— Да, Макс, ты был прав, мистер Крайтон действительно может свести с ума, — засмеялась Дели, — я уже опасаюсь с ним оставаться…

— Макс, не забирай от меня мисс Гордон, или я не знаю, что сделаю с собой!.. — воскликнул весело и звонко Берт Крайтон. — Я просто утоплюсь в этой луже с лебедями, и вам придется обедать без меня.

— Макс, придется пожалеть мистера Крайтона, — сказала Дели, заглянув в серые прищуренные глаза Максимилиана. Она поняла, что он действительно нервничает и крайне спешит. — Мы немного прогуляемся здесь, а потом, я надеюсь, мистер Крайтон посадит меня в такси.

— Берт! Пожалуйста, просто Берт! — воскликнул он, гладя себя по груди ладонью и размазывая на черной бархатной блузе пятна от охры и левкаса.

— Хорошо, Дели. Если ты не против, оставайся, а мне действительно пора, — сказал коротко Максимилиан, быстро и сухо улыбнулся Берту, чуть приподняв свою серую шляпу, которой прикрывал лысину от солнца. — Тогда ты довезешь Дели до супермаркета, а вечером встретимся. Все, я уже исчез, — сказал Максимилиан и ушел.

Дели осталась вдвоем с Бертом Крайтоном. Она быстро взглянула на него, поймав на себе неотрывный, пристальный взгляд, и решила спросить о чем-нибудь отвлеченном. Посмотрев на этюд, она сказала, стараясь придать своему голосу холодный и профессиональный оттенок:

— Очень неплохо, мистер… простите, Берт. Я теперь понимаю, почему Максимилиан все время вас называет живописцем, для скульптора вы сносно владеете кистью.

— Ну, мне наверняка далеко до вас, Филадельфия, у вас сколько было в Европе выставок?

— Ни одной. Я патриотка Австралии.

— Я тоже, но это ведь не повод скрывать себя от европейской публики.

— Ах, Берт, я давно уже ничего не пишу, я потеряла интерес, у меня исчезло вдохновение, — вздохнула Дели виновато.

— Мы с вами отыщем его, — сказал он и широко улыбнулся, показав небольшие и не слишком ровные зубы.

— Вы так уверенно говорите, что мне ничего иного не остается, как действительно надеяться на вас. — Дели тряхнула головой, скинув с плеч волосы. — А, собственно, почему вы так удивились, увидев меня?

— Я ожидал увидеть какую-нибудь фи-фи, простите, какую-нибудь живописующую девочку из околобогемных кругов, а оказывается, это вы…

— Берт, вы говорите, словно знаете меня тысячу лет, даю голову на отсечение, что вы не видели ни одной моей картины.

— Признаюсь, не видел, а у вас есть что-нибудь в Национальной галерее?

— Совсем немного.

— Но это и не столь важно. Меня, во-вторых, интересует ваша живопись, во-первых — мне интересны вы сами, Филадельфия.

Дели рассмеялась.

— Вы действительно большой мастер комплиментов, но, прошу, достаточно. Мы через два дня отправляемся в Англию, и, видимо, там произойдет наше с Максимилианом бракосочетание.

— А я не хочу, — капризно воскликнул Берт. — Я не желаю отдавать вас Максимилиану!

— Берт, вы в своем уме?!

Дели от удивления раскрыла рот и, округлив глаза, могла лишь смотреть на него, изумленно покачивая головой.

— Уже почти что нет, — ответил он, усмехнувшись.

— Я не желаю, чтобы вы со мной разговаривали в таком тоне, — резко сказала Дели. — Видимо, зря я согласилась с вами остаться. Вы так себя ведете со всеми женщинами? А всех девушек вы, наверное, даже не спросив имени, тащите к себе в мастерскую? Судя по вашим манерам, я не ошибаюсь; единственно, что меня сбивает с толку, — это утренние цветы и записка.

— О, так все-таки мне удалось вас сбить с толку, замечательно! Да, я так и поступаю: утром — корзина цветов, а вечером — как вы изволили выразиться, — сказал он весело, наполовину прикрыв один глаз, который словно хотел подмигнуть Дели, но замер в нерешительности.

— А мне нравится, Берт, ваша откровенность. Вы просто избалованный успехом, не менее самовлюбленный, чем Максимилиан, модный скульптор, как я слышала о вас… Но, по-видимому, считаете себя не меньше чем повелителем Вселенной… А вы — просто капризный мальчишка, который выдает себя Бог знает за кого! Я думаю немного пройтись, а вы как знаете…

И Дели, повернувшись, не спеша пошла прочь от домика Кука, уверенная, что он быстро собирает этюдник и спешит за ней. Но, пройдя десяток-другой метров, она решила обернуться и увидела, что Берт стоит возле этюдника, повернувшись к ней спиной, и как ни в чем не бывало делает кистью на холсте быстрые мазки.

«Несносный! Этюд уже совершенно готов, он только все испортит», — подумала Дели, остановившись и глядя на его спину. Она некоторое время постояла в нерешительности, потом быстро подошла к нему:

— Берт, прекратите сердиться и бросьте сейчас же кисть, вы только все испортите, здесь уже все давно закончено, неужели вы не видите?!

