Лия потянулась за шайбой, и Чалый в который раз отметил ее ненормальную худобу. Хрустнул пальцами...  Отвел взгляд. Он ведь действительно хотел ее наказать - факт. Он действовал обдуманно и целенаправленно. Холодно и расчётливо. Заперев все эмоции под замок... Да у него даже другого выхода не было! Потому что если бы Чалый этого не сделал, не взял бы под контроль клокочущую, взрывающую вены ярость... Он бы просто ее убил. За предательство. За нелюбовь... Если бы у него не было времени, чтобы остыть, подвернись она ему под руку сразу... Лия бы уже давно горела в аду. Хотя... кто сказал, что ад - это прерогатива смерти?

- Пап... Маме плохо... - подбежал взволнованный Сашка. Александр дернулся. Лия, которая медленно плелась за сыном, отчаянно затрясла головой:

- Саш... Да у меня просто голова закружилась...

Мальчик резко покачал головой и с намеком произнес:

- Она чуть не упала, пап. Я видел!

Чалый на секунду поймал взгляд бывшей жены:

- Собирайтесь... - распорядился он.

- Со мной все в порядке, и...

- Ты бледная, как смерть. Не спорь.

- Нет! - отчаянно запротестовала Лия, - мы же толком еще и не побыли с Сашей! Я не хочу!

-  Вы не в последний раз видитесь, - отрезал мужчина и направился к гардеробу.

А она чуть не расплакалась. От отчаяния... И злости на себя.

- Сашенька, сынок... Прости, я...

- Мам... Да ты что? Я же все понимаю...

Понимает... Да, что он может понять? Как? Откуда в нем это? Другой бы ребенок озлобился на мать, ожесточился, а он... Простил, наверное. Где только силы взял? Мудрость? Она, взрослый человек, себе не находила прощения, а он... Ни словом не упрекнул. Ни взглядом...

- Ты дойдешь до парковки? - сухо поинтересовался Чалый, вернувшись с их верхней одеждой.

Лия утвердительно качнула головой. Перевела взгляд на сына. И медленно-медленно протянула ему свою дрожащую руку. Он взял. Держась за руки, они дошли до машины, не размыкая рук, устроились в ней на заднем сиденье. Пока ехали, Чалый то и дело бросал взгляды в зеркало заднего вида на их с Сашкой переплетенные пальцы, но никак не комментировал происходящее. И своего недовольства по поводу их нежностей не высказывал. А ведь раньше всегда попрекал Лию за излишнюю мягкость.

- Мы ведь пацана растим, Лия... - говорил он, раздосадовано качая головой, а она лишь улыбалась и поступала так, как считала нужным.

И теперь... Она тоже будет действовать так, как ей подсказывает материнское сердце. Потому что ничего не поменялось. Ничего! Только ее любовь приобрела горькие нотки. Но, может быть, это пройдет... Лия тайком склонилась к ребенку и тихонько вдохнула в себя его аромат. Он был совсем не такой, как она запомнила. Сашка подрос и стал явно злоупотреблять парфюмом... Но это был лучший аромат на планете. Для нее - да.

- Папа, - прошептал Саша, - мама, похоже, уснула...

Чалый бросил взгляд в зеркало заднего вида и чуть сбавил скорость. Лия и правда спала, склонив голову Сашке на плечо.

- Не волнуйся. Она просто устала, - успокоил ребенка Александр. А сам еще сильнее нахмурил брови и растер рукою глаза. В отличие от сына, мужчина понимал, что психика Лии не выдерживала напряжения. Ее сон был ненормальным. Он его беспокоил.

- Что будем делать?

- Кататься... - вздохнул Чалый, мысленно помахав рукой своим планам на вечер.

- Кататься?

- Угу. Когда ты был маленький и не давал нам спать, я укладывал тебя в автокресло и колесил по городу. В машине ты засыпал без проблем. А мама... Лия... она хоть немного от тебя отдыхала...

Сашка не стал больше ничего спрашивать. Хотя Чалый видел, что сына заинтересовал его рассказ. Он редко когда позволял себе ударяться в прошлое. Наверное, поэтому воспоминания отца Саша всегда слушал с большим удовольствием. Но сейчас молчал, видимо, боялся разбудить мать.

Александр снова покосился на Лию. Знакомый профиль, капризный излом губ... Ему всегда нравился ее рот. Всегда... Он хотел его целовать, кусать, ласкать пальцами, погружаться членом в его жаркие глубины... И как же он был счастлив, когда Лия впервые к нему потянулась таким образом. Сама... Без каких-либо намеков. Смущенно, но уверенно. Когда он уже потерял всякую надежду на то, что у них все сложится и в постели! Она на коленях - самое лучше зрелище, которое он когда-либо видел. Завораживающее... Прекрасное... Сумасшедшее по степени накала эмоций. Он был у нее первым... Он был единственным... Ощущение этого кружило голову. Будило в нем первобытный собственнический инстинкт. Чалый был одержим женой. Одержим...

Его и сейчас не до конца отпустило. Не имело никакого смысла это скрывать. Совершенно однозначно, он не был равнодушен. Можно было обманывать себя... И отрицать очевидные факты. А можно было посмотреть правде в глаза и признать, что ничего и никуда не испарилось. Прошедшие годы были абсолютно над этим не властны...  Его ненависть была все такой же острой. Ревность - такой же болезненной. Любовь... Да ну, к черту! Нет ее... Нет.

Катайся - не катайся, а Сашка уже устал. Лия, хоть и ненормально худая, для него была тяжеловата. Подъехав к дому, Чалый нерешительно обернулся.

