Я повернулась к нему.

— Ты же сказал, что всё в порядке.

— Сказал, — согласился он, но с явной неохотой. — Но это не значит, что можно шататься по улицам без дела. Дураков много.

— И всем нужна я?

— Не ты, Стася, а я.

— Ах вот в чём дело!.. — Я криво усмехнулась.

Серёжка удивлённо посмотрел.

— Что делать, милая, люди по своей натуре завистливы. Все охочи до чужих денег.

— А у тебя много денег, Серёж?

Он призадумался.

— Странный вопрос.

— Да ничего странного. Если их у тебя много, может, на самом деле, стоит поделиться, чтобы нас в покое оставили?

Серёжка недоверчиво ухмыльнулся.

— Ты серьёзно? Если я со всеми делиться буду… Один раз уступлю, и меня уважать перестанут. Тебе надоело жить хорошо?

Я промолчала. Спорить с Серёжей, когда он в таком настроении, было бесполезно. А ночью я проснулась оттого, что муж во сне меня обнял. Глаза открыла, в некоторой панике уставилась в темноту, спросонья не сразу сообразив, что происходит. Потом поняла, что Серёжка спит, и дыхание перевела, но снова уснуть долго не могла. Слушала, как муж дышит, чувствовала тепло его тела, потом за руку его взяла. Осторожно, боясь разбудить. Раньше мне нравилось брать его за руку, когда он спит, это вызывало во мне ощущение особого единения между нами. Я и сейчас хотела почувствовать то же самое, ждала, надеялась, но пришлось признать, что кроме угрызений совести и тоски, ничего не чувствую. Я сама всё испортила, разрушила свою семейную жизнь. С некоторых пор мне приходилось напоминать себе, что я люблю мужа. Это пугало. Неужели можно так легко разлюбить? Где была та грань, которую я незаметно для себя переступила?

На следующий день Серёжка на работу не торопился, что меня поначалу удивило, а затем и нервничать заставило. Последнюю неделю он пропадал на работе, что позволяло мне свободно распоряжаться своим временем, а вот сегодня я себе места не находила. Время шло, приближался полдень, а муж никуда не торопился. Я силилась улыбаться, занималась домашними делами, а сама постоянно на часы смотрела. Гриша ждал меня к часу, а теперь я вряд ли успею, да и вообще осмелюсь сегодня к нему поехать. Я дёргалась, и, наверное, со стороны это было заметно, потому что Серёжа несколько раз интересовался, как я себя чувствую.

— Голова немного болит, — говорила я. Кстати, это было правдой — и голова у меня болела, и подташнивало меня, и перед глазами всё кружилось, а всё это из-за чувства вины и не оставляющей меня тревоги.

— Сергей Александрович, Ефимов подъехал, — сообщил, заглянувший в дом охранник Николай.

Я кинула на него быстрый взгляд, он мне улыбнулся.

— Добрый день, Анастасия Николаевна.

— Добрый, Коля, — отозвалась я. Отвернулась от него, не понимая, что меня зацепило в его появлении.

— Подъехал? — Серёжа поднялся из-за стола. — Отлично. Кстати, Коль, пока не забыл, что там с камерами наблюдения? Починили?

— Да, не волнуйтесь. Всё, как надо, Сергей Александрович, — задорно отозвался охранник, а я резко обернулась. После этой фразы я узнала его голос. В Гришкиной квартире не узнала, а вот сейчас…

Заметив мой такой явный интерес к себе, Коля вопрошающе вздёрнул брови, но я поторопилась отвернуться, перепуганная своим открытием. Зачем охранник моего мужа к Гришке приходил? Что-то принёс, да ещё по имени-отчеству обращается… С ума сойдёшь с этими мужчинами.

— Доброе утро.

Я обернулась, услышав голос Ефимова. Улыбнулась приветливо, но встретив его изучающий взгляд, почувствовала себя не в своей тарелке, и поостереглась что-либо говорить. Серёжка же пошёл ему навстречу, руку для рукопожатия подал, после чего они вместе удалились в кабинет. А я, сделав несколько глубоких вдохов, побежала в спальню, Гришке звонить. Но, как назло, телефон куда-то запропастился, я вывалила на кровать содержимое своей сумки, чертыхалась, в сомнении взглянула на домашний телефон, раздумывая, насколько опасно звонить любовнику с домашнего номера. Пока раздумывала, снизу послышался зычный голос мужа.

— Стася, спустись.

Я от досады даже взвыла вполголоса. Принялась торопливо сгребать свои вещи обратно в сумку.

— Серёжа, я по телефону говорю!

— Тогда положи трубку и спустись. Немедленно!

Его тон мне совсем не нравился. Оставив сумку в кресле, я из комнаты вышла, а пока по лестнице спускалась, пыталась отдышаться, чтобы не выглядеть взволнованной. В гостиную вошла, посмотрела на мужчин.

— Что-то случилось?

Ефимов отвернулся, вроде бы равнодушно, а вот муж сверлил меня взглядом. Потом подошёл к столу и отодвинул для меня стул.

— Садись.

Я спорить не стала, прошла к столу и села. Посмотрела в недоумении, руки на столе сложила, как примерная ученица.

— Стася, давай ещё раз поговорим о твоём похищении.

— Опять? Я всё уже рассказала.

