Когда его пульсирующий орган медленно наполнил ее, она открыла сапфировые глаза и обняла его голову обеими руками. Их взгляды встретились, и в ее чуть расширившихся глазах читалась любовь к этому великолепному мужчине. Они не говорили — за них говорили их бьющиеся сердца. Он двигался в ней, пока наслаждение не стало настолько непереносимым, что она снова закрыла глаза и из ее уст вырвался легкий крик.

Сердце Адама тоже было так полно любовью к Скай, что ему с трудом приходилось сдерживать свою страсть. Он наслаждался игрой эмоций на ее прекрасном лице. Наклонившись, он осторожно поцеловал ее и вдруг ощутил соленый привкус слез на ее щеках. Он понимал, что она плачет от счастья, но это все равно трогало его.

Через несколько мгновений она снова открыла свои прекрасные голубые глаза и увидела его улыбку. Она улыбнулась в ответ, и в этой улыбке просияла ее любовь к нему.

— Ты так нужна мне, девочка, — прошептал он.

— Ты так нужен мне, муж мой, — ответила она и поцеловала его. Они переместились на бок, он не хотел отягощать ее своим весом, потому что еще не был готов разрядиться. Они переплели ноги, и эта новая поза позволяла им свободно ласкать друг друга. Адам с наслаждением ласкал губами ее соски.

И тогда она снова почувствовала, как по ее телу пробегают язычки пламени. Она провела рукой по его спине, дразняще сжимая твердые ягодицы.

— Ведьма! — прохрипел он, начиная покусывать ее соски и чувствуя, как в нем тоже с новой силой разгорается страсть. Она пощипывала его мочки, пробегая язычком по раковине уха, бесстыдно шепча ему, что она чувствует в этот момент.

— Ах, дорогой, ты такой большой! Адам, почему мне всегда не хватает тебя? Мне так нравится, когда ты занимаешься со мной этим. Ох, милый, не останавливайся! Пожалуйста, не останавливайся, Адам! О-о-о, я могла бы лежать так целую вечность!

Слова жены возбуждали его еще больше. Адам вновь оказался на ней, и его орган снова и снова пронзал ее воспаленную плоть. Он совершенно не чувствовал, как ее ногти впиваются в его спину, он слышал только ее горячее дыхание у себя под ухом и чувствовал, как извивается она под тяжестью его тела.

И, ускользая из реальности в золотистый мир чувственного наслаждения, она успела подумать только об одном: с Адамом это было так же, как с Джеффри, то есть лучше с каждым разом, с каждым разом страсть усиливалась. И если это была награда за то, что ей пришлось перенести, то она заслужила ее, ведь быть любимой таким мужчиной стоило всех испытаний! И тут вихрь страсти унес ее, подбросил вверх, и для нее исчезло все, кроме наслаждения.

— Ну вот, Скай, ты разрядила меня, — услышала она его крик, и он рухнул ей на грудь. Она крепко сжала его, пока он стенал от наслаждения, и поцеловала.

Потом они несколько минут лежали рядом, пытаясь прийти в себя. Наконец ему удалось сползти с нее, и, взяв ее за руку, он лег рядом с ней. Мягко потрескивал единственный свидетель их страсти — огонь, и их спины ласкала мягкая овечья шкура. За окном слышался усиливающийся вой ветра, обрушивающегося на башню родовой крепости, и кроме него, не было слышно других звуков. Адам первым прервал молчание:

— Мне бы хотелось остаться здесь на зиму.

Она тихо рассмеялась:

— Мне тоже, но, боюсь, сегодня ночью эта комната потребуется Анне. Мне и так неудобно, что мы тут нежимся весь вечер, а она там командует слугами, которые чистят зал.

— Если бы овечья шкура могла говорить… — поддразнил он ее.

— То бедная Анна была бы в шоке. Не думаю, что мой отец был слишком чутким любовником. Это был простой человек, с простыми желаниями.

— Но почему она не вышла замуж снова? Ведь она была так молода, когда умер твой отец.

— Да, ей было двадцать два, а ему пятьдесят восемь. Она говорила, что не вышла замуж потому, что хотела поднять мальчиков и у нее не было приданого. Приданое, впрочем, я могла бы ей дать — наверняка нашелся бы хороший человек, которому нужны были сыновья, а она доказала, что может рожать сыновей. Да, это был ее выбор. За четыре года она родила отцу четырех сыновей, но ей, наверное, больше не хотелось попадать во власть мужчины. Гораздо удобнее было боготворить отца и его память. Не всем женщинам нравится супружеское ложе, думаю, что и Анна из их числа. Насколько я знаю, после отца у нее не было даже любовников. — Скай приподнялась на локте и поцеловала мужа. — А я не могу представить себе — как это можно не любить тебя.

Он улыбнулся ей:

— А мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты разлюбила меня. Ты разбила бы мне сердце! — И с этими словами он снова привлек ее к себе.

В дверь постучали, но они не сразу расслышали. У них было такое чувство, будто их застали врасплох, как юных любовников.

— Скай, дорогая, зал вычищен и вымыт, и слуги ждут вашей оценки, если вы с Адамом сможете спуститься и посмотреть, — раздался из-за двери голос Анны.

— Мы спустимся через минуту, Анна, — сказала Скай, и ее голос дрожал от сдерживаемого смеха. — Помоги мне одеться, шут! — прошептала она Адаму, продолжавшему лежать на полу и корчившему ей рожи, пока она старалась привести себя в порядок. За дверью послышались удаляющиеся шаги Анны.

