Оливия Торн - Все, что он потребует

— Это было грубо, — нахмурилась я. — Он ведь просто присматривает за тобой.

Коннор застонал.

— И ты туда же.

— До этого ты говорил, что должен помнить, почему нанял его.

— И что с того, ты хочешь провести всю ночь в номере отеля?

— Я могу придумать что-нибудь похуже.

Коннор усмехнулся и положил руку на мою ногу.

Я демонстративно убрала его руку со своей ноги и положила ее ему на колено.

— Но мы не станем ничем таким заниматься, если ты будешь плохо относиться к людям, которые пытаются защитить тебя.

— С каких пор ты стала мисс «Хорошие манеры»?

— Я лишь вспомнила того очаровательного, замечательного мужчину, который в пятницу вечером заставил моего начальника извиниться передо мной. Мне ненавистна мысль о том, что его больше нет.

— Ага, но твой начальник был козлом.

Приподняв брови в ожидании, я уставилась на него с легким намеком на улыбку.

Коннор сердито посмотрел на меня… помолчал, словно обдумывая, как далеко он мог бы зайти… затем потянулся и нажал кнопку на панели рядом с собой.

— Джонни?

— Что, — раздалось бурчание телохранителя по внутренней связи.

Коннор взглянул на меня. Я подтолкнула его взглядом.

— Прости, что закрыл дверь перед твоим носом, дружище. Знаю, ты просто стараешься защитить меня.

Я услышала улыбку в голосе Джонни.

— Лили заставила тебя сказать это, так ведь?

— Да, это она.

— Вероятно, она шантажировала тебя, да?

— Вымогательство… шантаж… отказ в определенных милостях…

Я игриво шлепнула Коннора по руке.

— Угу. Значит ли это, что мы можем вернуться наверх?

— Неа. Поехали.

Джонни вздохнул, интерком отключился, и Бентли пришел в движение.

Я неодобрительно покосилась на Коннора.

— Что? Ты сказала быть милым, я так и сделал.

— Да, но…

— Ты хочешь сидеть взаперти в этой тюрьме все выходные?

— Это очень славная тюрьма.

— Это так, и ты очень милая сокамерница, но давай поживем немножко.

— Тебе нравится усложнять ему жизнь, так?

— Нет, — сказал Коннор, обнимая меня за плечи, — Мне просто нравится заставлять его отрабатывать свою зарплату, вот и все.

Затем он наклонился и стал покусывать мою шею, и все мои возражения были быстро забыты.

Это был потрясающий ресторан, недавно открытый молодым талантом, который решил выйти из тени известного шеф-повара, у которого работал много лет. Там был большой основной зал, освещенный светом свечей и декорированный струящимися скатертями, куда люди определенно приходили, чтобы себя показать и на других посмотреть. Вокруг основного зала, извиваясь, словно лабиринт, располагались крошечные индивидуальные зоны, отгороженные от других столиков. Мы с Коннором сели за один из таких столиков, отделенных от остального ресторана, оказавшись в нашем собственном маленьком мирке.

Конечно же, чтобы занять его, нам пришлось пройти через высокомерного метрдотеля.

Это была красивая, высокая, элегантная и невозмутимая женщина с рыжими волосами, похожая на Николь Кидман в молодости. Было видно, что привлекательная внешность Коннора взволновала ее, но она сопротивлялась этому влиянию. Она была достаточно милой, но холодно улыбнулась, когда заверила его.

— Прошу прощения, сэр, но нет абсолютно никакой возможности найти для вас столик на этот вечер.

Коннор достал свой бумажник.

— Мне так жаль… я был уверен, что мой помощник зарезервировал один, но, возможно, что-то случилось…

Он вытащил три сто долларовые купюры и положил их на глянцевую поверхность тумбы-подиума, за которой она стояла.

— Может есть какой-либо способ помочь нам?

У меня глаза на лоб полезли. Знаю, после всего, что я уже видела — номер в отеле, стоимостью в десять тысяч долларов за ночь, стойка с дизайнерской одеждой, лимузин Бентли — 300 долларов уже больше не должны были меня удивлять.

Но поскольку это было на несколько долларов больше, чем в настоящее время на моем текущем счете, они привлекли мое внимание.

И ее внимание тоже.

Она накрыла деньги ладонью, и они исчезли так легко и незаметно, словно она была ведущим фокусником Вегаса.

— Знаете, кажется, я вспомнила об этом предварительном заказе, — сказала она, сразу же воодушевившись. — Пожалуйста, следуйте за мной. Вам бы хотелось расположиться в основном зале, или что-то более…уединенное?

— О, чем больше уединения, тем лучше, — сказал он, сверкнув ей одной из своих трусикосносящих улыбок.

Отчего она споткнулась, покраснела и повела нас дальше.

