Жаклин Брискин - Все и побыстрее

— Курт… я люблю тебя.

— Это называется желанием.

— Вовсе нет.

— До чего же они хороши, — прошептал Курт, лаская ее груди.

Гонора обвила руками его сильные плечи, гладила спину.

— Я люблю тебя… люблю.

— Чудесно. Мне кажется, что и у меня это не просто желание.

— Курт…

Никто из них не заметил, как к машине подошел Ленглей. Он заглянул в окно и увидел свою дочь в объятиях этого самодовольного негодяя Айвари, который имел стойкую репутацию донжуана и переспал почти со всеми женщинами компании. Его Гонора, его сказочная португалочка, свет его очей, обнималась и целовалась с этим подонком! Отчаянию Ленглея не было предела.

Он отскочил от машины и побежал вниз по улице.

— Гонора, проснись! — Кристал потрясла сестру за плечо.

Гонора, которая всю ночь грезила о Курте, с трудом открыла глаза и посмотрела на сестру.

— Папа не ночевал дома, — волнуясь, сообщила Кристал.

— А сейчас уже половина десятого, — добавила Джоселин.

Гонора приподнялась на локте.

— Он отсутствовал всю ночь? — Случай был беспрецедентным.

— Именно это мы и пытаемся втолковать тебе, — Джоселин села на кровать сестры, уткнувшись ей в плечо. — С ним случилось что-то ужасное.

— Джосс, дай мне одеться, — попросила Гонора, — мы должны заявить в полицию.

Взявшись за руки, сестры побежали в полицейский участок, расположенный недалеко от рыбацкого причала. За столом сидел длинноносый сержант лет тридцати. Выслушав сестер, он усмехнулся.

— Послушайте, девочки, во время войны я был в вашей стране и могу с уверенностью сказать, что там тоже случаются подобные вещи. Если мы будем заниматься каждым человеком, который не ночевал дома, нам некогда будет ловить преступников. — Он подмигнул Кристал.

— Но папа никогда прежде не делал этого, — сказала Гонора.

— Возможно, вы, девочки, еще не знаете, но такое часто случается с нами, мужчинами. Почти у каждого из нас есть красотка, с которой мы не прочь провести ночь.

— Это совсем непохоже на нашего папу, и, кроме того, он никогда не уходил из дому, не предупредив нас, — волновалась Гонора.

— Рано или поздно такой момент наступает.

— Мы живем рядом с китайским кварталом. Почему вы думаете, что он не мог попасть в беду? — закричала Джоселин.

Полицейский пожал плечами.

— Если он не вернется через два дня, мы займемся его поисками.

Обычно по воскресеньям сестры ходили в церковь, но сегодня они бросились на поиски отца, заглядывая во все возможные места. Ленглей не вернулся, и они, усталые, легли спать, но их чуткие уши ловили каждый звук во дворе в надежде услышать знакомые шаги.

Всю ночь Гонора мучилась чувством вины и страхом за отца, и утром, невыспавшаяся, пошла на работу. Увидев синяки у нее под глазами, добрый Эл отправил девушку домой.

— Ты все еще нездорова, Гонора.

Джоселин бродила по квартире, решая, идти ей в школу или нет. В конце концов здравый смысл возобладал, и она решила, что не может нарушать дисциплину. Кристал позвонила к отцу на работу и сообщила, что он внезапно заболел. Они с Гонорой остались дома одни.

— Надо было мне все ему рассказать, — в сотый раз повторила Гонора. — Я одна виновата.

— Что толку винить себя, Гонора?

— Мне надо было пойти домой вместе с ним, а не сидеть с Куртом в машине!

— Ну и как тебе Курт?

— О, ради Бога, Кристал!

— Знаю, знаю, благородная Гонора не обсуждает с посторонними достоинства своих ухажеров. — Кристал принялась ходить взад-вперед по кухне. Ее острые каблучки впивались в мягкий линолеум, оставляя на нем вмятины.

— Сядь, Крис.

— Мне так хотелось, чтобы нам всем повезло! Я и представить себе не могла, что дело примет такой оборот!

— Теперь ты начинаешь винить себя.

— Это так непохоже на меня, не так ли?

Гонора тяжело вздохнула.

— Ты не знаешь, где в Сан-Франциско находится морг?

— Замолчи, замолчи! — Кристал опять заходила по кухне.

Когда стрелка на циферблате кухонных часов с треснувшим стеклом приблизилась к двум, Кристал сказала:

— Скоро откроется кафе «Корона». Пойду порасспрашиваю завсегдатаев, может, кто его видел.

Гонора сидела за кухонным столом, уронив голову на руки, когда послышался звук открываемой двери. Вскочив из-за стола, она бросилась к входной двери. Это был отец — без котелка и без галстука. Его рубашка была расстегнута, мятые брюки покрыты подозрительными пятнами. Но больше всего поразило Гонору его заросшее седой щетиной лицо — раньше она никогда не видела его небритым.

— Привет, — Ленглей жалко улыбнулся и прошел прямо на кухню.

— О, папа, благодарение Господу, ты жив. — Гонора помогла ему сесть. От него дурно пахло. — Мы чуть с ума не сошли.

— Мне следовало бы позвонить вам, — тихо сказал Ленглей, вынимая серебряные запонки из грязных манжет. — Этот парень, ну, помнишь, я рассказывал вам о нем, тот, что собирается основать издательство, продержал меня всю ночь. Я просто потерял счет времени.

Потерял счет дням и ночам.

Кумир Гоноры упал с пьедестала, и из-под обломков выглянул слабый, безвольный, стареющий человек, которого она любила и обязана была защищать.

