Я зажмурилась, не зная и боясь что-то сказать. А Сережка подбородок мой большим пальцем гладил, потом приподнял его и поцеловал меня в губы. Я стерпела. Глаз не открывала, только молилась, чтобы он держал себя в руках.

— Я так тебя хотел, — проговорил он мне в губы. Лицо мое гладил, а я испытывала невероятный ужас, будто это и не мой муж, которого я так беззаветно любила много лет, словно не с ним была счастлива еще совсем недавно. Боялась открыть глаза и встретиться с ним взглядом. Чувствовала запах алкоголя, и не знала, чего ждать. Очень боялась, что у него сдадут нервы, и он меня ударит. — Я любил тебя, — тем временем продолжил Сережка с укором. — А ты, как последняя потаскуха, с Гришкой Сулимой легла. С кем угодно, но не с ним. — Он снова меня поцеловал, а когда я, не сдержавшись, попыталась оттолкнуть его, разозлился и отшвырнул меня от себя. Даже сплюнул с досады. А я поторопилась отодвинуться к стене.

После этой сцены, лежа ночью одна в постели, я пришла к выводу, что мне нужно бежать. От мужа, из города, от всех этих разборок. Мне нужно уехать. Благо денег хватит. На следующий день я собралась в клуб, а в спортивную сумку, с которой обычно ездила, положила документы, пакет с деньгами и кое-что из вещей. А за помощью обратилась к Ольге. А к кому еще? Она настолько впечатлилась моим решением, что даже дар речи потеряла на пару минут, а потом принялась причитать. Но я была неумолима.

— Мне нужно уехать, — шептала я ей, — Помоги мне. — Обняла подругу и зашептала ей на ухо главную причину. Ольга уставилась на меня ошарашено, после чего вздохнула.

— Вот ты попала, Стась.

Я не спорила. Я на самом деле попала.


Уезжая, а точнее, сбегая из родного города, я была уверена, что уже спустя несколько дней я раскаюсь в содеянном, или меня найдут, или начнутся проблемы, с которыми я справиться не сумею. По привычке запугивала себя предстоящими трудностями, переживала, и, наверное, поэтому не рискнула уехать далеко. Выбравшись из клуба через чёрный ход, чему очень поспособствовала Ольга, я таким образом улизнула от охраны, села в первый попавшийся автобус, через несколько остановок сделала пересадку, и через час уже была на автовокзале. Постояла у табло, пустым взглядом вглядываясь в расписание отправления междугородних автобусов, не в силах так сразу решить, куда мне отправиться. И почти сделала выбор в пользу Чебоксар, но пресловутый страх оказаться один на один со своими проблемами пересилил, и я купила билет до районного города в ста двадцати километрах. Город небольшой, но старинный и известный на всю страну своей древней историей. Я, кстати, там никогда не была, хотя вот уже несколько лет проезжала мимо, каждый раз, когда отправлялась навестить маму. Вот и представился случай побывать. К тому же, чтобы купить билет до районного города своей же области, паспорт не требовался, что меня устраивало. Уже сидя в автобусе, послала маме смску, предупреждая, что ей не стоит волноваться, когда муж объявит о моём исчезновении. Так и написала: «При встрече всё объясню». И добавила ради пояснения: «Я от него ушла». Отправила сообщение, телефон отключила и горько усмехнулась, глядя в окно, на знакомые улицы родного города, который я в спешке покидала. Получается, что участь матерей прощать, понимать и принимать, а ещё изо дня в день надеяться, что ничего с её ребёнком плохого не произойдет. Раньше я, признаться, об этом не задумывалась.

Незнакомый город оказался приветливым. Я без труда сняла номер в маленькой гостинице, а через день уже заселялась в съёмную благоустроенную двухкомнатную квартиру. Денег не жалела: во-первых, они были не мои, а во-вторых, грех экономить на собственном комфорте. А я собиралась прожить в этой квартире не один месяц, возможно, даже год. Первые дни места себе от беспокойства не находила, была уверена, что спряталась я плохо, и меня непременно отыщут, но ничего не происходило, и это почему-то пугало ещё сильнее. Серёжке я отправила письмо, бросила его в почтовый ящик ещё на автовокзале, где коротко и с явным сожалением оповещала его о принятом мной решении расстаться с ним. Лично мне казалось, что высказалась я достаточно понятно и внятно, никаких лишних эмоций и намёков на то, что я жду от него подвигов и поисков. Но его реакция зависела от того, насколько он зол и разочарован во мне, мог ведь просто из упрямства вернуть меня обратно, это было бы не сложно, я даже в детстве прятки не любила, меня всегда первой находили. Оставалось только надеяться, что и он, и Сулима, заняты своими распрями настолько, что не станут отвлекаться на глупую бабу, как без сомнения Гришка бы высказался в мой адрес. И я молилась, чтобы они поступили именно так, не надо меня искать. И пусть самолюбие даёт о себе знать, намекая, что задето тем, что день за днём проходит, а меня никто не ищет, но я не обращаю на него внимания. Отныне я руководствуюсь разумом, хватит с меня эмоций. Благодаря им столько наворотила, что сама диву даюсь, откуда во мне столько безрассудства взялось. Помнится, я даже подростковый возраст без потерь и волнений пережила, а в статусе замужней женщины вдруг во все тяжкие кинулась. Кто бы объяснил мне, что со мной вдруг приключилось.

