— Миледи, что вы здесь делаете? — Оливия все еше никак не могла поверить, что хозяйка приехала в свой лондонский дом, где уже давно не появлялась.

— Так-так… Беспокоишься, значит, обо мне? — сказала леди Финч. — Не поздновато ли теперь? После твоего исчезновения я от волнения чуть не сошла в могилу. Как ты могла так поступить?

Оливия, потупившись, пробормотала:

— Простите меня, миледи. Просто у меня совершенно неожиданно появилось… одно очень срочное дело. Мне не хотелось беспокоить вас из-за пустяков.

— Из-за пустяков? С каких это пор вражда с лордом Брэдстоуном стала пустяком?

Оливия в изумлении уставилась на пожилую даму. Но тут же, взяв себя в руки, проговорила:

— Не понимаю, о чем это вы… У меня есть кузина. Так вот, она оказалась в очень тяжелом положении. Видите ли, она вдова, как и я, и поэтому…

— Оливия Саттон! — выпалила леди Финч. — Ты всегда была неумелой лгуньей! С самого первого дня! Как только приехала с лордом Финчем! Ведь тогда весь город только и говорил, что об убийстве на балу у Чамбли и об исчезновении лорда Брэдстоуна и его любовницы, мисс Саттон. И в этот самый момент — еще и двух дней не прошло, какое удивительное совпадение! — ты появляешься у меня на пороге, называешь себя Джулией Ките и заявляешь, что ты и есть та самая женщина, за которой я послала в город лорда Финча. Но ее звали Мэри!

Оливия промолчала — ей нечего было сказать. Леди Финч между тем продолжала:

— Я нисколько не сомневаюсь: тебе без труда удалось склонить лорда Финча на свою сторону. Не такой он человек, чтобы возвращаться домой с пустыми руками!

— Вы ошибаетесь, миледи, — сказала Оливия. — Всем известно, что эта несчастная девушка находилась на борту «Бонвентуры»и погибла вместе с лордом Брэдстоуном. Я не могу быть ею.

Оливия покосилась на Джемми в надежде на то, что юноша за нее заступится — так не раз случалось, когда миледи делалась совершенно невыносимой.

Однако Джемми пожал плечами и, немного помедлив, спросил:

— Мама говорит правду? Вы действительно мисс Саттон? Оливия закусила губу. Она не находила в себе сил сказать правду, но лгать юноше не хотела.

— Вот что, Оливия… — проговорила леди Финч с необыкновенно мягкими интонациями в голосе, совершенно ей не свойственными. — Как только ты появилась у меня, я, чтобы выяснить, кто ты такая, написала письмо твоей матери и получила ответ.

Леди Финч потянулась за сумочкой, лежавшей на небольшом столике в стиле эпохи королевы Анны. Вытащив из сумочки письмо, она протянула его Оливии.

Оливия дрожащими руками взяла послание и увидела хорошо знакомый ей красивый убористый почерк: «Леди Финч, Финч-Мэнор, Кент».

— Если хочешь, можешь прочесть письмо.

Оливия вполне могла представить, что написала о ней ее мать. Поэтому проговорила:

— Нет, пожалуй, не буду. Но если вы знали, кто я такая, почему тогда не выдали меня полиции?

Леди Финч фыркнула:

— Ты — убийца? Нет, вряд ли. В это могут поверить только лондонские болваны, но не я. Факты не сходятся. Я думаю, что Брэдстоун и убийство совершил, и тебя оклеветал. — Немного помолчав, леди Финч продолжала: — Вот как обстоят дела, дорогая Оливия. Ты никогда не сможешь стать настоящей убийцей — в этом я абсолютно уверена. — Пожилая леди вздохнула, оправила юбку и спросила: — Может быть, теперь ты расскажешь, что произошло? Этот негодяй все еще жив, не так ли?

На следующее утро Роберт выяснил: водяной знак на листе писчей бумаги являлся семейным гербом Финчей. От своей тетушки майор узнал, что лорд Финч и его больная жена жили в довольно заброшенном поместье, в нескольких часах езды от Лондона.

По словам маркизы, основное занятие леди Финч состояло в следующем: она давала знакомым советы, причем как тем, кто в них нуждался, так и тем, кто не нуждался. Однако получение «наставительного» письма почиталось за честь.

— Правда, мне жаль ее компаньонку, — говорила за завтраком леди Брэдстоун. — Ее зовут, если не ошибаюсь, миссис Ките. Она вдова. Бедняжка прикована к письменному столу — днем и ночью пишет письма для Эвелины. — Маркиза вздохнула и добавила: — Впрочем, надо признать: писать письма для сварливой старухи и выслушивать ее бесконечную болтовню — это для вдовы не самый худший способ заработать себе на жизнь.

«Вдова… письма…» — думал майор. Теперь он понимал, почему на Оливии было черное платье и почему — пальцы в чернилах.

Действительно, где лучше всего спрятаться образованной женщине? Разумеется, в отдаленном поместье, под вдовьим трауром.

Хорошенько поразмыслив, Роберт пришел к выводу: его улетевшая пташка не успела вернуться к утру в Финч-Мэнор — следовательно, провела эту ночь где-то в городе.