Он посмотрел на нее своими светло-коричневыми глазами, и радужная оболочка от упавших на глаза солнечных лучей словно блеснула позолотой. «Адам», — пронеслось у нее в голове. У него тоже были совершенно золотые глаза. «Адам!..»

— Нет, я не вижу, я капризный мальчишка, как вы изволили выразиться, — сказал он, слегка оттопырив нижнюю губу.

— Извините, я совсем не хотела вас обидеть, Берт, вы сами напросились, или вы не согласны?

— Я согласен, но вы на меня произвели впечатление, и серьезное, — сказал он, снова прищурив один глаз.

— Я вам не верю, вы интересуетесь только молоденькими девушками, — сказала Дели холодно.

— Кто это вам сказал? Неужели Максимилиан? Как раз все наоборот, всего лишь неделю назад я расстался с некой миссис, а она, увы, была старше меня лет на двадцать, зато страшно богата и приобрела для меня целый мраморный карьер, отличный мрамор! Его там хватит на десяток скульпторов, но, увы, мне с ней пришлось расстаться, или скорее — да здравствует свобода! Теперь я свободен, и у меня мраморный карьер, и я весь могу предаться творчеству.

— Вы страшный человек, — покачала головой Дели.

— Не страшнее других. Максимилиан еще не знает, что я расстался с моей тетушкой, поэтому он…

Дели прыснула от смеха, прикрывая рот пальцами, она просто в голос захохотала:

— Тетушка?! Так вы называли ее тетушкой?

— Ну конечно, а как же еще? Не девочкой же, — удивился он, как будто сказал нечто само собой разумеющееся.

— Оказывается, вы просто фантастическое чудовище, и так легко вы мне об этом рассказываете?!

— А зачем скрывать? Лучше вы сразу все обо мне узнаете, зато потом у вас не возникнет никаких неприятных открытий, — сказал он просто и весело.

— Потом? Ах, Берт! К вашему сожалению, «потом» не будет.

— Не знаю, не знаю, все может быть, — сказал он серьезно и пристально посмотрел ей в глаза. — Я давно хотел встретить неглупую художественную натуру, вот как раз с такими, как у вас, чертами лица, и непременно с необычными глазами, и, желательно моего возраста… А молоденькие экзальтированные глупышки, которых так много в художественных кругах, мне совсем не интересны…

— Вот как! А ваша тетушка? — Дели ехидно скривила губы.

— Ах, моя тетушка… Это карьер и карьер. Что делать, Филадельфия! Она очень влиятельная старуха, она устроила мне заказ на памятник Вашингтону для Сиднея, этот карьер и много еще чего. Но с прошлым покончено, теперь я увидел вас… — Он повертел в руках кисть и резко бросил на этюдник. — Я решительно увидел вас!..

— Берт! Вы сами как экзальтированная глупышка, не стоит больше повторять подобных фантазий: я выхожу замуж за Максимилиана, и вы мне совершенно не нравитесь, я терплю вас лишь из-за того, что вы родственник моего будущего мужа, — сказала Дели с покровительственной улыбкой на губах.

— Я не хочу, чтобы вы были женой этого любителя пива, — сказал он серьезно.

— Мне жаль, но от вашего желания ничего не зависит, Берт, — уже чуть мягче улыбнулась Дели и перевела взгляд на холст. — А я ведь должна признаться, что мы пришли сюда посмотреть на ваш памятник Куку, но я вижу его лишь на вашем этюде.

— Да, придется отливать вторую копию, правда, теперь я решил немного передвинуть его влево, как вам кажется, здесь он будет более вписываться? — ткнул он пальцем на холст.

Но Дели, помолчав, посмотрела в его миндалевидные глаза и спросила:

— Я так и не поняла, почему вы прислали цветы?

Он тоже внимательно посмотрел в ее глаза, которые она прятала за вуалью, и сказал чуть тише чем прежде:

— Из зависти, я ему страшно позавидовал… Макс неоднократно мне говорил, что хочет найти в Австралии какое-нибудь увлекательное приключение, и, когда я услышал по телефону, что вы художница, да еще известная, я почему-то решил отбить вас у него, просто так, из вредности. Мне совсем не нравится этот пивовар. Единственное, что мне в нем нравится, это его вкус на женщин. В самом деле, если он нашел себе приключение, почему бы мне тоже им…

— Не воспользоваться? — усмехнулась Дели.

— Нет, почему бы мне его тоже не найти? Ну почему для него возможно маленькое приключение, а для меня нет, почему? Вот, пожалуйста, откровенность. Вы сами говорили, что вам нравится откровенность…

— Да, нравится, — задумчиво протянула Дели.

«Значит, все-таки приключение, помми нашел приключение», — подумала она и внимательно посмотрела на Берта.

— Очень нравится…

— Честно говоря, я удивлен, как вы нашли Макса, вернее что вы нашли в нем?

— Как вы говорите — он искал приключение, вот и нашел. Это он нашел меня, так будет точнее. Я недавно похоронила мужа, и вот…

Берт положил холст в этюдник и захлопнул крышку этюдника.

— Удивлен! И он сделал нам предложение? И вы согласились? Вы такая яркая, такая талантливая, у нас в Австралии женщин-художниц полторы-две, не больше, да и то они почти неизвестны. И вы ему поверили?!