— О Боже, миледи, но ваше платье так измято, и — что это! — в вашей рубашке дыра?! — Вытянувшийся во весь рост Адам пародировал Дейзи.

Скай разразилась хохотом.

— Ах ты чертенок! — упрекнула она его. — Прекрати меня смешить!

Он расхохотался:

— Ну ладно, девочка, я тебе помогу, только скажи мне, где мы будем спать сегодня ночью в этой груде камней, которую ты называешь родовым гнездом? — Он подобрал с пола ее белье.

— Наверху, в моей комнате, — сказала Скай. — Я думаю, Анна подготовила ее. Это самая большая комната в доме, раньше в ней жил отец. Хорошо, что Анна не отдала ее Брайану и его жене.

Адам и Скай быстро оделись и вернулись в зал. Скай с радостью увидела, что теперь он выглядит в точности как в детстве. Она улыбнулась, и слуги, заметив эту улыбку, облегченно вздохнули.

— Анна, ты сделала чудо!

— Никаких чудес — просто надлежащая уборка, и я вернула на место вещи, украшавшие зал раньше.

Пришедшим к ужину братьям тоже понравился новый вид зала, и даже Мэгги робко заметила, что ковры на полу смотрятся лучше, чем циновки. Ужин был простой, Анна не стала возиться с готовкой. Были поданы варенные в белом вине мидии, жареная ягнятина, салат и свежий хлеб с маслом, сыр и поднос с яблоками. Мужчины с наслаждением поглощали эти яства, обильно запивая их элем.

Из монастыря на Инништерке прибыла повидаться с родней Эйбхлин, и после ужина сестры сели у огня поболтать, а мужчины остались за столом, продолжая пить эль и рассказывать истории не для женских ушей. Скай с радостью заметила, что ее братья быстро подружились с Адамом. Они вряд ли понимали, что это был первый шаг по дороге к терпимости — впервые они принимали в своей среде англичанина как равного.

К Скай и Эйбхлин подошел Брайан и отвел Скай в сторонку.

— Мы тут с братьями поговорили о твоем предложении.

Ты в самом деле думаешь, что английская королева может выдать нам каперские свидетельства?

— Разумеется, Брайан. Ведь это как в ее интересах, так и в ваших.

— То есть она потребует свою долю от трофеев?

— Да, но зато она выкинет из головы О'Малли с Иннисфаны. Елизавета Тюдор верит только в одну вещь, братик, — в мир. Ей ни к чему войны, войны разрушают экономику. Но для того чтобы получить эти свидетельства, Брайан, — продолжила Скай, — тебе придется поехать со мной в Англию.

— Никогда! — взревел Брайан, и все обернулись на шум. — Никогда я не покину Ирландию и моя нога не ступит на проклятую английскую землю!

— Не надо быть упрямым ослом, Брайан! — быстро ответила Скай. — Ты поедешь со мной в Англию и будешь представлен королеве. Ты не можешь просить ее об услуге на расстоянии.

— Я лучше вообще ни о чем не буду просить ее, — пробормотал Брайан.

— Но ты же сможешь быстро разбогатеть, Брайан, — уговаривала его Скай. — Ты сможешь пристроить к дому новое крыло, специально для себя с Мэгги и детьми. Мэгги, ты бы этого хотела? — обратилась Скай к невестке.

— Конечно, хочу! — откровенно выпалила Мэгги.

— Вы все разбогатеете, — пообещала Скай братьям. — Так что каждый сможет пристроить себе крыло и жениться по своему выбору. Ведь когда в ваших карманах зазвенит золото, то появится и выбор. Вы станете выгодными женихами. Неужели это хуже, чем пиратствовать с Грэйс?

— В Англию я не поеду, — твердо сказал Брайан.

— Королева не может дать тебе свидетельства, не видя тебя, — возразила Скай.

— Я поеду!

Все повернулись к младшему брату Конну.

— Ты? — спросила Скай.

— Ага, — ответил Конн. — Мне хочется посмотреть Англию, а заодно увидеть эту рыжую лису, что ею правит.

Могу я поехать, Скай? — Он умоляюще улыбался, глядя на Скай.

Скай критически посмотрела на него. Конн был младшим, но зато самым высоким, ростом почти с Адама. Если его хорошо подстричь, подровнять бороду, прилично одеть и преподать курс хороших манер, его вполне можно было бы представить королеве. Елизавете нравились умные и красивые юноши, а у Конна, несомненно, было и то, и Другое качество.

— Идет, — сказала она. — Ты подойдешь. — Она посмотрела на Брайана и остальных братьев:

— Есть какие-нибудь возражения?

— Нет! — воскликнули они в один голос, явно довольные, что никому из них теперь ехать не нужно.

— Тогда решено, — сказала Скай.

— Когда ты едешь? — спросил Брайан.

— Через несколько дней, — ответила Скай. — Мне еще нужно навестить Эвана и Гвинет, хочу повидать и дядю.

Я пошлю вечером письмо Елизавете о нашем визите.

На следующее утро Скай проснулась пораньше, чтобы написать королеве следующее:

«Мадам, мои братья просят у вас прощения за то, что, злоупотребив спиртным, они объединились с нашей дальней родственницей Грэйс О'Малли в ее преступных деяниях. Я предположила, что лучшим применением их горячности будет обладание каперским свидетельством вашего милосердного величества, что позволит им использовать избыток их сил в чужих морях на благо их и вашего величества. Скоро я прибуду в Англию с моим младшим братом Конном О'Малли, который представит соответствующую просьбу вашему величеству от своего и братьев лица. Остаюсь преданным другом вашего величества — Скай, леди де Мариско».