— Вот, я все подготовил. Нотариус уже зафиксировал, осталось только вписать сумму, поставить подпись и…

— И что еще? — не поняла Дели.

— И-и… И все. И я должен выполнить свое обещание, пригласить вас на завтрак в честь моей удачной покупки, — сказал он простодушно.

Ресницы Дели взлетели вверх, она бросила на него внимательный взгляд и тут же опустила глаза на бумаги. Встретившись с ним взглядом, она тут же поняла: он из-за нее был на кладбище. Только каким образом узнал?

— Итак, называйте вашу цену… — обратился он к Бренни.

— Простите, я совсем забыла представить. Это мистер Джойс, — спохватилась Дели. — А это Бренни, Алекс.

Максимилиан обменялся быстрыми рукопожатиями с Бренни и Алексом и снова сел в кресло. Дели не стала добавлять: мои дети — это показалось ей совсем ни к чему.

— Ну? Так я горю желанием приобрести баржу, — сказал Максимилиан, показав свои синеватые зубы.

— Конечно, наша баржа не только что со стапелей, но она в прекрасном состоянии, осадка неплохая, никакая мель ей не страшна, даже если вы погрузите на нее… — начал Бренни не слишком уверенно. Он совсем не умел торговаться, он умел стоять у руля, а торговля — совсем не его стихия.

— Пирамиду Хеопса, — пошутил Максимилиан.

— Ну, пирамиду, это, наверное, уж слишком, — засмеялась Дели. — А вы и в Египте были?

— Да, когда-то путешествовал по Востоку, это было свадебное путешествие.

Дели помрачнела от упоминания о свадебном путешествии.

— Если вы хотите купить, значит, знаете, сколько можете заплатить за баржу, чтобы это было для вас выгодно? — спросила она.

— Да. Знаю. — Он откинулся на спинку кресла и с некоторым самодовольством произнес: — Я хочу заплатить за нее три тысячи фунтов!

Дели смотрела в бумаги и не могла поднять на него глаз. Три тысячи фунтов? Так мало?! Но она стоит тысяч пять или все восемь, вернее стоила когда-то. Она надеялась, что хотя бы за шесть тысяч она продаст баржу. Но всего три? — это прозвучало как насмешка.

— Но вы же не видели ее! — воскликнул Бренни.

— Очень хорошо видел. И позавчера и ночью присматривался: баржа отличная, на плаву, то, что мне нужно!

— Но, мистер Джойс, она стоит гораздо дороже, — тихо сказала Дели.

— В самом деле? — искренне удивился он.

— Да! Нам она обошлась, я точно не помню сколько, мама… — начал Бренни.

«О, зачем он сказал «мама», глупый Бренни?!» — подумала Дели с раздражением. Она ничего не ответила.

— По-моему, тысяч пять или даже пять с половиной, — сказал Бренни уверенно.

— Какая жалость. Я не знал. Видите ли, я не совсем в курсе… — Он задумался и забарабанил своими длинными узловатыми пальцами по подлокотнику кресла. — Я могу заплатить за нее три с половиной тысячи. Понимаете, сейчас я все вложил в строительство; чтобы перевести деньги из Лондона, на это потребуется определенное время, а я хотел бы скорее… — Он бросил на Дели цепкий взгляд своих небольших серых глаз.

— Хорошо! — быстро сказала Дели. — Три с половиной тысячи, это нас вполне устроит. Где поставить подпись?

На лице Максимилиана появилась облегченная улыбка, но зато Бренни раскрыл рот, а Алекс стал смотреть в сторону после слов матери, которая за такую мизерную сумму все-таки решилась продать баржу. Больше половины этих денег уйдет на оплату содержания Брентона в больнице, почти год лежавшего без движения. И похоронной компании они тоже должны. Останется слишком мало денег, чтобы закупить товары для плавучего магазина, придется купить меньше, чем хотелось бы. В таком случае, будет ли вообще выгоден магазин на борту?

— Мистер Джойс, может, вы вместе с баржей и наш пароход арендуете? — вмешался Алекс. — Чтобы перевозить шерсть…

— Мистер Джойс не интересуется шерстью, — сказала Дели.

— Да, шерсть мне ни к чему, а вот песок, строительные материалы; потом нужно будет привезти котлы и оборудование… — ответил мистер Джойс.

— Так, наверное, проще зафрахтовать, чем покупать? — спросила Дели, с удивлением глядя на Максимилиана.

— Я об этом не думал, — улыбнулся он, но тут же спохватился: — Нет-нет, мне проще купить.

— А кто будет перевозить вашу баржу, вы уже договорились? Здесь поблизости «Прибой», «Эстериа» или, может быть, «Филадельфия» будет тянуть вашу баржу? — спросил Бренни.

— А, знаю, «Филадельфия» — это ваш пароход! Но я еще не решил, — уклончиво ответил Максимилиан.

«Странно и нелогично он говорит. Но все равно. Покупает так покупает и пусть делает с ней все, что хочет, пусть хоть утопит баржу, все равно! — подумала Дели. — Пусть хоть на металлолом распилит…»

— Так где поставить подпись? — переспросила Дели.

— Вот здесь, пожалуйста. — Он вытащил вечное перо и торжественно подал его Дели. Она быстро вписала сумму и расписалась.

— Прекрасно! — заулыбался Максимилиан, забирая бумаги и глядя на подпись.

