Симусу было за семьдесят, и последние два года он чувствовал себя не очень хорошо. После того как он уничтожил замок Бурков и за его голову была объявлена награда, которую, конечно, никто еще не получил, его жизнь значительно осложнилась. Здоровье ухудшилось за последние полгода, и он уже не покидал Иннисфану, чтобы заботиться о духовном здоровье своего клана. Он жил в каменном доме на скале, обращенной к морю, и, несмотря на болезни, каждое утро служил мессу в соседней деревне.

Скай и Адам подъехали к его дому в полдень. Дверь открыла Мэйв, жена Коннора Фицбурка, незаконнорожденного брата Найла. Это была миниатюрная рыжая женщина с добрыми карими глазами. После захвата поместья Фицбурки последовали за епископом и ухаживали за ним. Женщины обнялись, потом Мэйв отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть Скай.

— Как тебе это удается? — воскликнула она. — Ты так же прекрасна, как раньше! Ты нисколько не постарела, Скай?

— Приглядись, Мэйв, и ты увидишь морщинки, — рассмеялась Скай. Потом она подтолкнула вперед Адама. — Это мой муж, Мэйв, лорд де Мариско.

Мэйв тепло улыбнулась.

— Я уже слышала, что вы гигант, — сказала она. — Ну, пойдемте скорей, он ожидал вас сразу после мессы.

— А где Коннор? — спросила Скай, заходя в дом.

— Он присматривает за овцами и скотом его преосвященства, — ответила Мэйв, поднимаясь по лестнице. — Только не удивляйся, Скай. Твой дядя уже стар, и захват земель Бурков чуть не разорвал его сердце. Последние несколько месяцев он совсем плох. Он мерзнет, и даже не знаю, доживет ли он до весны.

У Скай защипали от подступающих слез глаза, и она остановилась, чтобы взять себя в руки. Мэйв, наверное, поняла ее состояние, так как остановилась перед облицованной дубом дверью, положив руку на скобу.

— Со мной все в порядке, — тихо сказала Скай, и Адам утешающе сжал ее руку. Мэйв распахнула дверь и объявила, входя в комнату:

— Ну, господин епископ, наконец она здесь! Сидящий у камина закутанный в шерстяную шаль старик повернулся к ним, и Скай, подбежав к нему, поцеловала его морщинистую руку с тяжелым золотым кольцом — знаком сана.

— А, девочка! — Он мог быть слаб телом, но голос его был силен по-прежнему. — Вставай, дай мне посмотреть на тебя! Мои глаза еще хорошо видят. Ты, как всегда, прекрасна, девочка. Я помню, когда ты родилась, Дубхдара очень расстроило, что ты не мальчишка. Но ты сразу же похитила его сердце. — Он с минуту помолчал. — Да и мое тоже. Скай наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Мой милый дядя! — прошептала она.

— Ну, девочка, не сентиментальничай, — проворчал он. — Представь-ка мне лучше этого великана, который, как я подозреваю, и есть твой муж. — Он протянул Адаму руку для поцелуя.

— Разумеется, дядя, это мой муж, Адам де Мариско, — проговорила Скай.

Когда Адам выпрямился, Симус О'Малли улыбнулся и сказал:

— Да, он как будто создан для тебя, Скай. Он молится на землю, по которой ты ступаешь, и слишком балует тебя. А все-таки если ты зайдешь слишком далеко, то он тебя и поколотить может, чего ты наверняка частенько заслуживаешь. Ну, садись, племянник! Ты ростом с дерево, а мне хочется поговорить с тобой лицом к лицу, а не к гульфику! — И он сам рассмеялся своей шутке, а потом крикнул:

— Мэйв! Принеси нам виски, меня что-то знобит. Да, денек сегодня не лучший, не лучший денек.

Они принесли стулья и сели лицом к старику. У Адама с Симусом завязалась оживленная беседа, а Скай сидела, глядя на любимых мужчин, помешивая в бокале янтарное пламя, называемое здесь виски. Да, за эти несколько лет дядя сильно сдал. Он стал совсем седой, но глаза по-прежнему пронзительно голубые и с прежним интересом следят за миром. Он высох и с трудом держал бокал в трясущейся костлявой руке. «Откуда у него берутся силы служить мессу?»— подумала она. Наверняка он вкладывал в это все силы, а оставшееся время приходил в себя.

— Скай? — вдруг пробился в ее сознание его голос.

— Да, дядя?

— Мне так жаль замок. Королева вернет тебе земли Бурков?

— Нет, дядя. Она даст Патрику другие земли в Англии. Она хочет, чтобы он вырос англичанином и число ирландских мятежников уменьшилось на одного.

Симус О'Малли кивнул и улыбнулся. Остроумное и в то же время мудрое решение.

— У тебя почти ничего не осталось в Ирландии, девочка.

— Но я все еще глава рода О'Малли, дядя.

— Как долго ты останешься ею? Сыновья Дубхдара выросли, нечестно удерживать эту должность.

— Выросли круглыми дураками, дядя! — возмутилась Скай. — Если бы я передала власть Брайану, я бы оскорбила папину память. Ему бы только пиратствовать с Грэйс, что ему до благосостояния семьи! Он лишь пустил по ветру наше богатство!

— И что ты собираешься делать?

— Я сказала, что если ему так уж невтерпеж пиратствовать, то пусть он и братья получат каперские свидетельства у королевы и грабят испанцев, а не англичан. Так они перестанут злить королеву, не становясь на ее сторону, и наполнят свои сундуки золотом. Брайан согласился, и Конн едет в Англию, чтобы представиться королеве. Если в следующем году они не натворят новых неприятностей, я передам бразды правления Брайану и мой долг перед О'Малли будет исполнен.

