— Опять? Кто-то тонет…

— Да иди и посмотри скорей!

Алекс не стал ворчать, что везде и всюду Алекс, а Гордон даже не собирается подниматься. Он переступил через лежащего Гордона и вышел на палубу.

Дели только задремала, освободившись от своих тяжелых мыслей, и проснулась оттого, что сердце бешено колотится. Она услышала гудки! Но днем, когда перед пароходом на опасном расстоянии плыла девушка и были такие же гудки, сердце у нее стучало не так учащенно и настойчиво.

Холодный страх стал подниматься у нее из живота и сковывать холодом грудь. Постепенно сердце стало успокаиваться, может быть, от этого холодного страха? Она почему-то решила не выходить, она боялась. Но выходить было необходимо, не выходить — бежать, потому что такие гудки предвещали нечто серьезное.

Бренни все сигналил.

Он не сразу заметил впереди по фарватеру, под светом яркого узкого луча прожектора, на воде какой-то большой предмет. Он увидел что-то темное, но глаза его слипались от сна. Он подумал: если это лодка или бревно, то, подойдя поближе, он сумеет вовремя крутануть штурвал. Но это темное пятно становилось все четче. На воде лежал легкий, едва заметный туман — и Бренни стал различать, что впереди лодка, которая, никуда не сворачивая, идет прямо к «Филадельфии».

Бренни стал давать гудки, но тот, кто был в лодке, и не собирался сворачивать, все так же налегал на весла, и они вот-вот должны были столкнуться!

Наконец тот, кто был в лодке, бросил весла, достал со дна горящий керосиновый фонарь, встал во весь рост и начал размахивать им, сигналя Бренни, чтобы пароход остановился.

Бренни ничего не оставалось, как остановить машину.

Человек в лодке все так же стоял на широко расставленных ногах и продолжал размахивать фонарем у себя над головой.

Дели выбежала на палубу и, едва только взглянув, сразу же поняла; нет, она не увидела лица в полутьме, так как прожектор бил мимо лодки, но она сразу же поняла — это Максимилиан!

И вновь сердце у нее заколотилось, словно пойманный зверь пытался вырваться из капкана. Она подошла к борту и увидела его лицо, седые виски. Он улыбался, размахивая фонарем над головой.

— Де-ли! — прокричал он.

До лодки оставалось уже метров двадцать. Пароход бесшумно и медленно приближался к лодке.

— Дели! Я вижу тебя, Дели! — снова закричал он.

У нее не было сил что-либо ему ответить. Она стояла и смотрела на него, а в голове пронеслось: «Не уйти! А может быть, это судьба, так и должно быть? Может быть, это к лучшему… Кто знает? Я не знаю…»

— Дели, возьми меня с собой! — снова закричал Максимилиан. Его хрипловатый голос повторило маленькое эхо, откатившись от высокого берега.

— Алекс, займись, пожалуйста. Кинь ему лестницу и привяжи лодку, — сказала Дели подбежавшему Алексу.

— Куда? — Алекс спросонья не понял, кто находится в лодке.

— «Куда-куда»! К «Филадельфии»! Ко мне… — сказала она довольно резко и быстро пошла к себе в каюту. Она улыбалась.

Но, не дойдя до каюты, Дели развернулась и решила идти ему навстречу…

Это смешно и глупо — прятаться в каюте, ясно, что не уйти, ясно, что ее попытка бегства окончилась неудачей.

Максимилиан вскарабкался по лестнице на палубу и, увидев Дели, бросился к ней, налетел словно штормовой ветер, смял руками и стал лихорадочно целовать ее губы, подбородок, щеки, нос. Дели ничего не оставалось, как смириться с этим натиском.

— Милая… милая моя… Дели, глупая моя!

Он целовал ее, а она все продолжала улыбаться.

— Ты не уйдешь от меня, нет. Ты меня не знаешь. Я люблю тебя!..

Дели поначалу робко, потом все более быстро и страстно стала отвечать на его поцелуи.

— Макс, Макс… — шептала она.

— Вот видишь, мы вместе, все хорошо. Ты просто пошутила надо мной. Ты думала, что я играю. Ты продолжаешь думать, что просто скучающий помми нашел скучающую молодую вдову? Нет! Нет… Я люблю тебя. Я бросил все, я помчался за тобой.

— Как ты узнал?

— Глупая моя Дели! Если бы у тебя были крылья, я все равно нашел бы тебя — в Америке, в Канаде, в Швейцарии — нашел бы тебя!

Из рулевой рубки спустился на палубу Бренни. Он узнал Максимилиана и покрутил пальцем у виска. Впрочем, сделал это, когда Максимилиан, улыбнувшись ему, повернулся к Дели.

— Мистер Джойс, не надо так опасно шутить, — сказал Бренни с явным раздражением.

— Простите меня, но это мисс Филадельфия решила надо мной подшутить, вот я и погнался за вами.

— Ах, Максимилиан, Максимилиан, ты меня просто поражаешь! — воскликнула Дели и, уже не стесняясь стоявшего Бренни и появившегося Алекса, который привязал лодку и теперь смотрел на мать в объятиях Максимилиана, страстно целовала Максимилиана в губы. Ее глаза закрылись — она воспарила, она оказалась наверху блаженства, от которого так глупо и поспешно пыталась бежать. Как замечательно, что ее чувство одиночества исчезло. В груди уже не пойманным зверьком, а радостной птичкой затрепыхалось сердце.

