Глава 19

Зима уходила...  Зиме больше не было места. И вместе с по-весеннему ярким солнцем, вместе со звонким щебетом птиц в душе Чалого воскресали давным-давно замурованные мысли и чувства. Он больше не противился им. Не хотел... Не мог притворяться и бежать от себя. Не мог врать. Размяк... Не хотел больше фальши. Не хотел чужих рук и губ. Поддельных. Не тех... Не желал довольствоваться суррогатом только лишь для того, чтобы не быть одному...

Он сожалел и злился. Он метался, не зная, как вернуть то, что своими же руками разрушил... Он с ума сходил от шума собственных мыслей. И от ее подслушанных слов...

Существуют вещи, которые, наверное, лучше не знать. Вопросы, ответы на которые могут лишить равновесия. Правда, которую сложно принять... И ровно до того момента, как он решил все для себя прояснить, жизнь Чалого была вполне себе сносной. Нет, он не избавился от наваждения... Он жил с ним. Оно занозой сидело внутри и, если не трогать - уже даже не беспокоило. А тут... со всей дури по этой самой занозе проехал... И запекло в груди, заворочалось болезненно-острое чувство потери.

Теперь он знал, что не хочет дальше быть один... Кем бы он ни был, и что бы ни ждало его впереди, ему нужен кто-то, кто будет рядом. Не просто кто-то... Ему нужна была Лия. Всегда так было. И ничего не поменялось, сколько бы ошибок они ни совершили. Он... Он ни совершил.

Чалый застыл у окна, наблюдая за прогуливающимися по саду родными. В своей жизни он больше всего ценил бескорыстие. И всегда хотел иметь рядом того, кто будет любить его не за то, кем он стал, а просто... без всяких для себя выгод. Лия его любила именно так. Александр никогда в этом не сомневался. Не ждал подвоха. Наверное, поэтому ее предательство так сильно на него повлияло. Лишило разума, затуманило голову...

Он плохо помнил тот вечер. Отрывками, черными вспышками ярости... Почему-то в память отчетливо врезались лишь ее беззащитные руки с тонкими запястьями и синими реками вен... Перевитые проводом руки...

Лия задрала голову к небу, голой кожей навстречу ветру... Даже с этого расстояния Чалый, казалось, видел сотни зябких мурашек, побежавших по ее тонкой шее в тепло съехавшего набекрень шарфа. Ему так сильно хотелось его поправить, что кончики пальцев стали зудеть. Но, представив реакцию Лии на подобное самоуправство, Чалый лишь горько усмехнулся. Сам виноват... Сам. Рано или поздно жизнь предъявляет счет. Видимо, пришло его время расплаты.

Они ворвались в дом, принеся с собой смех. Лия теперь вообще часто смеялась... Она потихоньку оттаивала рядом с Сашей. Сын сглаживал острые неровные края обломков ее личности, он их соединял...

- Давай, что ли, поедим? - предложил Сашка, стягивая с себя тонкую вязаную шапку.

- А руки мыть?

- Так я мигом...

- Давай, а я сразу после тебя.

Лия проводила взглядом сына и резко повернулась к Чалому:

- Нам нужно поговорить! - заметила резко, нетерпеливо.

- О чем? - удивленно вскинул бровь Александр.

- Об ЭКО, конечно! Мне надоело, что ты каждый раз увиливаешь от этой темы!

- Я увиливаю? - делано удивился мужчина.

- Но не я же! Тебе прекрасно известно, что я оканчиваю курс лечения! Доктора отмечают положительную динамику, и нет совершенно никакой необходимости и дальше это откладывать!

- Я разговаривал с врачами. В отличие от тебя, они не настолько оптимистично настроены.

- У меня была овуляция!

- Но это не означает, что ты способна выносить ребенка без вреда для собственного здоровья.

Чалый нисколько не покривил душой. Врачи были осторожны в своих прогнозах. Он лично переговорил с каждым из них. Начиная от эндокринолога, заканчивая специалистом по планированию семьи. Кстати, Лия против этого не возражала. Она втемяшила себе в голову, что он имеет право знать все, что касается ее физического состояния, как имел бы право знать о технических характеристиках инкубатора, обратись он к его услугам... Чалого злила такая покладистость. Выводила его из себя. Больно била по нервам. И понимал ведь, почему она ведет себя именно так, и не понимал...

Лия выглянула за дверь и фыркнула:

- Послушай, мы не можем больше откладывать этот вопрос. От тебя всего-то и требуется, что кончить в баночку. Тебе, что, трудно?

Он скосил на Лию глаза. Изучающе мазнул по ней взглядом. Хмыкнул. Она изменилась. И с каждым разом Александр все сильнее в том убеждался. Лия стала другой. Это тоже злило. Заставляло собственника в нем недовольно рычать. Он хотел знать эту женщину. Знать, как тогда... От макушки до пяток. Каждую родинку, каждую трещинку, каждую мысль и жест. Вот только знал ли он ее так досконально, как думал? Что он вообще о ней знал?

Прислушиваясь к их разговорам с Сашкой, Чалый открывал для себя много нового. Например, в их первую после разлуки встречу. Оказывается, Лия любила читать. А в детстве жила в покосившемся домике с маленьким садом... Он, вроде, знал ее. И не знал... Знал ее... И... не... знал... Совершено. И осознание этого тоже было мучительным.