— Должно быть, он очень богат, — поддержала Гонора ложь отца, боясь ущемить его гордость.

— Ты даже представить себе не можешь как! — воскликнул патетически Ленглей. — Это издательство будет единственным в своем роде во всем Сан-Франциско.

Отец говорил без остановки, но Гоноре, которая не верила ни одному его слову, удалось воскликнуть:

— Папа, как чудесно! Ты опять будешь работать по своей специальности.

— Более того, я буду главным редактором.

— Прямо как в сказке. Папа, почему бы тебе не принять ванну, а я пока вскипячу чайник? Хорошим чаем мы отпразднуем твою удачу.

Вымытый и выбритый, одетый в чистую рубашку, Ленглей сидел за столом и жадно ел бутерброды с рыбным паштетом, запивая их крепким чаем. Не переставая жевать, он увлеченно рассказывал дочери, как новый издатель ценит его, однако старался не говорить, в чем будет заключаться его работа и где она находится.

Джоселин и Кристал пришли домой вместе: они столкнулись на улице.

Не дав им раскрыть рта, Гонора радостно закричала:

— У папы хорошие новости! Он опять будет работать в издательстве!

Целуя дочерей и не давая им вставить ни слова, Ленглей скороговоркой говорил о своей новой работе.

Все были счастливы.

— Кристал, Гонора, садитесь поближе ко мне. Джосс, иди сюда, — Ленглей похлопал себя по колену. Когда худенькая девочка угнездилась у него на коленях, Ленглей произнес:

— Нам надо серьезно поговорить.

— Все хорошо, папа, — сказала Кристал, — теперь мы знаем, почему ты так задержался. Тебе надо отдохнуть.

— Да, — подтвердила Джоселин, протирая очки рубашкой отца, — не беспокойся о нас, папа.

— Я хочу поговорить с вами о предложении вашего дяди. — Ленглей был полон решимости. — Я хорошо все обдумал.

— Ты решил, что мы все переедем в его мавзолей? — спросила Джоселин.

— Нет, детка. Вашему отцу необходимо сосредоточить всю свою энергию на новой работе. Начинать новое дело — очень тяжелая задача. У меня совсем не будет свободного времени, поэтому вам пока лучше пожить у дяди.

— Без тебя? — захныкала Джоселин.

— Я буду очень занят, — повторил Ленглей.

— Папа, мы не будем тебе обузой, — заметила Гонора. — Я по-прежнему буду работать.

Ленглей вздрогнул, как от удара.

— Ты должна поступить в университет.

— Но мы не можем жить без тебя, — начала плакать Джоселин.

— Я помню, как мне было плохо без тебя во время войны, — закричала Кристал. — Пожалуйста, папа, не разбивай семью. Я этого не вынесу.

— О чем вы, девочки, беспокоитесь? Я ведь буду не в Рейкьявике. Я буду навещать вас по воскресеньям, мои зверушки. Я должен быть уверен, что у вас все в порядке, иначе я не смогу сосредоточиться на новой работе. — Ленглей старался казаться веселым, но его худое лицо было бледным и несчастным.

— Папа, мы не поедем к Гидеону без тебя, — в глазах Кристал появились слезы, — и давай больше не будем говорить об этом. — Ей так хотелось, чтобы Гидеон осчастливил их всех без исключения, и сейчас она чувствовала себя виноватой и подавленной.

— На этот раз Кристал совершенно права, — заметила Джоселин. — Мы должны стоять друг за друга.

— Перестаньте со мной спорить, цыплятки. Я принял твердое решение, — голос Ленглея сорвался.

Наступила тишина, затем Кристал спросила:

— А сколько времени тебе понадобится, чтобы наладить издательское дело?

— Да, папа, скажи нам хотя бы примерно, сколько времени мы будем жить у Гидеона? — Джоселин спрятала худенькое личико у отца на груди.

— Самое большее несколько месяцев, — последовал ответ.

— Тогда о чем мы спорим? — спросила Кристал. — Время пролетит незаметно, и к осени мы опять будем вместе.

— Совершенно верно. Рассматривайте нашу разлуку как долгие летние каникулы. А теперь идите сюда.

Последовал семейный ритуал: обняв друг друга за плечи, они прижались головами — седые, черные, золотые и пепельные волосы слились, образуя причудливое цветовое пятно.

Жизнь в большом некрасивом доме на Клей-стрит не оправдала радужных надежд Кристал.

Она мечтала, что в доме Гидеона будет собираться вся золотая молодежь Сан-Франциско, но этого не случилось. Ленглей, стараясь воспитывать дочерей в строгости, все же давал им некоторую свободу. Гидеон придерживался более суровых правил поведения для своих подопечных. Он самолично изложил их на бумаге и вручил миссис Экберг. Эта маленькая нервная особа, постоянно глотающая какие-то таблетки, как выяснилось позже, вовсе не устраивала первый выход в свет Имоджин, а была просто-напросто секретарем миссис Бурдеттс по связям с общественностью. Боясь потерять работу, она пунктуально выполняла все предписания своего нового хозяина. Рухнули надежды Кристал и относительно знакомства с богатым молодым человеком. Гидеон никого не приглашал к себе в дом. Если ему случалось взять трубку, когда звонили Кристал, он начинал подробно выяснять, кто звонит и зачем. Городские мальчишки из бедных семей, которые раньше бегали за Кристал, теперь не осмеливались подойти к ней — она жила в большом доме и была слишком хороша для них. Телефон звонил все реже и реже.