Не хотелось бы признаваться, но я почувствовала укол ревности. Знаю, что он включил свое обаяние ради забавы… или чтобы получить столик… но меня раздражало, что он мог сделать это без колебаний и так легко влиял на других женщин.

И было немного неприятно, что он использовал свой дар на ком-то другом, а не на мне.

Немного досадно… но все же.

Я решила, что вела себя глупо, поэтому проглотила свою досаду и шла рядом с ним, моя рука в его руке.

Итак мы оказались за столиком в небольшом алькове, отделенные от остального мира. Еще сто долларов обеспечили Джонни столик чуть дальше по проходу, откуда он мог ненавязчиво следить за нами.

— Это было интересно, — сказала я, потягивая самое великолепное Шардоне, которое когда-либо пробовала в своей жизни.

— Что?

— Взятка, чтобы попасть сюда.

— А, это. — он засмеялся. — Удивительно, как легко некоторых людей можно купить.

Я выгнула бровь. Сейчас весь флирт был сразу же забыт.

— Для некоторых из нас 300 долларов совсем не дешево.

Он дипломатично пожал плечами.

— Верно.

— И я бы не сказала, что ты покупал ее.

Он усмехнулся.

— У нее есть определенная власть. Это ее владения… и 300 баксов — ее цена.

— Возможно, тебе просто стоило сказать ей, кто ты такой.

— Может быть… но я ненавижу людей, которые говорят «Да знаете ли вы, кто я?» Если они не узнают тебя сразу, тебе никогда не стоит говорить такое.

— Я не знала, кто ты такой.

— Да, но… ты такая несообразительная, — сказал он печальным, покровительственным голосом.

Я пнула его под столом.

— Ау! — засмеялся он и потер свою голень. — Осторожнее, мне нужна эта нога.

— Думаешь, она знает, кто ты такой? — спросила я, чувствуя, что ревность понемногу возвращается. Мне не хотелось, чтобы высокая, элегантная рыжеволосая красотка смущала меня еще больше.

— Надеюсь, что нет. Я иду на многое, чтобы держать свое имя и фотографии подальше от новостей.

— Почему?

— Ты когда-либо разговаривала с кем-нибудь знаменитым? Я имею в виду по-настоящему популярным, когда тебя даже на улицах узнают?

Я одарила его «ты обалдел?» взглядом.

— Я? Нет.

— Ну, все, кого я знаю, говорят, что это самая худшая часть сделки. Слава хороша только для парочки вещей: привлечь внимание к твоему делу и затащить в постель красивых женщин. У меня достаточно денег, так что я могу нанять людей, чтобы привлечь внимание, и у меня уже есть красивая женщина, сидящая напротив меня, так что я в порядке.

Поначалу, я покраснела от комплимента — а потом ревность накрыла меня еще больше.

— Да, но ты встретил меня только вчера. Конечно же ты хотел привлечь женщин до встречи со мной.

— Ну, учитывая, что последняя была восемь месяцев назад, можно увидеть, какое важное место это занимало в моем списке дел.

Я отвела взгляд.

— Она была красивой?

— Кто, последняя женщина с которой я был?

Не глядя на него, я кивнула.

— Она была моей невестой.

У меня сердце оборвалось.

Я пристально посмотрела на него.

— Я… я не знала… — прошептала я.

Он улыбнулся — но это была просто вежливая улыбка, увеличившая дистанцию между нами. Похожая улыбка была у той рыжеволосой, когда она уверяла нас, что у нее нет возможности найти нам столик.

— Откуда тебе было знать?

— Я… все закончилось… по-дружески?

Его лицо стало каменным.

— Нет. Не совсем.

— Что случилось?

Впервые с того момента, как я его встретила, его голубые глаза напомнили мне лед. Холодные, арктические, леденящие душу.

— Я не хочу говорить об этом.

Я снова опустила глаза.

— Я… мне очень жаль. Я не должна была спрашивать.

Его голос смягчился, словно он понял, что был слишком груб.

— Все в порядке… я просто не хочу об этом говорить.

Теперь все стало понятно. Вот почему у него никого больше не было в течение восьми месяцев.

Его сердце было разбито.

И из-за этого мое — болело за него.

— Достаточно обо мне, — сказал он. — Я уже устал от себя. Расскажи мне о себе. Я почти ничего о тебе не знаю.

Я снова подняла на него глаза. Он опять улыбался.

— Да, мы вроде как пропустили эту часть, не так ли?

Он засмеялся, снова став самим собой.

— Да, вроде как.

— Что бы ты хотел узнать?

— Кто ты такая. Чем ты живешь.

— Это я еще сама толком не выяснила.

— Ладно, давай начнем с основ. Родители? Братья, сестры?

— Мои мама с папой все еще живут в Шарлотте, Северная Каролина. Вот где я выросла. У меня есть старший брат. Он работает в компании по производству программного обеспечения во Флориде.

— Какова была твоя специализация в колледже?