Оливия Торн - Все, что он потребует

— Бизнес, вторая специальность психология. — я поморщилась. — Это… как-то странно.

— Очень смахивает на собеседование при приеме на работу, — согласился он. — Ладно, скажи мне вот что: кем хотела стать пятилетняя Лили, когда вырастет?

— О, легче легкого — балериной.

— Действительно.

— А шестилетняя Лили хотела стать ученым.

— Это своего рода противоположные области.

— Так и есть. Но все меняется. В восемь я хотела стать астронавтом. В девять — психологом. Думаю, на этом я зациклилась больше всего, учитывая, что моя вторая специальность — психология.

— А почему основная специализация — бизнес?

— Мой отец оплачивал мое обучение и хотел, чтобы я занималась чем-то полезным. Вот… я и занялась.

— Угу. — Коннор посмотрел на меня так, словно пытался заглянуть мне в душу. — И что хочет… сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

— Господи, ты совсем дитя.

Я покраснела.

— Нет, неправда.

Коннор усмехнулся.

— У тебя еще молоко на губах не обсохло.

— Ага, как угодно. А тебе сколько?

— В следующем месяце будет тридцать.

— Боже правый, да ты уже одной ногой в могиле.

Он покачал головой с наигранной грустью.

— И вот он я, начиная испытывать кризис среднего возраста, совращаю младенца.

Прищурившись, я посмотрела на него.

— Я сейчас подойду и ударю тебя, если ты продолжишь говорить такое.

Он выгнул бровь и соблазнительно улыбнулся.

— Тебе это нравится, не так ли?

— Что?

— Доминирование. Агрессивность. Тебе нравится физический контакт.

— Я просто прикалываюсь! — возразила я.

Он приложил палец к губам, словно обдумывая что-то.

— Возможно, мы что-нибудь придумаем позже.

У меня глаза увеличились от удивления.

— Что например?

— Не знаю…может немного отшлепаем тебя или еще что-нибудь.

Я покраснела.

— Что?! Нет.

— О, думаю, так и сделаем.

— НЕТ.

— Ты уже это пробовала?

— Что?

— Быть отшлепанной.

Теперь мои щеки стали ярко-малинового цвета.

— НЕТ.

— Ох. Какая жалость.

— Будешь продолжать в том же духе, я подойду и отшлепаю тебя, — проворчала я.

Он снова выгнул бровь.

— …обещаешь?

Я сделала глоток вина, лишь для того, чтобы чем-то себя занять.

— Ты говорил о чем-то, прежде чем отвлекся на свои «50 оттенков серого».

Он громко рассмеялся и поднял глаза к потолку, как будто задумался.

— Что это было — ах, да. Я спросил, что хотела маленькая Лили, и ты рассказала мне о семи, восьми, девятилетней…итак, что хочет двадцатичетырехлетняя Лили?

Я смотрела на него в течение нескольких секунд, обдумывая ответ.

— Двадцатичетырехлетняя Лили все еще работает над этим, — наконец ответила я.

Он кивнул и улыбнулся.

— Уверен, она это выяснит.

Наши взгляды пересеклись, и я почувствовала, что мое сердце забилось быстрее.

А потом подошел официант с нашей едой, и момент был упущен.

Мой копченый лосось был великолепен. Коннор заказал себе свиную вырезку с каким-то потрясающим соусом из вишневого пюре. Второй раз за день — первый, когда я брила его в ванне — я почувствовала невероятную близость, когда мы кормили друг друга кусочками еды со своих тарелок.

Я имею в виду эмоциональную близость; определенно мы были близки…хм, физически. Но, когда я кормила его кусочками лосося со своей вилки, и он смеялся над моей нервозностью, что я могу уронить их на его костюм, я чувствовала себя комфортно, обычно такое я испытываю, когда довольно долго встречаюсь с кем-либо.

Когда мы покинули ресторан, Джонни последовал за нами.

— Тебе понравился ужин? — спросила я его.

— Никого не убили, так что все хорошо, — проворчал он.

— Ты не собираешься прекращать бурчать, так? — спросил Коннор.

— Да, пока ты не будешь в безопасности в отеле.

— Что ж, тогда тебе придется подождать какое-то время.

Когда мы вышли из ресторана, позвонил Себастьян, он словно был экстрасенсом.

— Привееет! — весело сказал он по громкой связи. И, должна добавить, в большей степени по-гейски.

— Кое-кто счастлив, — отметила я.

— Я достал билет на завтрашний рейс! Хавьер был в восторге.

— Парикмахер?

— Да, конечно! — Себастьян чуть не пел, затем в его голосе появились тревожные нотки. — Ты уверен, что это нормально?

— Себастьян, когда ты в последний раз был в отпуске? — спросил Коннор. — Кроме Кабо, когда бы это ни было.

— Не могу припомнить.

— Тогда это совершенно нормально. Просто не делай ничего такого, что не делал бы я.

