— О, мадам де Мариско, да он уже готов к встрече с вами! — рассмеялась Александра.

— Если бы меня ждало что-нибудь столь же прекрасное, — ухмыльнулся Ив, — я бы не стал столько ждать у постели!

— Убирайтесь, все вы! — проревел лорд Ланди. — Вон! Габи задержалась, чтобы поцеловать сына, прошептав ему:

— Вы оба такие счастливые!

Гости постепенно переходили в салон, и наконец спальня опустела. Убедившись, что ушел последний, Адам закрыл дверь в спальню и уселся на кровати.

Некоторое время он сидел так молча, и наконец Скай сказала:

— Господи, неужели это правда?! Адам, наконец-то мы женаты!

Он как-то по-мальчишески улыбнулся ей, и ее сердце болезненно сжалось.

— Я люблю тебя, Скай де Мариско, — тихо ответил он, — я очень сильно люблю тебя.

— Если не хочешь, — внезапно проговорила она, — можешь не спать со мной, я понимаю.

— С кем же мне теперь спать, Скай?!

— Ты знаешь, что я имею в виду, Адам.

— Это повредит ребенку, Скай?

— Нет.

— А сколько еще ждать, Скай? Тебе придется говорить мне, ведь я никогда не был отцом.

«И теперь ты не отец! — вдруг захотелось разрыдаться ей. — Я никогда не смогу родить тебе, моему любимому, ребенка. Тот, что во мне, — это ублюдок, мы оба это знаем!» Но вместо этого она сказала:

— Это зависит от ребенка, Адам. Когда я растолстею, то это будет опасно, но сейчас все в порядке.

— Отлично! — воскликнул он, вставая и снимая с себя рубашку, в которую его нарядили. — Видишь ли, я все-таки хотел бы реализовать полностью свои законные супружеские нрава.

Скай выпростала ноги из-под покрывала и встала рядом с ним.

— А как тебе нравится мое платье, мой муж?

Он скользнул взглядом по всей длине ее рубашки и ответил:

— Если вам желательно сохранить это одеяние в целости и сохранности, мадам, то лучше его снять как можно быстрее, пока я не разодрал его!

Скай медленно спустила рубашку с плеч до талии. Тут она остановилась, давая ему возможность насладиться зрелищем ее прекрасной груди, и только затем стянула рубашку с бедер, позволив ей соскользнуть дальше на пол. Он с наслаждением наблюдал за этим небольшим спектаклем, пока она не выступила из маленькой шелковой лужицы. И тут она не менее дерзко, чем он, смерила взглядом его длину.

— Надеюсь, мадам, вам нравится то, что вы видите? — весело поинтересовался он.

— Всегда нравилось, мой муж, — ответила она. — А вам то, что вы видите?

— И мне тоже всегда нравилось, — хихикнул он. — Тогда, черт побери, пошли в постель! Мне так хочется ощутить твою нежность!

Едва они оказались в постели, как он обнял ее и притянул к себе. Скай тоже обняла его за шею и, радостно вздохнув, прошептала:

— О мой Адам, я так люблю тебя! Ты такой хороший!

— И, найдя его губы, она впилась в него поцелуем, а он застонал. Он так жаждал прикосновения ее губ, что, казалось, между ними проскакивали электрические искры. И этот поцелуй не кончался до тех пор, пока они не почувствовали, что вот-вот задохнутся.

Осторожно положив ее голову на подушки, он зарылся рукой в ее смоляные волосы и целовал ее, пока у нее не заныли губы. Ее соски набухли и поднялись, так что он ощутил их прикосновение даже сквозь толстый слой волос на груди. Опустив одну руку, он стал ласкать мягкое полукружье, поглаживая большим пальцем сосок. Скай содрогнулась от наслаждения.

Адам рассмеялся низким грудным смехом, выдающим его страсть:

— Ты самая чувственная женщина из всех, что я знал, та femme, и я рад, что наши законные отношения не сделали тебя маленькой ханжой. — И, наклонив голову, он стал целовать сосок. Он медленно проводил языком по крошечному холмику плоти, а ее руки, сцепившиеся у него на шее, все плотнее прижимали его к груди. Он начал играть с обеими ее грудями, целуя и лаская их с нарастающей страстью. Скай ощутила на своем бедре его длинную горячую твердость и снова содрогнулась при мысли о предстоящем наслаждении.

Этой ночью он любил ее с таким пылом, как никогда раньше. Он медленно исследовал каждый сантиметр ее шелковистой кожи, как будто прежде совершенно не знал ее.

— Моя жена, — бормотал он, — моя прекрасная невеста, Скай, милая Скай! — Ее тело горело от его поцелуев и жаждало новых. Его рука скользнула вниз, и пальцы, нащупав чувствительное местечко, начали поглаживать его, пока ее бедра не раскрылись полностью, беззащитные перед этой атакой. Проводя пальцами по складкам ее нижних губ, он дразняще прикасался одним из них к самому чувствительному месту, сердцевине ее женственности, пока она не начала громко стонать.

— Ox, дорогой, — прошептала она, — я тоже хочу дотронуться до тебя!

— Нет, еще не время, моя сладкая, подожди немного, — попросил он и перевернул ее на живот. Он медленно гладил ее длинные ноги, переходя к ягодицам и спине. Ей же оставалось только бессильно стенать от переполнявшего ее желания. Наконец она почувствовала, как его тяжелое тело оказалось сверху, придавив ее к перине, и его пульсирующая от биения сердца грудь прикоснулась к нежным половинкам ягодиц. Она почти задыхалась, но не замечала этого — главное, чтобы он обладал ею.