- Буди... - сказал сыну. И непонятно было, почему шептал, если хотел, чтоб она проснулась. Но Лия будто бы услышала его слова. Подняла медленно веки. Улыбнулась счастливо. Он даже растерялся от этой ее улыбки... А потом, вернувшись в себя, резко дернулась.

- Ты уснула... - затараторил Сашка, - и папа катал нас по городу. Ну, чтобы ты поспала...  А теперь мы приехали. Вот.

Она не знала, что сказать. Извиниться за то, что уснула? Сказать спасибо, что ей дали поспать?

- Ладно... Ладно. Сашенька... А можно я тебе буду звонить? Нечасто. Хоть иногда... - неуверенно спросила вместо этого.

Сашу ее слова удивили. Он растерянно пожал плечами и тут же кивнул головой:

- Конечно! И звонить, и писать... Пойдем, я тебя провожу, и заодно запишешь мой номер

Глава 14

Бессонница. В последние годы Чалый с нею почти сроднился. Она его уже даже не напрягала, как тогда... в самом начале. Но душа мужчины все равно была не на месте. И он знал, что могло быть тому причиной.

Лия... Она его беспокоила. Ее психологическое состояние вызывало тревогу. И в день их встречи с Сашкой Чалый только лишний раз убедился в том, что его опасения были не напрасны. Её удалось немного стабилизировать, но о полном выздоровлении речь даже не шла. Он своими глазами в том убедился. Нет, удачный макияж, конечно, скрывал следы усталости, но Александр знал бывшую жену слишком хорошо для того, чтобы тот мог его обмануть. То же самое касалось и платья, которое, видимо, было призвано скрыть худобу. И хотя Евгений Павлович утверждал, что Лия за время лечения набрала несколько килограммов, сам Чалый не замечал каких-либо изменений в ее теле. Она была все еще ненормально, неестественно худой. И, помимо всего прочего, ее как-то странно потряхивало...

Мужчина отошел от окна и, закинув руки за голову, улегся поперек кровати. Чалый не мог себе больше врать. Несмотря на то, что он очень хотел получить донора для Саши, состояние Лии тревожило его само по себе. Не просто тревожило. Пугало. Пугало до чертовой дрожи в коленях. Да он был в ужасе! В ужасе от того, что с ней сделал... Каждый раз, глядя в ее неживые глаза, он испытывал... что-то страшное. Будто бы смотрел в глаза всем своим демонам сразу! А те не имели пощады... Рвались из темницы памяти, вспарывали его кожу... И каждый из них пытался подчинить себе его чувства... Самый страшный, наверное - ревность. Острая, черная, ослепляющая... Она все так же вскидывала голову, стоило ему посмотреть на Лию, тянула к нему костлявые руки и рычала: «Убей!»... Зверь в нем не мог смириться с предательством. Он все еще жаждал крови... Чалый с ума сходил, стоило ему только представить свою девочку с кем-то другим. Под кем-то...

Он действительно не понимал, почему она так поступила. Не находил оправданий! Хотя, в последние дни все чаще пытался найти... Должно быть, он жалко при этом выглядел, но кого это волновало? Ему нужно было понять, почему так произошло. Теперь нужно...

Чалый растер лицо и перевернулся на бок. А потом его осенило. Реутов... Вот кто наверняка знал ответы на все его вопросы! Александр возбужденно вскочил. Коснулся прикроватной лампы. Комнату залил теплый золотистый свет. На часах было четыре утра, и ехать в клинику было еще рано. Точно так же, как и кому-то звонить, но он все же схватил телефон.

- Да... - раздался сонный голос в трубке.

- Мне нужно с вами поговорить.

- Господи боже... Это кто вообще звонит? Сейчас и четырех нет...

- А вы будьте готовы к семи. Я заеду за вами к этому времени.

- Господин Чалый? - проявил чудеса догадливости Евгений Павлович. - Вы, что же, и где я живу знаете?

- Мальчик, - с легкой усталостью в голосе парировал Александр, - я даже знаю, когда у тебя на ж*пе выскочил первый прыщ.

- Вот уж не думал, что вас интересует моя ж*па, - не спасовал Реутов.

Чалый хмыкнул. Он уважал смелых. В меру, конечно... Но уважал.

- Будьте готовы к семи, - вновь перешел он на «вы» и сбросил вызов.

Реутов жил на другом конце города. В такую рань дорожный трафик позволял набрать скорость, но поскольку Чалый выехал заблаговременно, то попросил Толика слишком не гнать. Ему нужно было подумать. Отстраниться от результата, и заново обмозговать условия задачи. Как в школе... На уроках математики. Дано: первое - он женился на молоденькой неиспорченной девочке. Второе - у них явно не заладилась сексуальна жизнь, но во всем другом ему было грех жаловаться. Третье (самое для него неприятное) - он изменил Лие первым. Тогда ему казалось, что так будет лучше для всех. Он не будет беситься от неудовлетворенности, а она... Да, черт его знает, что она! Не будет ёжиться каждый раз при одном только намеке на постель! Четвёртое - после его измены и рождения сына у них все наладилось. Однозначно. Первые три года жизни Саши они жили - душа в душу. Пятое - а потом все пошло псу под хвост. Он не знал, что стало тому причиной. Лия вновь отстранилась. Без скандалов и склок. Она просто снова ушла в себя, лишь однажды упрекнув в неверности. Но он ей не изменял! В тот год он принял предложение баллотироваться. Шла невиданная по своей грязи избирательная кампания в парламент, и он дни напролет где-то мотался. То переговоры с партнерами по будущей коалиции, то бесконечные встречи с избирателями, то бизнес - будь он неладен. Чалый и до этого не слишком много времени уделял семье - стоило признать, а после - и вовсе. Но он не изменял! Твою мать... Он ей НИКОГДА больше не изменял... Так какого же хрена, Господи?!