Она заставила Квентина подняться и откинуться на край, встала на колени между его ног. Ее ладони двигались вдоль заросших волосами бедер. Пальцы крепко схватили поднявшийся член. Она массировала его по всей длине, а Квентин стонал от наслаждения и растущего желания. Огоньки свечей отражались в капельках воды, скатывавшихся по обнаженным телам, вентилятор напрасно старался остудить сжигающий их жар. Пальцы бесконечное число раз скользнули вокруг чувствительного кончика, ощущая его гладкую влажную поверхность. Она крепко сжимала это копье и довела его до твердости скалы с нежной шелковистой поверхностью. Голова и рот Рэчел проследовали по той же любовной тропинке, она лизнула кончик языком и сомкнула на нем губы. Она ласкала его языком и пальцами, пока Квентин не задрожал, и руки его, вцепившиеся в кафельный бортик, не ослабели.

— Ты сводишь меня с ума, женщина, Боже, что может быть лучше!

— Разве это не другая сторона честной игры по вашим правилам, мистер Ролс?

Квентин усмехнулся.

— Да, но эта игра слишком быстро подходит к концу. — Он схватил ее за плечи, и они сменили позу, пока он еще хоть немного владел собой. Рэчел повернулась и наклонилась вперед, опершись руками на край ванны и раздвинув ноги. Он скользнул в нее и, глубоко вздохнув, начал ритмично продвигаться вперед, крепко держа ее за груди, и массируя их, особенно возбуждая соски большим и указательным пальцами. Вскоре Квентин опустил одну руку и начал гладить чувствительный выступ в середине складочек между ее бедер. Он делал это до тех пор, пока она снова не начала изгибаться от поднимающегося желания.

Ей с трудом верилось, что за такое короткое время, она готова второй раз испытать оргазм. Сердце колотилось, дыхание было прерывистым и быстрым, все тело горело в огне, который он разжег и поддерживал умело и стремительно. Ее ноги ослабели и подгибались, ягодицы терлись о низ его живота.

— О, Квентин, замечательно… Не останавливайся… Боже, это так приятно.

— Я наслаждаюсь, занимаясь любовью с тобой. Не жалей меня.

— Не буду. Вот… — Рэчел почувствовала, что ее охватывает блаженство, слабее, чем в первый раз, но так же прекрасно и сладостно-мучительно.

— Не уходи, дорогая, — пробормотал он, осыпая поцелуями ее мокрую спину и продолжая погружаться в нее, пока они оба не насытились и ноги их не подогнулись от благодатной слабости.

Когда утихли последние любовные сотрясения, они погрузились в остывающую воду и долго лежали, обмениваясь улыбками, полными удовлетворения и любви.

Квентин прислонился головой к краю ванны и выдохнул:

— Ты создана для меня, Рэчел Гейнс. Мы во всем подходим друг другу.

— Ты и вправду знаешь, как возбудить в женщине аппетит и удовлетворить его.

— Я был бы счастлив доставлять тебе такое удовольствие каждый день.

— Возможно, это удастся устроить, кода ты закончишь сезон.

Квентин внимательно взглянул на нее.

— Я надеюсь на это, Рэчел, я очень на это надеюсь.

Он смотрел и говорил так серьезно, что она ни на минуту не усомнилась в его словах и чувствах, полностью совпадавших с ее собственными. (Пусть никто и ничто не встанет между нами мой дорогой, потому что я хочу быть с тобой до конца моих дней.)

Она вдруг сообразила, что они не воспользовались презервативом, даже не вспомнили о нем. охваченные любовной жаждой.

Та же мысль посетила и Квентина, и он стал извиняться за свой промах.

— Я положил его на ночной столик… я думал, что мы искупаемся, а потом пойдем в постель. Но ты так вскружила мне голову, что я уже ничего не соображал.

— Я тоже. Но раз мы оба уверены, что не представляем опасности друг для друга, надеюсь что все в порядке.

— Клянусь, я говорил тебе правду обо всех моих прошлых связях и проверках. Несомненно без презерватива лучше: чувствительность и удовольствие больше. Но в другой раз я не забуду, если ты считаешь, что это необходимо.

— Я не вижу в этом необходимости, ведь я не могу… забеременеть. — Невольно она опять напомнила о том, что не может подарить ему ребенка. Может быть, это и имело для него какое-то значение, но виду он не показал, а протянул руку и погладил ее по щеке. — Мы прекрасно проживем и без детей, не волнуйся. Мы можем делать, что хотим, ехать, куда угодно, и ребенок не будет нам помехой. Из наблюдений и разговоров с друзьями и сестрой я знаю, что иметь детей — большая ответственность на всю жизнь, в наши годы нелегко создавать новую семью. Это правда, Рэчел.

— Спасибо, Квентин, я с тобой согласна. Давай заканчивать купание и пойдем вниз, приготовим что-нибудь поесть.

— Похоже, у меня разыгрался аппетит, и это приятно, — заметил он, и они еще немного поплескались, смывая остатки пены.

Затем Рэчел вымыла ванну и прибрала в комнате. Она отдала Квентину пустые стаканы, и он понес их вниз, а сама убрала свечи, выключила музыку, сложила использованные полотенца. Она натянула шорты, футболку и сандалии, причесалась, чуть подкрасилась и надушилась. Хорошо, что после гибели Дэниела она переоборудовала и заново обставила дом, чтобы избежать мучительных воспоминаний о днях и ночах, проведенных с ним. Однако кое-что, напоминавшее о нем, она оставила неприкосновенным — ради девочек. Но теперь она была убеждена, что Дэниел Гейнс стал частью ее прошлого. В глубине души Рэчел знала, что она не совершила предательства по отношению к Карен и Эвелин, заменив их отца новой любовью, тем более что девочки сами часто уговаривали ее найти подходящего человека и выйти за него замуж. Настало время написать им и рассказать о Квентине Ролсе. Она закончила уборку и отправилась к мужчине, завладевшему ее сердцем.

