Мэтти наконец сообразила, что ее собеседница — проститутка и что она решила, будто Мэтти занимается тем же бизнесом.

— Вы очень добры.

— Эй, нам, сестрам, следует держаться вместе, верно? — Евангелина ослепительно улыбнулась. — Слушай, ты в местных лавках хорошей рабочей одежды не найдешь. Поверь мне, я-то знаю. Бримстоун — всем дырам дыра. Мне приходится самой себе шить или заказывать по каталогам. Почему бы тебе не взять у меня взаймы что-нибудь на сегодня?

Мэтти невольно заинтересовалась.

— А подойдет?

Евангелина критически оглядела худенькую Мэтти.

— За пазухой маловато, но мы тут справимся. Я умею обращаться с иголкой. Слушай, заходи. Несколько часов еще не будет работы. Мальчики всегда хотят сначала заложить за воротник, так ведь? Нам хватит времени что-нибудь придумать.

Мэтти забавляла ситуация. Интересно, что бы сказала Эриел, узнай она, что ее строгую и консервативную сестру приняли за проститутку? А еще интересно, что бы сказал Хью.

Неожиданно ей безумно захотелось это узнать.

— Вы очень добры, Евангелина, — сказала Мэтти, входя в комнату. — Я могу заплатить вам за одежду.

— Не бери в голову, достаточно того, что можно поговорить с другой женщиной. — Евангелина посторонилась, пропуская Мэтти. — Мне здесь этого здорово недостает. Интеллигентного разговора с другой женщиной. Приходится говорить лишь с мужиками, а с ними, сама знаешь, разговор короткий. Выпить хочешь? Я делаю приличный ромовый пунш.

— Спасибо. — Мэтти благодарно улыбнулась, оглядывая кричащее убранство комнаты. Все выполнено в красных тонах. Красные с золотом обои, красные бархатные занавески, красное плюшевое покрывало на кровати, красные коврики. Зеркала на потолке и по стенам.

— Ваша комната куда наряднее, чем моя.

— Но вовсе не благодаря усилиям администрации. — Евангелика гортанно засмеялась, подошла к маленькому лакированному шкафчику и взяла оттуда бутылку рома. — Все пришлось делать самой. Месяцы ушли, чтобы подобрать ткань на занавески и покрывало. А этот шкафчик мне почти даром достался. Купила его у одного парня, который ехал в Гонолулу с целой яхтой всякого барахла из Сингапура.

— Очень красивый. Вы, верно, много денег потратили на все это.

Евангелина пожала плечами.

— Считаю это капиталовложением, понимаешь? Приходится часть заработка снова вкладывать в дело, если хочешь получать побольше прибыли. Так я считаю.

Мэтти кивнула, неожиданно почувствовав себя почти в своей тарелке.

— Да, это действительно так. Я тоже в первые два года вложила почти все свои доходы в дело. Мне и сейчас приходится немало вкладывать.

— Вот видишь! — Евангелина открыла дверцу крошечного холодильника. Звякнули кубики льда, брошенные ею в стаканы с уже налитым коктейлем. — Ну, все готово. Садись, а я пока пороюсь в шкафу.

Мэтти взяла стакан и села в красное бархатное кресло. Ей казалось, что она попала в середину какой-то пьесы. Она осторожно попробовала напиток из рома и фруктового сока.

— Вы давно работаете здесь, на Бримстоуне?

— Уже года четыре. Я раньше была на Гавайях, и сначала все было нормально, но я решила найти себе местечко, где нет такой конкуренции. Здесь я единственная работающая женщина на острове. — Евангелина открыла шкаф и принялась разглядывать содержимое. — Гак, посмотрим, что тут у нас. Ага, вот оно. Думаю, подойдет прекрасно.

Мэтти с недоумением смотрела на кусочек красных кружев и атласа, который показывала ей Евангелина.

— Это комбинация? — робко спросила она.

— Черт, да нет же! Один из моих лучших туалетов. Я комбинации никогда не ношу, разве что попадется Джон с пунктиком насчет белья. И так слишком долго одеваться-раздеваться. Давай примерим.

Мэтти отпила солидный глоток, прежде чем осторожно встать с кресла и начать расстегивать блузку.

Евангелина сочувствующе пощелкала языком, увидев скромные трусики и бюстгальтер Мэтти.

— Бедняжка. Ты «явно выбралась из этой заварухи на Чистилище с пустыми руками.

Мэтти устыдилась своего скромного белья. Вспомнила чемодан, полный прекрасной одежды, который остался в багажнике машины.

— Мне пришлось оставить все лучшее на острове, — извиняющимся тоном объяснила она.

— Да уж вижу. Позор да и только. Надеюсь, все устаканится и ты сможешь вернуться и забрать свои вещи. В нашем деле хороший гардероб имеет большое значение, скажи, нет? — Евангелина протянула ей крошечное атласное платье. — Я сшила его месяц назад и почти не носила. Берегла для особого случая. Давай примерь, посмотрим, что можно сделать. Ты лучше сними лифчик. Это платье надо носить без лифчика.

Мэтти отпила еще глоток ромового пунша и послушалась.» Ничуть не хуже, чем раздеваться в женской раздевалке в клубе здоровья «, — сказала она себе. И просунула голову в вырез платья.

До талии оно наделось легко, но чтобы натянуть его на бедра, ей пришлось потрудиться. Наконец она повернулась к зеркалу и с удивлением уставилась на свое отражение.