— Не думаю, что это отличный совет, если только ты не занимаешься сексом с парнями, — указала я.

— Ах, да, — осознал Коннор. — Верно подмечено. Ладно, тогда делай все, что я не стал бы делать.

— Не надо все опошлять, — сказал Себастьян, хотя он был больше похож на Джули Эндрюс в Звуках музыки, а не на старину сварливого Себастьяна.

Я усмехнулась.

— Ты кажешься таким счастливым, Себастьян.

— Я счастлив!

— Ты был лишь наполовину прав, — сказала я Коннору. — Ему даже не обязательно трахаться, ему просто нужна была возможность потрахаться.

— Кое-кто не понял намека по поводу пошлости, — буркнул Себастьян, снова становясь самим собой.

— Итак, что судьба уготовила для нас на этот вечер с позволения Хавьера, парикмахера? — спросил Коннор.

— Самая большая вечеринка, о которой он знает, устраивается продюсером, того самого фильма, которому прочили Оскар за лучшую картину, но он его так и не получил. Ну, теперь он снова работает со звездой в своем новом фильме, так что это обязательно будет огромная тусовка. И не только это, он был продюсером трех других фильмов с участием Мэтта Дэймона и той маленькой певички, пытающейся стать актрисой, и предположительно там будут все.

Коннор взглянул на меня.

— Неплохо, а?

Я испытала восторг и ужас одновременно.

— Полагаю…

Коннор нахмурился.

— Ты полагаешь?

— Мы собираемся туда попасть? — нервно спросила я.

— Коннор — да. Ты — нет, — сухо сказал Себастьян.

— Эй! — рявкнул Коннор.

Но, как ни странно, честность стала бодрящим стимулом.

— Что же случилось с более добрым и ласковым Себастьяном, который был в начале разговора? — засмеялась я.

— У него по-прежнему есть только ВОЗМОЖНОСТЬ потрахаться, — нахально ответил Себастьян.

— Поспеши и дай нам адрес до того, как недотраханный Себастьян опять проявится в полную силу, — вздохнул Коннор.

Когда лимузин направился в сторону Голливудских Холмов, я после двух бокалов вина была уже навеселе. Огни Лос-Анджелеса рассыпались под нами, пока мы в темноте петляли вверх по дороге. Я видела отель Дубаи, который возвышался над всеми зданиями вокруг него и вырисовывался на фоне ночного неба.

Дома у подножия холмов начинались с очень дорогих, затем переходили в невероятно дорогие, а дальше их стоимость взлетала в стратосферу. Сразу было понятно, что мы приближаемся к месту проведения вечеринки: длинная вереница автомобилей марок БМВ, Мерседес, Астон Мартин, Феррари и Порше растянулась вдоль узкой улицы, а парковщики в белых пиджаках припарковывали вновь прибывшие автомобили у подножия холма и спешили обратно к главному зданию.

Это был невероятных размеров особняк, в очень Средиземноморском стиле, словно какой-то мультимиллиардер перенес его по воздуху с побережья Греции. Джонни подвез нас к входу, лакей открыл дверь и помог мне выйти из машины, а затем Джонни, скрепя сердце, отдал машину и последовал за нами внутрь.

Я остановилась прямо возле Коннора.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Немного нервничаю.

— Не переживай, ты уже переспала с самым сексуальным парнем здесь, что дает тебе определенное уважение и авторитет.

Я пихнула его в бок.

— Ты такой самовлюбленный, не так ли?

— Безусловно, — улыбнулся он и обнял меня.

Может меня и раздражала его крайняя самоуверенность, но я была бесконечно благодарна за то, каким покровительственным он был.

Мы вошли через парадный вход, и попали в сцену из фильма. В буквальном смысле. Я могла бы поклясться, что видела этот вестибюль в одном или двух фильмах за последние годы. Это был гигантский коридор с потолком в тридцать футов над головой, с широкой мраморной лестницей и темно-красным ковром. Красивые мужчины и великолепные женщины с бокалами с шампанским и коктейлями в руках стояли небольшими группками, смеясь и без умолку болтая друг с другом. Куда бы я ни посмотрела, везде были знаменитости: актер, актриса, солист группы, чей хит занимал первое место в текущем топ-10, рэпер, режиссер…, не говоря уже о многих людях, которые в основном были знамениты тем, что были знамениты. Это было похоже на то, словно Бог открыл журнал US WEEKLY, потряс его посильнее, и все они просто попадали со страниц и приземлились здесь.

Я всегда в глубине души лелеяла надежду, что никогда не стану испытывать благоговения перед знаменитостью, если встречу кого-нибудь известного. Что у меня был иммунитет к такого рода вещам.

Как оказалось, не такой уж сильный.

У меня челюсть отвисла даже больше, чем у большеротого окуня.

Хотя, в свою защиту могу сказать, что возможно меня доконало само количество известных людей, собравшихся в одном месте.