Они ели жареных цыплят, зеленый салат, горячие булочки и зеленую фасоль, смотрели телевизор, болтали о всякой всячине, но в одиннадцать часов Квентин поцеловал ее и отправился к себе в гостиницу.

В среду, пока экономка, напевая, занималась уборкой, Рэчел поболтала по телефону с Бекки и Джен. Подруги были довольны развитием ее романа. Рэчел рассказала им почти обо все, но самые интимные подробности сохранила для себя.

Пора было одеваться и идти на заседание библиотечного комитета, посвященное аукциону, назначенному на третье сентября, но Рэчел медлила. Она пошла к Марте — узнать, не нужно ли той что-нибудь. Марта работала у нее уже двадцать лет, и женщины часто разговаривали о своих семьях и проблемах, но доверительных бесед не вели. Однако сейчас Рэчел очень хотелось услышать мнение пожилой женщины.

— Как вы думаете, не глупо ли я поступаю, встречаясь с мужчиной младше себя и рискуя стать жертвой сплетен?

— Надо слушать свое сердце, миссис Гейнс, а не вездесущих сплетниц. — Марта говорила от всей души. — Они хотят, чтобы вы вышли замуж за доктора, адвоката или банкира. Им хотелось бы по-своему распорядиться вашими делами, особенно миссис Холлис. Никогда не видела женщины неприятнее. Бог ты мой, не которые дамы из высшего общества такие привередливые и заносчивые, что даже я не могу работать у них больше недели. — Марта похлопала Рэчел по плечу. — Не стоит обращать внимания на их слова и терзаться сомнениями, если мистер Ролс тот человек, который может дать вам счастье. Мы же прекрасно знаем, что хорошие мужчины попадаются нечасто. Если вы его любите, не упускайте свой шанс. Я сказала бы, что сам Господь послал его вам. С тех пор, как он здесь, вы улыбаетесь и напеваете чаще, чем когда-либо за многие годы. Блеск в ваших глазах и румянец на щеках подсказывают мне, что вы поступаете совершенно правильно.

— Спасибо, Марта, именно это мне и необходимо было услышать. Она обняла женщину и пошла собираться на заседание, назначенное на час дня.

Потом Рэчел пожалела, что заседание закончилось быстро и она управилась с делами раньше, чем случился этот неприятный звонок. Она только что вернулась домой и, надеясь, что звонит Квентин, сняла трубку с улыбкой и радостным «Алло!».

— Рэчел, это Дороти.

Ее улыбка угасла, и она насторожилась, потому что свекровь не стала бы звонить без повода, который наверняка будет неприятным.

— Да, миссис Гейнс, как у вас дела?

— Отлично. — Больше она слов тратить не стала и перешла к сути дела. — Сегодня утром звонила Джанет Холлис и упомянула, что ты встречаешься с молодым футболистом, который гостит в городе. Мы с Ричардом хотели бы знать, насколько это серьезно.

— Прошу прощения? — пробормотала Рэчел, решив сделать вид, будто не поняла, что имеется в виду.

— Джанет сказала, что вы видитесь постоянна. По ее словам, в прошлое воскресенье он даже был с тобой в церкви. Это правда?

Рэчел знала, что на юге появление в церкви с мужчиной рассматривалось так же, как представление родителям.

— Да, мы с ним были в церкви: он баптист.

— Понятно. Мы с Ричардом хотели бы знать, насколько эта… связь серьезна и не собираешься ли ты уехать из Огасты. В таком случае нас интересует, не собираешься ли ты продать нам долю Дэниела в нашей кондитерской компании. Мы, безусловно, не хотим, чтобы имущество нашего сына попало в руки… постороннего, тем более приехавшего в город с… девицей Симмонс. Должна сказать, я удивлена тем, что ты, Рэчел, проводишь время с таким человеком. Но, если ты… выбрала его, чтобы заменить Дэниела, твое дело. Мы просто не хотим, чтобы из-за этого у нас возникли проблемы с нашим бизнесом. Уверена, ты меня понимаешь.

Рэчел уловила слова, которые Дороти подчеркивала короткими паузами, и ее многозначительную интонацию.

— Если вы намекаете на Квентина Ролса, миссис Гейнс, то я действительно общаюсь с ним. После встречи одноклассников он попросил меня показать Огасту, и я согласилась, ведь южане известны своим гостеприимством и хорошими манерами. Мы стали близкими друзьями, но наши отношения не дошли до того уровня, на который вы намекаете. Квентин приятный и интересный человек, но он скоро уезжает из города. Что же касается моей фабрики (не Дэниела, старая ведьма!), то мне и в голову не приходило ее продавать. Вы наверняка знаете, что дела там идут отлично, и я не сомневаюсь, что так и будет продолжаться, судя по тому, с каким умением ваш муж и зятья управляют делами компании. Я твердо верю, что Дэниел хотел бы передать свою долю детям и внукам, чтобы обеспечить их финансовое благополучие, поэтому намерена сохранить ее для них. Я попрошу дочерей предоставить вам преимущественное право покупки, если они когда-либо решат продать свои доли.