- Я не буду кончать в баночку, или куда-то еще, пока ты недостаточно окрепла, - тихо заметил Чалый и, пресекая дальнейшие споры, широко распахнул дверь. Размахивая мокрыми руками, Сашка трусцой несся по коридору - почему дети никогда не вытирают руки полотенцем?

Лия с шумом выдохнула, топнула ногой от бессилия. Чалый, улыбаясь, обернулся. Ну, и чего он ржет? Козел! За обедом кусок не лез в горло. Она не понимала Чалого! Не понимала! Разве он не для этого вернул ее в свою жизнь? Так почему же сейчас, когда она, наконец, поправилась, он включил задний ход? Чего добивается от нее своим поведением? Ведь было же что-то? Было... Он ничего не делал просто так. Такой человек. Одно делает, второе в уме... Все просчитано наперед. Все продумано... Так почему тянет, невзирая на то, что времени может не быть? Рискуя собственным сыном?! Или он снова ее наказывает? Лия ничего уже не понимала... Она знала только одно - совсем недавно ее жизнь стала сносной. Настолько сносной, что она уже не пялилась на люстру, прикидывая в уме, выдержит ли та ее вес...

- Мама, так ты согласна?

- На что?

- Ты совсем меня не слушала! - нахмурился Сашка. - Опять витала в облаках.

- Прости, дорогой... Продумывала детали завтрашней фотосессии.

- Та, которая с кроликами? Для детей?

- Угу... Будет много народу и зверья. Нужно хорошенько подготовиться к этому Армагеддону.

- А можно я помогу? - оживился сынок.

Лия покосилась на Чалого:

- А как же уроки?

- Ну... Я мог бы подъехать после...

- Хорошо. Если папа не против.

- А с чего ему против быть? - изумился Сашка. Вот уж, святая простота... И правда. С чего?

- Ну, мало ли... - пробормотала Лия, опустив взгляд в тарелку.

- Па? Ничего, если я поеду к маме в студию?

Чалый равнодушно пожал плечами:

- Я завтра работаю допоздна. Так что... делай, что хочешь, только уроки не задвигай.

- Заметано!

- Заметано.

И неделя покатилась своим чередом. Сашка, и правда, помогал Лие по работе. И что-то в его поведении ей подсказывало, что искусство фотографии увлекло сына гораздо больше всяких чаловских бизнесов... Интересно, как сам Чалый на то отреагирует? Помнится, Сашка говорил, что отец примет любой его выбор. Но, что, если ребенок пойдет по стопам матери? Не станет ли эта пилюля слишком болезненной для самолюбия Александра? Лия частенько размышляла на эту тему. Практически так же часто, как и об отказе Чалого на проведение ЭКО.

К весне Лия отчаялась. Сашка что-то трещал по поводу празднования Восьмого марта, а она... Готова была взвыть от отчаяния. Чалый не поддавался на уговоры. Он твердо решил похер*ть собственный же план. Впустую прошел курс гиперстимуляции яичников, и ее злость на бывшего мужа достигла просто космических масштабов. Зачем? Ну, зачем он подпитывает ее прожорливую глотку своими дурацкими отговорками? Лия чувствовала, как та пожирает ее изнутри...

- Так что там по поводу праздника? - чтобы хоть как-то поддержать разговор, спросила Лия у сына.

- Я приглашаю тебя в ресторан!

- В ресторан?

- Ну, да... Дома уже не интересно. Поэтому папа предложил пригласить тебя в ресторан. Ну, так, как тебе такая идея?

- А папа? Он... что... тоже там будет?

- Ага, и Глеб Саныч. Мужская компания, в общем.

- А я вам тогда зачем?

- Ну, ты даешь, мама! Это ведь женский день...

То, что логика в Сашкиных словах явно хромала, тот даже не замечал. И правда, подумаешь... Восьмое марта в мужской компании. Нечего и переживать! Самой Лие оставалось лишь только пожать плечами. Ну, не отказываться же ей от сюрприза? Сашка старался, готовил... Да и как объяснить ребенку, почему ей не хочется лишний раз видеть его отца и крестного? Обтекаемыми фразами вряд ли получится. А значит, не о чем и говорить...

Ей понравился ресторан, который, с подачи Чалого, выбрал сын. Может, и не зря она прожила восемь лет с Александром. По крайней мере, он запомнил ее нелюбовь к пафосным столичным заведениям. Место, в которое они прибыли, было намного душевнее.

- Лия... Шикарно выглядишь! С праздником! - вскочил со своего места Глеб, стоило им подойти к столику.

- Спасибо, Глеб... Ты один?

- Как перст! Ну, рассказывай, как дела? Чем занимаешься? Ой... Это тебе букет. Ты ведь любишь тюльпаны... Верно?

- Да. И сирень... - ляпнула Лия, и только потом поняла, в какую неловкую ситуацию попала. Чалый с Сашкой подарили ей розы... Впрочем, сын не придал ее словам никакого значения, дети вообще ко всему относятся проще. А вот Александр... Он ни жестом, ни взглядом не показал, что услышал ее комментарий, но что-то подсказывало Лие, что полученная информация мимо него не прошла. Почему она так решила, женщина и сама не знала. Просто почувствовала. И будто не было этих лет...