Стефани Лоуренс - Все о любви

Филлида подстраивалась под его ритм. Это единение, повторяющееся скольжение его тела внутри ее стало и ее движением тоже. Она чувствовала, как внутри ее медленно разгорается огонь. Голова кружилась, ее пленил вихрь чувств.

Филлида принадлежала ему — ее пальцы вытянулись и напряглись, крепко захватывая его плечи. Ей казалось, что мир исчез, и они остались только вдвоем. Жаркие волны желания захлестывали их обоих.

Люцифер оперся на одну руку, другой, обняв ее за ягодицы, крепко прижимал к себе всякий раз, когда входил в нее — еще и еще.

Странное чувство, охватившее Филлиду всего на миг, оказалось удивительно хрупким, а затем растворилось во взрыве восторга. Лавина разнообразнейших ощущений прокатилась сквозь нее, смывая на своем пути напряжение, разглаживая стиснутые мышцы, остужая болезненный жар и оставляя после себя спокойное радостное тепло.

Она прижалась к Люциферу и отдалась чистоте этого тепла.

Он осторожно повернулся на бок, затем на спину, увлекая ее за собой. Филлида оказалась сверху. Опустив голову на его грудь, она отдалась наслаждению.

Филлида не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем она очнулась, осознав, что лежит на теле мужчины, который все еще продолжает обнимать ее. И тут же новая мысль, не менее ясная, поразила ее — он все еще был внутри, такой же сильный и твердый. И его тело все еще было напряжено. Он не…

Приподняв голову, она взглянула на Люцифера и покраснела, радуясь, что в лунном свете это было незаметно.

— Что теперь?

Возможно, существовало еще что-нибудь… Его губы слегка дрогнули, глаза блеснули.

— Я же сказал, что мы сделаем это медленно.

— Что это значит?

— Легче показать, — вспыхнула в ответ его улыбка.

Он провел ладонями по ее бедрам. Уступая, Филлида позволила приподнять свои колени… Через мгновение она оказалась сидящей на Люцифере верхом. Улыбка на его лице казалась почти болезненной, когда он медленно приподнял ее бедра, а затем отпустил, утонув в ее теле.

— Оо-оох. — Вздохнув, Филлида прикрыла глаза и откинула голову.

— Больно?

— Больно? — Она изумленно посмотрела на Люцифера. — Совсем нет.

— Отлично. Тогда давай попробуем еще раз.

И она попробовала, приподнимаясь и направляя движения. Филлида видела, как его веки опустились, видела, как желание обострило черты его лица. И новая страсть захватила ее — она медленно впускала его в себя.

Напряжение в его теле нарастало; она чувствовала это руками, бедрами, видела в его лице. Его руки оставили бедра, только для того, чтобы приласкать ее грудь; он слегка перебирал пальцами, и ее возбуждение росло.

Потом Люцифер приподнялся и приник губами к ее груди. Острое чувство пронзило ее; она почти потеряла сознание. Филлида отчаянно пыталась собрать воедино ускользающие мысли, пока он целовал, гладил, сжимал, ласкал…

Одна рука вернулась к ее бедрам — он сдерживал ее движение. До тех пор, пока она почти не обезумела от желания почувствовать его глубже.

Филлида раскрыла бедра шире и прижалась к Люциферу. Останавливая ее следующее движение, он захватил губами один из ее сосков и слегка потянул.

Филлида вскрикнула и резко опустилась ниже, впуская, вжимая его в себя так глубоко, как только возможно. И мир исчез, растворился, рассыпался на мириады сияющих кусочков. Эти сверкающие частички проникали в ее кожу и таяли там, пока вся она не превратилась в одно блистающее тело с жесткой вибрирующей сердцевиной мужского начала внутри.

Всхлипнув, она обняла Люцифера за плечи. Он медленно отодвинулся. Его хриплое дыхание громко звучало в ее ушах.

— Но почему? — прошептала она.

— Я хотел бы обладать тобой больше, чем один раз, но…

Он потерял нить рассуждений. Она была такой горячей, такой близкой. Он поцеловал ее висок и прошептал хриплым от желания голосом:

— Подожди минутку…

Если бы он позволил себе с ней все, на что он способен, он мог бы обладать ею не меньше трех раз, и наутро она проклинала бы его. Вместо этого он вошел в нее лишь раз и оставался там достаточно долго. Ему удалось насладиться ее восторгом дважды… пока.

Приподняв Филлиду, Люцифер выскользнул из-под нее.

— Ты должна делать все, что я скажу, помнишь?

— И что я должна делать?

Он потянулся за подушкой.

— Абсолютно ничего. Сейчас моя очередь.

Филлида была совершенно расслабленной. Она позволила ему приподнять свои бедра и подложить под них подушку. Он встал на колени между ее бедер, затем наклонился и легко скользнул внутрь, где его так ждали. Прерывистый вздох и стон были ответом.

— Так не больно?

Она покачала головой и прижалась к нему плотнее. Он принял предложение, погружаясь в ее тело еще глубже.

— Просто лежи и позволь мне любить тебя.

И Филлида позволила — он поблагодарил бы ее, если бы мог вымолвить хоть слово. Он почувствовал, как растет ее возбуждение.