Платье больше напоминало купальник. Смелый вырез спереди, а юбка такая короткая, что все ноги на виду. И спины у него, считай, не было вовсе.

— Недурно, — заметила Евангелина, удовлетворенно кивнув. — Свободновато спереди, но мы и так знали, что потребуется переделка. И еще я бы убрала слегка в бедрах, а в остальном — идеально. Тебе идет красный цвет, Мэтти. Уверена, ты его часто носишь.

— По правде говоря, нет, — честно призналась Мэтти. Она вспомнила свой шкаф, набитый дорогими, но такими унылыми вещами. Все в основном серого, бежевого и темно-синего цвета. — Но думаю, начну носить чаще. Кажется, этот цвет мне нравится.

Никогда прежде платье не оказывало на нее такого действия. Она вроде как сорвалась с цепи. Возможно, это только реакция на стресс, который ей пришлось пережить.

— Красный цвет определенно тебе идет. Он освежает тебя. — Евангелина принялась закалывать платье, в результате чего вырез спереди стал еще ниже. — У тебя это единственные туфли?

— К сожалению. Другие пропали вместе с остальными вещами.

— Стыд и срам. Туфли так чертовски дороги. У тебя какой размер?

— Семь с половиной.

— Тогда без проблем, — обрадовалась Евангелина. — Как у меня. Я тебе одолжу те, что сейчас на мне. Они идеально подойдут к этому платью. Ладно, я уже все заколола. Снимай, я прострочу.

— Какая вы милая, — сказала Мэтти, снимая платье и протягивая его Евангелине.

— Я делаю это с удовольствием. Как я уже сказала, я давно не болтала с интеллигентным человеком. — Она пошла к кладовке и выкатила оттуда швейную машину. — Как шли дела на Чистилище, пока не началась эта кутерьма?

— Неплохо. — Мэтти надела блузку и брюки и снова села. Взяла стакан. — Но возвращаться я не собираюсь.

— Да? А куда же ты направишься теперь? — Швейная машина энергично жужжала. Евангелина принялась за работу.

— В Сиэтл.

— Была там раньше?

— Да. По правде говоря, я жила там, прежде чем отправиться на Чистилище.

— Без шуток? Я всегда хотела съездить в Сиэтл. Может, в следующий свой отпуск поеду туда.

— Если так, обязательно заходите ко мне, — пригласила Мэтти, испытывая приступ глубокой благодарности к женщине, делающей все, чтобы помочь ей. — Я оставлю вам имя и адрес.

— Договорились. Я взяла за правило по меньшей мере два раза в году брать отпуск. Женщине ведь нужен отдых, верно? Только работа и никаких развлечений — так не годится.

— Я знаю. Стресс берет свое.

— Согласна. — Евангелина умело орудовала за машинкой. — Л в нашей работе уж чего-чего, а стресса хватает. Теперь нам стало сложнее, все эти

Болезни и так далее. Да, кстати, хорошо, что вспомнила. Тебе резинки на сегодня нужны?

Мэтти едва не подавилась ромовым пуншем.

— Я с собой не привезла, — осторожно созналась она.

— Я так и решила, что тебе пришлось их бросить вместе со всем остальным. Посмотри там в шкафчике около кровати. У меня их всегда навалом. Бери сколько нужно.

Мэтти воззрилась на красный шкафчик, затем медленно поднялась, подошла и открыла. Внутри стояла вместительная корзинка, наполненная маленькими пакетиками из фольги. Она взяла горсть и сунула в сумку.

— Спасибо.

— В наше время осторожность не помешает. Рисковать не стоит. Кстати, кто твой маклер?

— Маклер?

— Да, биржевой маклер. — Евангелина взглянула на нее с любопытством и отпила из стакана. — Может, ты покупаешь депозитные сертификаты или кладешь деньги в банк?

— А, поняла. — Мэтти задумчиво нахмурилась и снова села. — Да, я предпочитаю держать деньги в банке и покупать депозитные сертификаты. На мой вкус, биржевой рынок слишком переменчив. Там теперь мелкому инвестору делать нечего.

— Я тебя понимаю. Сама себе говорю, пора уносить ноги, но мне нравится рисковать, понимаешь?

Конечно, я туда не все вкладываю. Только то, что могу позволить себе потерять. Остальное кладу на счет. Я ведь не дура. Я столько повидала женщин в нашем деле, которые остались ни с чем после многих лет тяжелой работы. Я не хочу быть в их числе.

— И вы абсолютно правы. Пенсии нам никто не назначит. Люди, занимающиеся индивидуальным трудом, должны сами заботиться о себе.

— Истинная правда, — кивнула Евангелина, принимаясь за корсаж красного платья. — Как насчет еще выпить?

— С удовольствием. Слушайте, Евангелина, а что вы собираетесь делать, когда бросите работать?

— Смешно, что ты об этом спрашиваешь. — Евангелина задумчиво посмотрела на красный лоскуток у себя в руках. — Я тоже в последнее время часто об этом размышляю. Пора бросать это занятие. Как я уже сказала, времена меняются. Не смейся, но мне бы хотелось открыть маленький магазинчик одежды здесь, на островах. Делать свои собственные модели для туристов. Мне кажется, у меня получится. Как ты думаешь?

Мэтти видела, как умело справилась Евангелина с красным платьем. Она умела различать талант, если с ним сталкивалась.