— Адам! Адам! Пожалуйста, — умоляла она, — я так хочу тебя сегодня, мой муж!

Он скатился с нее и снова перевернул на спину, затем перевернулся сам, так что его лохматая голова оказалась у ее бедер. Нежно лаская ее, он прошептал:

— Ну вот, девочка, теперь и ты можешь погладить меня. Нежная рука Скай скользила по орудию мужа, возвращая ему его ласку, и это еще больше возбуждало ее. Она вдруг поняла, что он был прав, долгие годы втолковывая ей, что торопиться некуда, — торопиться в самом деле некуда, постепенно возникающая страсть была гораздо сильнее всего того, что она когда-либо испытывала. И когда ее наслаждение, казалось, достигло пика, Адам осторожно навалился на нее и скользнул в ее тепло. Это движение было так приятно, что она простонала и плотнее прижала его к себе.

— Это как теплое пряное вино, — выдохнул он. — Такое ощущение у тебя внутри. — Некоторое время он наслаждался этим чувством, не в состоянии шевельнуться, а потом начал медленно и ритмично двигаться.

Но она уже не слышала его слов, так как его ласки унесли ее в нездешний мир сладостных экстазов, накатывающихся на нее, как волны. Когда наконец она вынырнула из этих волн, насыщенная их негой, она прошептала:

— Адам, ну почему, почему у нас так все хорошо получается?

Он тихо рассмеялся:

— Ну как же у нас может получаться иначе, если мы любим друг друга?

Любовь. Вот что неразрывно связало их. Эта связь закалилась в огне переживаний и испытаний, в страсти и боли. В Аршамбо их окружала только любовь, де Савили были дружной семьей, заботящейся друг о друге, и как жена Адама она стала одной из них. Граф настоял на том, чтобы они остались в замке до рождения ребенка. Он был тих и незаметен, но мудр, и понимал, что чем теснее связь между их семьей и Скай, тем легче она перенесет свалившуюся на нее тяжесть. Он чувствовал, что, несмотря на любовь и заботу Адама, она находится в угнетенном состоянии. Кроме того, как человек, любящий детей, он хотел, чтобы не только мать, но и ребенок оказались под защитой.

Мурроу и, как ни странно, Эван отбыли наконец в Парижский университет. Эван решил, что раз уж он оказался во Франции, нужно воспользоваться случаем, чтобы получить французское образование, как и его отец. У него не было особых способностей к учебе, как у Мурроу, но с учебой он справится, да и, учитывая положение в Ирландии, неплохо было завести знакомства во Франции.

Виллоу же нервничала из-за того, что ее любимая леди Сесили возвращается в Рен Корт без нее. Однако та была непреклонна:

— Мисс, ты не видела свою мать почти два года, и ты ей нужна. Кроме того, эта глупышка Дейзи к Новому году ждет нового ребенка, так что я буду занята по горло. Ее собственная мать слишком больна, чтобы помочь ей, ты же знаешь, Виллоу.

На самом деле Виллоу была довольна этим, но ей было стыдно показать свою радость — она так любила леди Сесили, но еще больше любила мать, и ей действительно сильно не хватало Скай все эти годы. К тому же ей очень пришлась по нраву эта милая, любящая и добрая французская семейка. Так что она с легким сердцем проводила свою вторую маму до Нанта, где она села на корабль О'Малли, идущий в Бидфорд. Простившись с Сесили, она перенесла свою привязанность на бабушку Габи, у которой училась сложному искусству — быть хозяйкой замка. Чему не могла научить ее Габи, она перенимала у своих новых кузин — Матильды Рошуар, Мари-Габриэлы, Катрин-Анриетты. Впервые у нее были близкие по возрасту подруги ее круга.

Семилетний Антуан де Савиль и его кузен Шарль Сансерр стали близкими друзьями лорда Робина, девятилетнего графа Линмутского. Эта троица, сопровождаемая сворой лохматых псов, постоянно совершала опустошительные рейды по Аршамбо, устраивала скачки, гонялась за птицами и заводила разные игры. Три негодника весьма преуспели в уклонении от советов своих наставников, так что Адаму даже пришлось пригрозить своему пасынку приличной поркой, если тот не исправится. Вскоре вся троица, пошептавшись, выяснила, что то же самое грозило каждому из них от их родственников, так что пришлось на время утихомириться.

В большой замковой детской маленькая Дейдра училась вышиванию вместе со своей лучшей подругой Антуанеттой де Савиль, а маленький лорд Патрик играл на полу в деревянных солдатиков со своими новыми кузенами Жан-Пьером, Клодом и Мишелем. За этой четверкой наблюдали несколько нянь — толстозадых, полногрудых и розовощеких крестьянок, которые просто портили детей, потакая им во всем.

Для Скай, у которой не так-то легко протекала последняя беременность, эта ситуация была идеальной. К ее удивлению, Адам наслаждался ее беременностью: стоял по утрам с тазиком у ее изголовья, когда ее тошнило, доставал все немыслимые деликатесы, чтобы потрафить ее вкусовым причудам, растирал ей суставы, которые часто доставляли ей неприятности в самые неподходящие минуты. Отчасти его восторги даже тревожили ее, она чувствовала себя виноватой перед ним — все-таки она носила не его ребенка, а ублюдка от королевского насильника. Ради него она старалась держаться и не устраивать нервических припадков, но иногда на ее лицо все-таки набегала тень. И тогда рядом были люди, которые понимали причину этого: сестры Адама всегда стремились утешить ее, как могли.