Григорий Сулима приключился. Иногда я себе об этом напоминала, словно это имя было ответом на все мои вопросы. Вот только вспоминать я о нём не хотела. Угрызениями совести мучилась из-за покинутого и обманутого мною мужа, а Гришка… Я не знала, что и думать. И, вообще, не советовала себе о нём думать. Разве у меня мало своих проблем? Я позволила ему собой попользоваться, своё он, в итоге, получил или вот-вот получит, а я, наверное, должна чувствовать себя польщённой из-за того, что он не просто вычеркнул моё имя из своей памяти, а ещё что-то объяснить пытался. Правда, неумело и как-то неохотно, но ведь попытался. Зря я ему в пояс не поклонилась, когда он мне помощь свою предлагал. Не такая уж я и беспомощная, сама справилась. Решила от мужа уйти, и ушла. Я сильная, взрослая, меня никакие проблемы не испугают.

После месяца спокойной жизни на новом месте, в течение которого меня никто не побеспокоил, я рискнула съездить к маме. Всего полчаса на электричке, и я вышла на станции, от которой до её села было минут двадцать неспешной прогулки через поле. Мама, увидев меня, ахнула, заплакала и начала причитать. Всё твердила, что я сошла с ума, но, в конце концов, замолчала, только глазами меня ела, и заметно было, что у неё куча вопросов, но задать их она не решается. Я натянуто улыбалась ей, потом обняла и поклялась, что у меня всё в порядке и поступила я обдумано. Рассказала ей о том, что произошло. Не в подробностях, но по существу. После моих новостей, мама уже не спорила и не причитала, и про то, что я зря Серёжу оставила, не говорила. Она вообще про него не говорила, и поэтому я решила сама спросить:

— Серёжа приезжал?

— Приезжал, конечно. Но я ему ничего не сказала, как ты и просила.

— Когда приезжал?

— Ну, вот когда ты уехала…

Я усмехнулась.

— Месяц назад?

Мама кивнула, и глаза отвела, словно ей за моего мужа неудобно было.

— Значит, я права. Всё правильно, — сказала я.

— Стася, как же ты жить дальше будешь?

Я её за руку взяла и ободряюще улыбнулась.

— Да хорошо буду жить, мам! Работу найду.

Она нахмурилась, приглядываясь ко мне.

— Вот прямо-таки сразу и найдёшь.

— Постараюсь. А ты мне поможешь, да?

Мама вздохнула.

— Ну, конечно, помогу. Но тебе нужно с ним развестись.

— Разведусь, попозже. Думаю, Серёжа даже рад будет избавиться от меня без ущерба… для своих капиталов.

— Я всегда говорила, что от больших денег одни беды!

Я кивнула.

— Теперь я с тобой согласна, мама. — Я отвернулась и остановила свой взгляд на цветущей фиалке на подоконнике. — Не хочу я никаких денег.

Надолго задерживаться у матери и отчима я всё-таки не рисковала. Уезжала в город, и там, ориентируясь на мамины советы и наши с ней задушевные беседы, старалась выстроить план на свою дальнейшую жизнь. Новости из родного города узнавала из газет или передач областного телевидения. Не смотря на то, что собиралась начать жизнь с чистого листа, ни дня не пропускала, обязательно смотрела новости, пролистывала газеты, но ничего для себя интересного не находила. Лишь однажды в новостях мелькнуло имя мужа, но говорилось не о его личных делах, а об открытии очередного филиала его фирмы в соседней области. И меня, судя по всему, никто не хватился. Это вдохновляло и тревожило одновременно. Бывало, я не могла уснуть по ночам, крутилась с боку на бок, и изводила себя предположениями. От страхов мгновенно переходила к надеждам, а следом смеялась и над тем, и над другим. А потом напоминала себе, что думать должна о будущем, заниматься собой, а не волноваться по поводу того, передерутся два дурака из-за денег или одумаются. Слава Богу, к дуракам я теперь отношения не имею.

Прошло ещё несколько недель, прежде чем я успокоилась настолько, что смогла чётко представить свою дальнейшую жизнь в этом городе. Потихоньку осваивалась, обустраивалась, даже начала покупать какие-то вещи. Лето кончилось, даже сентябрь, с его тёплым и солнечным бабьим летом, прошёл. Зарядили дожди, похолодало, и я, торопясь по серым, ещё плохо знакомым улицам домой, радовалась, что мне есть куда идти и иду я туда с радостью. Конечно, нужно было задуматься о собственном жилье, и я даже приценивалась, узнавала цены на недвижимость, и прикидывала, смогу ли я прожить ещё несколько месяцев, если потрачу почти все деньги на покупку собственного жилья. Я не шиковала, покупала только самое необходимое, но всё равно придётся туго, нужно будет как-то жить следующий год. Мама убеждала меня переехать к ним, это и деньги бы сэкономило, и ей было бы спокойнее, но я сомневалась. Не смотря на то, что я чувствовала себя в безопасности, инстинкт самосохранения начинал бунтовать, когда я задерживалась у них в доме. Там я была легкодоступна. А с некоторых пор, больше всего я оберегала свой покой. Сейчас мне не хотелось бы встретиться лицом к лицу с Серёжей и объясняться с ним. Мама говорила, что я совершаю ошибку, что нужно развестись с ним немедленно, но я продолжала осторожничать.