Дели откинула голову и глубоко вздохнула. Она посмотрела в его серые глаза и покачала головой:

— Что ты делаешь, Максимилиан!

— Я пока ничего не делаю, кроме одного: я прошу еще раз при свидетелях твоей руки, Филадельфия, — сказал Максимилиан хрипло и глухо, не отрываясь глядя ей в глаза.

— Ты сумасшедший, Максимилиан!

— Пусть сумасшедший, все может быть. Но теперь ты можешь мне ответить то, что должна ответить?

Дели посмотрела на Алекса и Бренни и уловила у обоих на лицах то ли ухмылку, то ли усмешку, но в любом случае какое-то ироничное отношение.

— Макс, они смеются над нами.

— Они завидуют нам, — сказал Макс, даже не посмотрев на Алекса и Бренни.

— Ну что, мы так и будем стоять? — спросил Бренни, уперев кулаки в бока. — Мне уже надоело смотреть на эти ночные объятия.

— Да, действительно, ты не пригласишь меня в свою каюту? — с удивлением воскликнул Максимилиан.

Дели внутренне вздрогнула, с лица сползла улыбка:

— Максимилиан, пароход скоро потонет от народа.

— Алекс, иди поднимай давление, оно уже совсем упало, — сказал Бренни. — Ма, я больше двух часов не выдержу у штурвала, я и так почти сутки не спал.

— О, Бренни, отдохни, пожалуйста, я плохая мать!

— А зачем стоять у штурвала? Разве обязательно куда-то плыть, можно остановиться у этого берега, — сказал Максимилиан. — Кстати, куда вы от меня пытались сбежать?

Он хотел обнять Дели за талию, но она отошла к Бренни.

— Мы никуда не пытались бежать, мы просто идем в Маннум принимать груз сельскохозяйственного оборудования, — ответила Дели.

— Нет, мы больше не плывем в Маннум! Нам не нужно никакого оборудования, — строго сказал Максимилиан и добавил: — Хватит, Дели, хватит.

Она помолчала, взглянула на недовольное выражение лица Бренни, посмотрела на Алекса, но на лице у него ничего не смогла прочесть.

— Максимилиан, ты распоряжаешься тут как владелец парохода, как…

— Как владелец Филадельфии, как будущий законный твой муж, не более того, — улыбнулся Максимилиан.

Подойдя к ней, он взял ее руку, притянул к губам и поцеловал пальцы.

— Дели, как я соскучился по твоим рукам, по твоему гневному и туманному взгляду…

— Ма, так что мне делать? — спросил Бренни. — Что вообще происходит? У нас новый капитан? — Бренни бросил презрительный взгляд на Максимилиана.

— Ах, Бренни, милый, действительно, наверное, лучше тебе отдохнуть, а утром мы решим, идти нам в Маннум или… — Она замолчала и посмотрела на Максимилиана.

— Или как скажет он? — презрительно спросил Бренни и, быстро развернувшись, пошел в свою каморку на палубе.

Дели покачала головой и укоризненно прошептала:

— Максимилиан…

— Что, Дели?

— Максимилиан, я не верю ни одному твоему слову.

— И не верь, — сказал он и, взяв за талию, чуть ли не насильно повел Дели в ее каюту.

— Ма! Так я гашу топку? — сказал Алекс.

— Хорошо, делайте что хотите, — ответила Дели и прижалась к плечу Максимилиана. Он все сильнее и сильнее прижимал ее к своему бедру, у нее не было сил сопротивляться.

В каюте Максимилиан вновь так сильно ее подхватил, что у Дели перехватило дыхание. Он вновь стал ее целовать, шаря рукой по стене в надежде, что где-то рядом с дверью есть выключатель, но так и не нашел его.

— Максимилиан, мне больно, — прошептала она.

— Тише! Дети услышат, — улыбнулся он и беззвучно рассмеялся, потом вдруг посерьезнел и строго спросил: — А где орхидеи?

— Выбросила. За борт. Как ненужный фальшивый комплимент.

— Дели, ты мне еще не ответила, ты еще не сказала «да».

Дели помолчала, глядя в темные серые окна, потом провела рукой по его слегка щетинистой щеке, видимо, он день или два не брился, и серьезно сказала:

— Ты прав, Максимилиан, я тебе еще не сказала «нет».

Максимилиан попытался расстегнуть на ее платье пуговицы, но Дели, прижав руки к груди, вскричала:

— Максимилиан! Ты слишком нетерпелив, я просто удивляюсь тебе!

— Дели, мы слишком долго не виделись. Ты права, я слишком долго ждал тебя и я нетерпелив.

Он нашел на стене выключатель и погасил свет.

— Максимилиан, — прошептала Дели.

— Это ничего, я увижу тебя обнаженной утром, — сказал Максимилиан и, подойдя к ней, стал помогать ей раздеваться.

Снимая платье, Дели улыбалась. Просто что-то невероятное происходит! Но, что бы ни происходило, теперь уже поздно сопротивляться, теперь уже у нее, как от запаха роз, начинала кружиться голова, и головокружение становилось все сильнее и сильнее.