами. Когда он подошел ближе, Дели увидела на его указательном пальце большой перстень с молочно-белым камнем, а на мизинце маленькое кольцо, но наверняка с бриллиантом, довольно крупным. Все это показалось Дели несколько вычурным и даже чуть-чуть эпатирующим — являться в приличный ресторан почти в домашней бархатной куртке. Это мог, видимо, позволить себе только представитель богемы.

— Извините за опоздание, я готовил к вашей помолвке маленький сюрприз, — сказал он, присаживаясь и протягивая Дели и Максимилиану по маленькой темно-коричневой коробочке, обтянутой кожей. — Маленький сувенир к вашей помолвке, — сказал он, широко улыбаясь.

Дели раскрыла коробочку и увидела довольно большую и, видимо, очень дорогую брошь с сапфиром, окруженным маленькими золотыми листьями, в которые были вделаны крошечные бриллианты, и от них брошь искрилась всеми цветами радуги.

— О, благодарю вас, Берт! Но это слишком, — протянула Дели. Она показала брошь Максимилиану, и тот недовольно покачал головой.

— Берт, ты слишком расточителен. Тебе нравится, дорогая?

— Да, очень! — ответила она. Брошь действительно ей понравилась, она была довольно искусной и тонкой работы.

Максимилиан открыл свою коробочку и обнаружил в ней кольцо из белого металла с темным агатом.

— Берт, спасибо. Хоть я и не ношу подобного, но ты меня просто заставляешь.

— Нет, если не нравится, можешь выбросить прямо сейчас, — ответил Берт, усмехнувшись.

Подошли официанты с подносом и стали составлять на стол многочисленные тарелки и приборы. По просьбе Максимилиана зажгли свечи, Берт заказал себе дичь и грибные салаты.

Джаз-банд заиграл фокстрот, и танцевальная зала наполнилась танцующими парами. Дели с изумлением смотрела на этот диковатый танец, быстро жуя свой бифштекс.

Берту принесли дичь, и он молча стал раздирать мясо руками.

— Макс, — шепотом спросила Дели, но так, чтобы слышал и Берт, — я очень отстала от жизни, скажи, птицу едят руками?

Берт, жуя, засмеялся и, прожевав, сказал:

— Не знаю, не интересовался, как едят птицу, просто я не люблю пользоваться этими бесчисленными вилочками и вилками. — Он взял одну из вилок и, смеясь, повертев ее в руке, уронил на пол. — Ну вот видите! Какой я неуклюжий, — воскликнул он и полез под стол, с шумом отодвинув от себя стул, доставать вилку.

Дели замерла, дыхание ее прервалось, она почувствовала, как по ее ноге медленно ползет рука Берта. Рука доползла до колена, остановилась и поползла дальше.

Дели хотела закричать, но не могла.

— Берт, что ты там застрял? — спросил Максимилиан, наклоняясь.

Берт вылез из-под стола с вилкой в руках и, пожав плечами, сделал недоуменно-невинное лицо, глядя на Максимилиана.

Дели стала приходить в себя. Она глубоко вздохнула и сказала чуть дрогнувшим голосом, которому хотела придать веселые интонации, но голос все же чуть дрожал.

— У меня такое впечатление, что Берт засмотрелся на чьи-то ноги, — сказала она и сама же нервно засмеялась.

— Да, как я опрометчиво поступил! Придется еще раз что-нибудь уронить! — Берт взял со стола нож и собирался, улыбаясь, бросить его под стол, но Дели замахала руками.

— О нет-нет, я пошутила, — смеясь, сказала она уже более твердым голосом.

— Максимилиан, давай поднимем бокалы за вас и за вашу новую прекрасную половину. — Берт поднял бокал шампанского.

Дели и Максимилиан, переглянувшись, последовали его примеру.

— Я искренне тронут твоими подарками, Берт. Я рад, что ты не слишком огорчен предстоящим расторжением моего брака… — сказал Максимилиан. Берт прервал его.

— Наоборот, я восхищен твоим выбором! — воскликнул он.

И они легко сдвинули бокалы, мелодично зазвенев хрусталем. Дели сделала несколько глотков шампанского и почувствовала, как в груди у нее разливается жар. Она была просто потрясена столь наглым поступком Берта, и не просто потрясена! Она поняла, что не хочет никуда уезжать! Как это ни ужасно, но она не верит ни единому слову Максимилиана! А верит этому кудрявому проходимцу с холеными руками.

Увы, как он ни циничен, но прав, наверняка прав. Бракоразводный процесс может затянуться на годы: что ей делать в Англии, в чужой холодной стране? Зачем ей туда плыть? Зачем ей Максимилиан, когда… Когда рядом сидит Берт?! Нет, это безумие, Филадельфия, ты сходишь с ума, ты уже сошла с ума, потому сейчас чувствуешь к Берту симпатию! Нет, не просто симпатию, смешанную с ненавистью, — ты хочешь быть рядом с ним, сейчас и только с ним — с Бертом!

— А как вы отнесетесь к тому, если завтра я устрою прием в честь вашего отплытия? — спросил Берт у Максимилиана. — Пригласим Холлидея, еще кого ты хочешь из Ассоциации пивоваров. А у меня будет повод показать тебе и Филадельфии свои работы. Увы, я хвастлив, что делать. — Он помахал своими тонкими руками у себя перед носом, посверкав камнем кольца на мизинце, и обратился к Дели: — Ну, как вы смотрите на мое предложение?

— Не знаю, как Макс. Нам нужно сделать много покупок перед отъездом… — Она вопросительно посмотрела на Максимилиана.

— Если ближе к вечеру, то, я думаю, это вполне приемлемо, — ответил Максимилиан.

— Ну а если вы вернетесь из Лондона когда-нибудь, — он подчеркнул слово «когда-нибудь», и Дели поняла, что это он сделал специально для нее, — то уже вы должны пригласить меня к себе. Кстати, а где вы живете, Филадельфия, видимо, в Марри-Бридж? Ведь там произошла эта счастливая встреча, я не ошибаюсь?

— Нет, я нигде не живу, — сухо сказала Дели.

Он приглашает к себе в дом. Она будет у него — и это совершенно лишнее! Все лишнее, все, что она делает, все-все лишнее!

— Такого не может быть! — удивился Берт.

— У меня есть маленький-маленький домик на берегу реки, с красивым садом, но он пуст, там никто не живет Я живу на пароходе, который носит мое имя — «Филадельфия», так назвал пароход мой первый муж. И мы уже много лет путешествуем по рекам, и это мне нравится. Мне нравится свобода, — сделала она ударение на слове «свобода». — Мой первый муж действительно похоронен в Марри-Бридж, и этот городок мне стал очень близок…

— А вы знаете, что мне заказали бюст герцога Веллингтона какие-то дальние его родственники, которые непостижимым образом осели в Марри-Бридж и хотят видеть в городе бюст своего героя. Кстати, может быть, вы его и посмотрите у меня дома и, если я буду в Марри-Бридж — а мне все равно придется туда поехать, — может быть, вы мне подскажете: где в городе установить бюст, родственники наверняка предложат самое неудачное место.

— Это было бы возможно, если бы у нас уже не были заказаны билеты, верно, Максимилиан? — холодно сказала Дели.

— Через полгода, через год мы вернемся, тогда, Берт, Дели наверняка устроит тебе экскурсию по Марри-Бридж, — сказал Максимилиан.

— Тогда будет уже поздно, — вздохнул Берт и, задумавшись, покрутил пальцами прядь своих кудрей. — Вы говорите, пароход назван в вашу честь?