— А-а-а где? Где?! — Бренни округлил глаза, приподнимаясь в кресле. На его щеках заиграли желваки, пальцы сжались в кулак.

— О, не беспокойтесь, сию секунду, — ласково улыбнулся Максимилиан Бренни, словно капризному ребенку. — Бой! — Он щелкнул пальцами, и к нему подбежал мальчик в белой ливрее. — Принеси то, что я говорил, из моего номера.

Мальчик стремглав бросился вверх по широкой серой лестнице, и не прошло минуты, как он, перескакивая через две ступеньки, прибежал и отдал Максимилиану круглую коробку из-под конфет, перевязанную лентой.

— А это вам! — Максимилиан торжественно встал, держа коробку в руках, но Дели не собиралась подниматься. Он наклонился и преподнес ей эту перевязанную розовой лентой коробку из-под английских конфет.

— Это вкусно? — спросила Дели с иронией.

— Посмотрите сами. Прямо сейчас. Пересчитайте, пожалуйста.

Дели потянула за ленточку, открыла коробку: в ней были деньги, как она уже поняла.

— Здесь три тысячи, — сказал Максимилиан. — А вот недостающие пятьсот. — Он сунул руку во внутренний карман пиджака.

— Я не хочу считать. — Дели поставила коробку на столик. Бренни тут же притянул коробку к себе и стал пересчитывать купюры. Максимилиан достал кожаный бумажник и вытащил из него недостающие пятьсот фунтов, которые положил рядом с коробкой.

— Все в порядке, ма, — сказал Бренни, завязывая коробку ленточкой.

— Я очень рад и прошу меня извинить…

— За что, мистер Джойс? — удивилась Дели.

— Так жаль, что я все вложил в строительство, — развел он руками.

— Ах, я знаю. Я знаю, что вы сделали все что могли. Мне бы пришлось очень долго хлопотать, чтобы продать ее…

— Ну, если вы так считаете, то прошу вас. Прошу к завтраку!

Ее двое взрослых сыновей — как они были сейчас некстати! Дели пришла в замешательство, но тут же нашлась:

— Бренни, ты не сможешь вместе с Алексом сходить в больницу заплатить, и в похоронную компанию? — волнуясь, спросила Дели. Она боялась, что Бренни откажется.

— Хорошо, ма, — ответил Бренни.

— И по пути заглянем за атласом, — добавил Алекс.

— Вот и отлично. Подойдете через час… — сказала Дели. — И вместе пойдем на пароход.

— Или через два, — сказал Максимилиан, посмотрев на Дели.

— Да нет, за час наверняка управимся, — сказал Бренни и, расстегнув ворот рубашки чуть ли не до груди, засунул коробку за пазуху.

«Весь в отца. Такой же непосредственный», — подумала Дели, глядя на Бренни.

— Значит, я вас жду, — сказала Дели, поднимаясь из кресла. Макс подал ей руку, помогая встать, и она ощутила, какая у него крепкая и сухая рука. Дели слегка одернула свое простое синее платье с короткими рукавами, волосы были заколоты обыкновенной дешевой заколкой, а пряди седины аккуратно спрятаны, чему она была сейчас страшно рада: волосы густые, волнистые и абсолютно темные, без единого седого волоса.

Максимилиан подождал, пока Бренни и Алекс выйдут из холла отеля, и показал рукой на широкую лестницу, ведущую на второй этаж:

— Прошу!


День был очень жаркий. По раскаленному булыжнику улицы проезжали ленивые редкие автомобили и грузовики марки «Т». Здесь, в Марри-Бридж, еще не совсем ушли в прошлое черные фаэтоны и обыкновенные повозки, запряженные лошадьми, которые очень часто возили, как это ни смешно, бочки с бензином на заправочную станцию.

Бренни почти сразу же забыл, что мать так дешево продала баржу, он крепко прижимал к животу коробку с деньгами и не пропускал ни одной встречной девушки, чтобы не поглазеть на нее. Алекс был молчалив и задумчив, его угнетала жара, было больше ста градусов[2].

— Смотри какая, ох-ох-ох! — показал Бренни взглядом на проходившую мимо длинноногую девушку в весьма короткой юбке, едва прикрывавшей колени. Алекс, как и Бренни, проводил ее взглядом и сказал:

— А мне больше нравится эта, — он кивнул на темнокожую девушку, мывшую витрину магазина, где она, видимо, работала. Девушка была на вид чистокровной австралийкой-аборигенкой и весьма неплохо сложенной. Кожа ее, медного оттенка, лоснилась, смазанная маслом.

— Ничего. Но я против смешения рас, — сказал Бренни — простодушный и прямой, весь в отца, в Брентона, а Алекс — не поймешь в кого. В деда, как говорила Дели Алексу еще в раннем детстве, глядя, как тот старательно собирает бабочек и жуков и приносит их матери показать. Алекс, как и его дед, тоже собирался стать врачом. Видимо, в силу своей врожденной внимательности натуралиста Алекс сразу же почувствовал, что с продажей баржи происходит что-то не то. Услышав, как Дели предложила им сходить по делам, Алекс понял, что можно ожидать в скором будущем всего.

— Вот бы мне такую! — толкнул локтем в бок Бренни Алекса, показав на полную загорелую девушку, круглое лицо которой было все в веснушках. Бренни засмеялся. Но Алекс не поддержал смех, а совершенно серьезно сказал: