Джоселин погладила обручальное кольцо и улыбнулась. «Ты моя женщина», — сказал ей Малькольм, протягивая конусообразную бархатную коробочку.

Семья Айвари приобрела землю, расположенную в глубоком каньоне, и построила там дом, вернее, ряд домов — коттедж для Джоселин, гостевой домик, домики для прислуги, гараж на семь машин и большой особняк для себя. Все постройки были связаны между собой извилистым переходом. Построенные из золотистого камня и дерева, они походили на сказочные домики альпийской деревушки. Заняв значительную сумму у престарелого Джорджа Мак-Ни, Курт купил каньон Бель-Эа еще в 1953 году и сам разработал проект его застройки. Он купил его специально для Гоноры, заметив ее тягу к земле и желание иметь сад. Джоселин не переставала восхищаться его щедростью и уверенностью в себе.

Джоселин вошла в столовую, где Курт в одиночестве сидел за длинным столом и ел яичницу с беконом. С годами Курт стал еще красивее, хотя в его густых волосах появилась первая седина, а на лбу и вокруг глаз — небольшие морщины, однако в его лице были зрелая мужественность и уверенность в себе.

Оторвавшись от «Лос-Анджелес таймс», Курт молча кивнул Джоселин. Зная, что по утрам Курт не любит говорить о делах, она села за стол и налила себе кофе.

Джоселин допивала вторую чашку, когда Курт молча протянул ей страницу газеты с финансовыми новостями. Она взглянула на заголовок: «Талботт» — первая строительная компания, начинающая строить дороги в Афганистане».

— А как же насчет дороги, которую мы построили в прошлом году недалеко от Кабула? Все это проделки Кристал.

С того туманного вечера, когда Джоселин тайком убежала из особняка на Клей-стрит, она ни разу не видела ни Гидеона, ни сестру, ни двух их маленьких сыновей.

Семьи Талботт и Айвари совершенно не общались между собой, они как бы жили в разных галактиках, и только Ленглей, как космический корабль, связывал их друг с другом. Во время своих частых наездов в Штаты он останавливался и в Сан-Франциско, и в Лос-Анджелесе. Каждый месяц он получал от своих враждующих зятьев значительные денежные суммы, что позволяло ему снять просторную квартиру в престижном районе и даже открыть небольшое издательство «Силвандер Пресс», которое издало несколько тоненьких сборников поэтов-авангардистов, потеряв при этом кучу денег, что не мешало Ленглею каждый раз с гордостью заявлять: «Вы знаете, я первым издал книгу Руперта Джекса». Он также любил говорить, что деньги, которые он получил от зятьев, не что иное, как хорошее вложение капитала.

Джоселин быстро пробежала глазами длинную статью о новом проекте Талботта и заметила:

— Кристал тут хорошо поработала.

Курт пожал плечами, показывая, что ему нет дела до чужих забот, и спросил Джоселин:

— Кажется, сегодня вечером мы встречаемся с Малькольмом?

Малькольм должен был прийти вечером, и все четверо собирались поговорить о предстоящей свадьбе.

— Да, сегодня, — подтвердила Джоселин со счастливой улыбкой.

Курт вышел из дому, оставляя следы на мокрой траве, и направился в сад, где работала Гонора.

Одетая в сапоги, джинсы и просторный свитер, Гонора возилась с глициниями, Курт протянул к ней руки, и она упала в его объятия. У Джоселин перехватило дыхание, как его перехватывает на высоте. Она потрогала свой бриллиантовый талисман и понемногу успокоилась.

Каминные часы пробили семь, когда раздался звонок Малькольма. Джоселин побежала встречать его к кованым железным воротам, расположенным в горловине каньона в миле от основного дома. Наблюдая, как он вылезает из своего старенького, видавшего виды «фольксвагена», Джоселин опять усомнилась в своем счастье. Кто бы мог подумать, что Джоселин Силвандер отхватит такого красавца. Своей изящной фигурой и красивым лицом он смахивал на изнеженного мужчину-манекенщика, но Бог распорядился так, что это впечатление быстро исчезало. Густые темные волосы непокорной волной набегали на его чистый лоб, едва заметный шрам рассекал нижнюю губу, на носу выделялась горбинка — результат случайной травмы во время футбольного матча, как думала Джоселин, темно-серые глаза были глубоко посажены, совсем как у Курта, с гордостью отмечала про себя Джоселин. Малькольм был среднего роста, но широкие плечи, узкие бедра и тонкая талия создавали впечатление, что он гораздо выше.

Убедившись, что Малькольм искренне любит ее, Джоселин перестала волноваться из-за разницы в возрасте: сейчас ей было двадцать четыре, а он на два года моложе, а если точнее, то на год и одиннадцать месяцев. После окончания университета он пришел работать к Айвари и стал одним из множества инженеров, вечно толпящихся в бюро, где работала Джоселин. К этому времени Курт разбил компанию «Мак-Ни — Айвари» на несколько отдельных конструкторских бюро. Они встретились осенью. Печальное событие в Далласе сблизило их. Джоселин громко рыдала, переживая из-за смерти президента Кеннеди, а Малькольм пытался утешить ее.

Малькольм заключил Джоселин в объятия. Он любил ее так же сильно, как она его, и не скрывал этого. Он часто звонил ей, приносил бутерброды, когда она не могла оторваться от работы, проводил с ней все вечера и уик-энды.

— Моя гейша уже поджидает меня, — заметил он, крепко целуя Джосс.

— Не думай, что так будет всегда, — смутившись, ответила Джоселин.

Малькольм потрепал ее по щеке.

— Давай скажем им, что мы хотим пожениться как можно скорее и нам не нужна пышная свадьба.

— Я с тобой абсолютно согласна.

— Чем скорее, тем лучше, иначе я просто не выдержу. — Малькольм придерживался строгой морали и хотел, чтобы его будущая жена оставалась девственницей до первой брачной ночи, а Джоселин в свои двадцать четыре все еще была ею. Наглядный пример сестры был памятен ей, и она не позволяла ни одному воздыхателю затащить себя в постель до свадьбы.

— И как скоро это произойдет? — спросила Джоселин, нежно кусая жениха за мочку уха.

— Как только будут готовы анализы крови.

Во время обеда все непринужденно беседовали, перескакивая с одной темы на другую. Они обсуждали планы Айвари по строительству дорог в странах «третьего мира», таких, как Замбия и Танзания, вторжение американских войск во Вьетнам, новый роман «Герцог», лауреатов премии «Оскар».

Когда Малькольм впервые появился в доме Айвари, на нем был темный деловой костюм, белая рубашка и черный галстук — униформа всех служащих компании, сейчас он, как и Курт, был в джинсах, клетчатой рубашке и пуловере. Тогда он говорил очень мало, но внимательно следил за ходом беседы, временами вставляя незначительные замечания. С тех пор он вполне освоился в этом доме и теперь принимал активное участие в разговоре, громко смеялся и позволял себе перебивать собеседников.

После кофе все перешли в гостиную и сели у камина, в котором горели эвкалиптовые поленья, наполняя комнату чудесным ароматом.

— Ну а теперь приступим к делу, — сказал Курт, закуривая.

— Да, пора, — ответила Гонора — ее глаза светились счастьем. — Вы уже назначили дату?

Малькольм покачал головой, а Джоселин нерешительно сказала, что скорее всего это произойдет в самое ближайшее время.

— Минуточку, — Гонора погрозила ей пальцем и, подбежав к бюро, достала календарь и заглянула в него. — Давайте назначим свадьбу на последнюю субботу мая. Подходит?

— Конец мая? — закричала Джоселин.

— Не горячись, — прервал ее Малькольм, — нам вовсе не стоит пороть горячку.

Джоселин покраснела. Гонора тоже смутилась.

— Я не хотела бы вмешиваться в ваши дела, — сказала она, — но нам с Куртом нужно время, чтобы все подготовить.

— Спасибо, конечно, — ответила Джоселин, — но нам ничего не нужно. У нас все будет очень скромно. Из членов семьи только вы двое и папа, если он найдет время сюда приехать.

— А как ты думаешь, Малькольм? — спросила Гонора. От Джоселин она знала, что его родители погибли в автодорожной катастрофе два года назад. Мистер Пек был губернатором штата Техас, а миссис Пек происходила из знатной семьи. Оба они вели светский образ жизни, были членами известного гольф-клуба «Ананндель» и одевались у лучших модельеров. Они были настолько беспечны, что не застраховали ни свои жизни, ни свое имущество. Их дом был трижды перезаложен, и после выплаты всех долгов Малькольму едва хватило денег на похороны. Чтобы заплатить за учебу, он работал мойщиком машин и официантом в ресторане на Лейк-стрит. — У тебя остались какие-нибудь родственники?

— Нет, если не считать родню в Провиденсе, которую я едва помню.

Гонора понимающе кивнула головой.

— Мы, конечно, ценим вашу помощь, — встряла Джоселин, — но мы уже все решили.

Малькольм откинулся в кресле и посмотрел на свою невесту.

— Джоселин, возможно, это звучит смешно в устах мужчины, но я всегда мечтал о настоящей свадьбе — церковь, цветы, подружки невесты и огромный свадебный торт. Он развел руками, показывая размеры торта.

«Предатель», — подумала Джоселин, и сердце ее упало.

— Я хочу пригласить приятелей, — продолжал Малькольм, — и мечтаю увидеть, как ты идешь к алтарю в белом платье. Да к тому же мне надо заработать побольше денег.

— Значит, ты проведешь всю оставшуюся жизнь за чертежной доской, — бросила Джоселин.

— Не преувеличивай, — спокойно заметил Малькольм, — но нам действительно предстоят большие расходы.

— Нечего валять дурака, — вмешался Курт, — все расходы мы берем на себя.

— Нам это доставит огромное удовольствие, — сказала Гонора. — У нас ведь не было свадьбы.

— Вот именно, — вставил Курт. — Вы должны повеселиться и за нас.

Гонора снова заглянула в календарь.

— Давайте назначим свадьбу на пятнадцатое число. Это как раз суббота. Подходит?

— Прекрасно! — воскликнул Малькольм и посмотрел на Джоселин. — Согласна, дорогая?