Тетушка без возражений дала майору адрес лондонского дома Финчей, однако советовала избегать молодого мистера Рейберна — очевидно, этот юноша сбился с пути и не являлся подходящим собеседником для такого уважаемого человека, как маркиз Брэдстоун.

После завтрака Роберт сразу же отправился к Финчам. Но у самого особняка остановился в некоторой растерянности. «Как быть дальше?» — думал он.

Разумеется, маркиз Брэдстоун не мог постучать в дверь и заявить, что он желает встретиться с компаньонкой хозяйки. Не мог он поступить и так, как поступил бы в Испании, — вломиться в дом, схватить девушку за руку и получить от нее нужную информацию. К тому же сначала требовалось убедиться в том, что миссис Ките, жившая у леди Финч, — действительно мисс Саттон.

Отпустив экипаж, Роберт обошел вокруг дома. При этом он тщательно разглядывал все окна и двери. Наконец расположился у стены рядом с конюшней — там его не было видно — и стал следить за входом для слуг.

Теперь надо было найти информатора. Например, какую-нибудь корыстолюбивую горничную — такая за небольшую мзду охотно рассказала бы о компаньонке своей хозяйки. Вскоре из дома действительно вышла женщина. Причем шла крадучись, опасливо поглядывая по сторонам.

«Вероятно, горничная… Бросила свои обязанности и отправилась на тайное свидание», — подумал майор. Такой вариант Роберта вполне устраивал. Ведь горничная, тайком отправившаяся на свидание, с удовольствием поделится любой информацией — лишь бы не уволили без рекомендательного письма.

Намереваясь перехватить девушку подальше от дома, Роберт какое-то время следовал за ней. Когда же она поворачивала за угол, он заметил под ее капюшоном рыжеватые волосы.

Майор улыбнулся — оказалось, что мисс Саттон сама к нему вышла.

Оливия, не замечая слежки, дошла почти до середины сквера. Внезапно кто-то тронул ее за плечо, и она подумала, что это Джемми, решивший, как истинный рыцарь, последовать за ней. Но тут мужчина заговорил, и она поняла, какую ужасную ошибку допустила, покинув лондонский дом леди Финч, где была в полной безопасности.

— Одну минуту, мисс Саттон, — проговорил Роберт.

Оливия на несколько секунд замерла и вдруг, резко развернувшись, попыталась ударить противника кулаком в подбородок, а ногой — в колено.

Но к ее удивлению, маркиз без труда уклонился от удара ногой и даже сумел перехватить ее руку. И тотчас же перехватил другую руку, причем сделал это опять же без малейших усилий.

Оливия попыталась высвободиться, но руки, державшие ее, казались железными тисками. При этом маркиз вовсе не пользовался преимуществом своего положения и не позволял себе никаких вольностей.

Уже не пытаясь сопротивляться, Оливия с удивлением посмотрела на маркиза. Неужели это тот самый человек, которого она когда-то знала?

Но он, похоже, не собирался ее отпускать. Следовательно, перед ней действительно маркиз Брэдстоун. А такой человек ни за что не отпустит ее, пока не получит того, чего хочет. В конце концов, любой человек, как бы он ни изменился, остается самим собой.

Но она-то, Оливия, изменилась. И сумеет это доказать. Она больше не станет помогать этому человеку. Никогда и ни в чем. Ни в поисках сокровищ, ни в других его делишках.

С нее довольно крови молодого испанца.

Оливия снова попыталась завязать борьбу, но все ее усилия были тщетны — маркиз еще крепче прижал ее к себе, и теперь она чувствовала тепло его тела. Чувствовала даже, как бьется сердце Роберта.

— Ну что, успокоилась? — спросил он неожиданно. Она молча кивнула, и он повел ее в укромный уголок среди густых зарослей рододендронов, скрывавших всякого, кто под них заходил. Даже зимой этот уголок оставался романтическим местом, словно созданным для любовников.

— Отпусти меня, — сказала она наконец. — Почему ты так грубо со мной обращаешься?

Роберт усмехнулся: — Ведь ты пыталась меня убить. Разве этого мало?

— Но я же не выстрелила. Так что можешь считать это моим подарком тебе. А теперь оставь меня в покое.

— Не могу. Мне нужна ваша помощь, мисс Саттон. Ну вот, опять «мисс Саттон».

Причем он сказал это таким тоном, словно их только что познакомили на балу.

— Если вы думаете, милорд, что я снова буду помогать вам, то вы ошибаетесь.

Он вновь привлек ее к себе и проговорил:

— На этот раз дело обстоит совсем иначе.

Иначе? Он явно поскромничал. Такого с ней никогда не бывало… Даже сквозь толстый шерстяной рукав она ощущала тепло его пальцев. В прежние времена каждое его прикосновение кружило ей голову, теперь же этот человек пробуждал в ней… страстное желание.

Как ему это удавалось?

Конечно, она допускала, что при встрече с ним может ощутить нечто подобное. Но даже не догадывалась, что это будут такие сильные и волнующие ощущения. Не догадывалась, что почувствует тепло, неудержимо разливающееся по ногам.

И тут он вновь заговорил:

— Мисс Саттон, речь идет о жизни очень многих людей. Она закрыла глаза и попыталась справиться со своими чувствами.

А Роберт тем временем продолжал:

— Поверьте, это дело государственной важности. Помочь можете только вы. Пожалуйста, я прошу вас только об этой единственной услуге.