— Это хорошо, — согласился епископ.

— Меня тяготит эта ответственность, дядя. Она лежит на мне всю жизнь, и я устала. Мои дети выросли, почти не видя меня, и я не хочу, чтобы это случилось с младшей, Велвет. У меня есть дом во Франции, и королева обещала дать взамен Ланди новые поместья.

— Итак, ты начинаешь остепеняться, девочка?

— Похоже, — согласилась она. — Мне хочется покоя, то есть быть вместе с Адамом и дочерью и другими детьми.

Симус О'Малли кивнул:

— Так было и с твоим отцом — да упокоит Господь его душу, — пока он не женился на Анне. После этого он отказался от приключений. Ты уже обрела покой, Скай, и я не буду уговаривать тебя быть верной и любящей женой Адаму — ты уже такая, Скай. Я счастлив видеть тебя, с тобой все в порядке, а значит, теперь и я могу отдохнуть и с легким сердцем встретить брата.

Скай встала и, наклонившись, поцеловала дядю.

— Симус, я люблю тебя! — сказала она.

Старик улыбнулся сидящему за ней Адаму и обнял ее.

— Ну-ну, девочка, не хватает, чтобы ты еще расплакалась тут! — любяще упрекнул он ее.

Они прогостили у епископа весь день и остались на ночь. Это был счастливый день. Утром, когда все было готово к отъезду, Скай поднялась к нему, чтобы попрощаться. Симус О'Малли по-прежнему сидел у камина, опустив голову на грудь, руки были сложены на коленях. Похоже, потрескивание огня не мешало ему дремать. Скай улыбнулась и тихо позвала:

— Дядя, я уезжаю! — Ответа не последовало. — Дядя?! — Она потрясла его за плечо, но пальцы встретили холодное тело. Скай отдернула руку и прикрыла рот. — Адам!

Прибежавший Адам осмотрел старика. Когда он поднялся с колен, в его глазах блестели слезы.

— Он мертв, Скай, — сказал лорд Ланди и обнял рыдающую жену.

Симуса О'Малли, епископа Коннотского, похоронили в день тридцатичетырехлетия его любимой племянницы. Его тело было выставлено для прощания на протяжении пяти дней, так как потребовалось немало времени на то, чтобы собрать на Иннисфане всех родственников. Глядя на сестер Скай — Муар, Пейги, Брайд и Сайну — старых, некрасивых женщин, Адам поразился, насколько они отличались от Скай. Адам никогда не замечал некрасивости в Эйбхлин — монахиня всегда была в хлопотах и заботах, сестры же были простыми женщинами, откровенно не одобрявшими связи младшей сестры с англичанином. Только то, что Адам был католиком, позволяло им вообще общаться с ним. Слушая их рассказы о сражениях с англичанами, Адам начал понимать причины их неприязни. Измученные родами и тяжестью жизни в этой суровой стране, они преждевременно состарились, никому из них не удалось заполучить богатого или красивого мужа, как Скай. Их мужья, прибывшие вместе с ними, были простые краснолицые ирландцы, не говорившие по-английски. К счастью, Адам достаточно знал ирландский, чтобы поддерживать беседу, и мужья сестер решили, что, раз этот англичанин знает их наречие, может, он не такой уж плохой парень. Они подметили, что он не дурак выпить, любит их виски и твердо управляет женой, которую считали слишком передовой для женщины.

Майкл О'Малли отслужил заупокойную мессу по дяде, и четверо племянников, Эван и Коннор Фицбурк отнесли гроб на семейное кладбище. Когда потом все собрались в родовом зале. Муар выразила словами то, что подумали все:

— Это была последняя связь с папой и прошлым. Теперь все ушло.

— Но у нас остались воспоминания, — обнадеживающе сказала Сайна.

— Ба! — фыркнула Пейги. — Их эпоха кончилась, вот и все!

— Дядя Симус связывал воедино нашу семью, — вмешалась Брайд. — Теперь мы все пойдем своей дорогой.

— Мы и так это делаем уже давно, — ответила Муар.

— Так устроен мир, — тихо сказала Эйбхлин. — Все семьи рано или поздно распадаются. Особенно это касается дочерей, а, видит Господь, у папы их было немало.

— Папа гордился бы нами, — заметила Муар, — по крайней мере кое-кем. Например, у мен? было восемнадцать детей, тринадцать выжило. У Пейги двенадцать выживших, у Брайд — девять, а у Сайны — одиннадцать. И даже тобой, хоть ты и решила стать бездетной, он бы гордился из-за твоего благочестия и искусства. — Муар оглядела сестер. — Да, многими из нас папа бы гордился.

— Мной бы он тоже гордился. Муар, — спокойно сказала Скай. — Ты нарочно умолчала обо мне, хотя я исполнила то, чего он ожидал от меня, да и родила восемь детей. Я управляла тремя имениями своих детей и большими состояниями, я исполнила свой долг как глава О'Малли, Муар.

— Да, и из-за тебя мы потеряли земли Бурков! — отрезала Муар.

— Земли Бурков отобрали у меня потому, что я вышла замуж во Франции без разрешения королевы, — рассердилась Скай. — Королева нарушила свое слово, в то время как я выполнила свою часть сделки. Если бы я вернулась в Англию без мужа, она снова использовала бы меня, а мне это надоело. Муар! Да что ты можешь понимать во всем этом, живя в захолустной деревушке в Ирландии?