Она напрягалась и расслаблялась снова и снова. Стиснув зубы, он отступал, возвращался, добираясь до самых укромных уголков ее тела. Филлида застонала.

Этот звук разрушил остатки его самоконтроля. Он вошел еще глубже, и она встретила его, не давая возможности быть мягким и сдержанным.

Она жаждала его страстно, дико — и он ответил тем же.

Она задрожала, достигнув пика наслаждения. Люцифер почувствовал, что теряет сознание… И сделал это. Потерял всякое ощущение реальности, потерялся внутри ее тела. Отныне его душа и сердце принадлежали ей.

Филлида проснулась. Сероватый цвет неба за окном предвещал скорый рассвет.

Веки вновь закрылись; она глубже зарылась в теплый кокон покрывала. Каждая клеточка ее тела была абсолютно расслаблена. Тяжелая рука удобно устроилась у нее на талии.

Она села рывком — точнее, попыталась сесть, но из затеи ничего не вышло.

Повернувшись на бок, она оценила ситуацию. Люцифер вольготно растянулся рядом с ней накрыв ее одной рукой. И он не спал. И был обнажен. Как и она. Не обращать внимания на этот факт и сохранять спокойствие было поистине нелегкой задачей.

К несчастью, даже мучительно напрягая память ей не удалось припомнить, как именно согласно правилам этикета леди должна покидать джентльмена в постели. Если бы он спал, она просто ускользнула бы незаметно — и мучилась, представляя, как встретится с ним лицом к лицу позже. Будь она одета, сохранить самообладание было бы очень легко.

Но нагишом? И он рядом в таком же виде?

Если бы она продолжала размышлять на эту тему, скорее всего все закончилось бы паникой. Филлида повернулась. Он обнял ее.

— Я должна идти.

— Ты все еще не сказала мне, что ты искала здесь, из-за чего убийца охотится за тобой.

— Да. Но уже почти рассвело. Мне нужно добраться до Грейнджа. Если ты зайдешь сегодня, обещаю, расскажу все.

— Я намеревался прийти и допросить тебя сегодня утром, но сложившаяся ситуация крайне располагает к немедленному получению информации.

Она нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ты не покинешь эту постель до тех пор, пока не расскажешь мне все.

— Не будь глупцом — я должна уйти, пока не проснулась твоя экономка. Ты же не хочешь, чтобы слуги знали, что я здесь.

Люцифер пожал плечами.

— Если тебя это не беспокоит, почему я должен волноваться?

Он собирался жениться на ней; в этом случае все воспринимали бы ситуацию как должное. Филлида уставилась на него, побледнев.

— Меня это беспокоит!

Она попыталась оттолкнуть руку, обнимавшую ее. Он вздохнул и повернулся — и она оказалась в его объятиях. И затихла. Он повернул ее так, что теперь они лежали на боку, лицом друг к другу, ноги их переплелись, и животом она почувствовала его возбуждение. Он взглянул в ее глаза.

— Тебе лучше начать говорить.

Выражение ее лица невозможно было понять; лишь в глазах, темных, огромных, все еще хранивших память о наслаждении, отражалось понимание происходящего. Она осознавала всю реальность угрозы. И плотно сжала губы, решив сопротивляться до конца.

Не сводя с Филлиды взгляда, Люцифер ждал.

Филлида капитулировала.

— Я искала сверток с письмами. Не моими — другого человека.

— Мэри Энн.

Он был прекрасным логиком.

— Да. Она спрятала письма в дорожную конторку своей бабушки, а потом ее отец продал конторку Горацию.

— Что в этих письмах?

— Не имею представления. Мне известно одно: Мэри Энн и Роберт отчаянно хотят получить их обратно и боятся, что кто-то узнает об их существовании или, не дай Бог, прочтет.

— Ты обещала никому не говорить?

— Я поклялась.

Люцифер кивнул.

— Хорошо. Итак, ты искала письма… — Взгляд стал более пристальным. — И поэтому ты оказалась в гостиной Горация в прошлое воскресенье.

Филлида вздохнула:

— Да. — Было так хорошо наконец-то все ему рассказать. — В поисках конторки я вошла в гостиную — и увидела Горация, мертвого.

— А где был я?

— Ты еще не приехал. Я перевернула Горация и поняла, что он мертв, как вдруг услышала, что ты идешь по дорожке.

— И?

— Я подумала, что это возвращается убийца.

И я спряталась.

— Где?

— За дверью.

Его лицо вдруг стало жестким. Руки, обнимавшие ее, напряглись. Филлида сотни раз представляла, как расскажет ему, что именно она стукнула его алебардой, но никогда и вообразить не могла, что сделает это, лежа в его объятиях.

— Так это ты ударила меня?

— Я не хотела! Я поняла, что ты не убийца, и шагнула вперед, чтобы обратиться к тебе, а алебарда упала.

Бесконечно долгую минуту он смотрел ей прямо в глаза, затем руки его расслабились.

— Ты пыталась удержать ее… Вот почему я остался жив.

Она наконец-то перевела дыхание.

— Я пыталась, но не смогла. Сумела только чуть-чуть развернуть ее. — Воспоминания заставили ее вздрогнуть.

Люцифер наклонил голову и коснулся губами ее губ.