— Ты уверена?

Я заёрзала, глянула на Ефимова, который улыбался неизвестно чему. Не смотря на то, что дурное предчувствие лишь разрасталось, я ответила, проявляя упрямство:

— Я уверена.

Серёжка сверлил меня взглядом, и явно не спешил мне верить.

— Анастасия Николаевна, кто просил вас соврать?

У меня, честно, в горле запершило, и тошнота к горлу подкатила. Я нервно сглотнула, не сумев справиться с собой.

— Никто меня не просил, всё так, как я говорила…

Серёжка вдруг стукнул кулаком по столу, а я подпрыгнула.

— Чёрт, Настя! — Он никогда не называл меня Настей…

Ефимов подошёл и положил на стол фотографию. Я взглядом в неё упёрлась, чувствуя, что покрываюсь липким потом. На снимке был Гришка, причём выглядел моложе, чем сейчас.

— Расскажите нам об этом человеке. Вы ведь его знаете?

Этот вопрос следовало обдумать, и я молчала, понимая, что с каждой секундой усугубляю ситуацию. На Серёжу смотреть боялась, даже краем глаза отмечала, как стремительно он темнеет лицом.

— Говори, — глухо потребовал он.

— Я… видела его.

— Где?

— Ну… — Знать бы, что говорить!

— Анастасия Николаевна, как его зовут?

— Я не уверена…

Серёжа стоял рядом, наклонившись ко мне, наблюдал за мной, потом поднял руку и коснулся моих волос. Погладил, а следом вдруг сдавил ладонью мой затылок.

— Говори, — потребовал он совсем другим тоном.

Я зажмурилась и выдохнула.

— Гриша… кажется.

Серёжка руку убрал и отодвинулся. Выдохнул сквозь зубы.

— Твою мать.

Ефимов на это никак не отреагировал, сел напротив и придвинул фотографию ближе ко мне. Решил меня подбодрить.

— Рассказывайте, Анастасия Николаевна, рассказывайте.

Я взглядом в Гришкино лицо упёрлась. Криво усмехнулась.

— Я не знаю, что рассказывать. Я его видела, там…

— В лесу?

— Да.

— Как его фамилия?

Я моргнула.

— Не знаю. — Опомнилась и добавила: — Откуда?

— Вы часто его видели?

— Раз или два.

— И что? Он с вами говорил, обращался к вам, вы что-то слышали от него?

Я старательно контролировала своё дыхание. Покачала головой.

— Нет.

— Но вы его там видели?

— Да.

Ефимов на спинку стула откинулся и взглянул на Серёжу поверх моей головы. Но не успела я вздохнуть свободнее, вдруг сказал:

— Несколько дней назад Григорий Сулима встречал вас у спорт-клуба. О чем вы с ним говорили?

Я вдруг поняла, что у меня затрясся подбородок, хоть рукой его держи. Поторопилась закусить нижнюю губу, молчала, просто не могла говорить. Серёжка стоял за моей спиной и сверлил взглядом мой затылок. И больше всего на свете я сейчас боялась встретиться с ним взглядом.

Наконец выговорила:

— Я не говорила.

— Разве? Вы не стояли с ним лицом к лицу, но говорили. Это видно по съёмке видеокамер. Две-три минуты… О чём?

— Я не помню. Я испугалась, увидев его, попросила оставить меня в покое.

Ефимов удовлетворённо улыбнулся, и задал следующий вопрос, кажется, уже не сомневаясь в моём ответе:

— Это он помог вам сбежать?

Сулима, значит… Я коротко кивнула.

— Почему?

Я сжала руки в кулаки.

— Ему нужны были деньги. Я ему заплатила.

Серёжка резко ко мне наклонился, пристроив одну руку на спинке моего стула. Я даже испугалась его стремительности.

— Ты ему заплатила? Чем?

Я сделала глубокий вдох.

— Я отдала ему деньги, которые ты для мамы дал. Мы с ним договорились.

Ефимов смотрел на своего работодателя и улыбался, совершенно паршиво, словно сказать пытался: а ведь я был прав. А Серёжка выпрямился и вдруг смеяться начал. Я не на шутку перепугалась, повернулась, чтобы посмотреть на него, а он сквозь смех зло выдохнул:

— Вот сукин сын, а. Копейкой не побрезговал.

— Там много было, два миллиона… — напомнила я, чувствуя, что в душе начинается настоящий пожар.

Серёжка же, вместо того, чтобы впечатлиться, выдохнул:

— Придушу сволочь.

— Значит, приехали вы не из Пригорья? — продолжал цепляться ко мне Ефимов. Не зря я его всегда недолюбливала.

— Не знаю! Мы долго шли по лесу, в какую сторону — я понятия не имею. Я была измотана. Когда он поймал машину, я сразу уснула. Я ничего больше не знаю! — Я вскочила и нервно забегала по комнате. — Да и какая разница? Он своё обещание выполнил.

— А вы своё выполнили?

Если он думает, что так просто собьёт меня с толка, то ошибается. Я спокойно кивнула.

— Да. Я же отдала ему деньги.

— Но почему ты мне ничего не сказала? — заорал Серёжка.

Я остановилась.

— Это было частью уговора. Гриша… — Слишком легко я произнесла его имя. — Он сказал, что уедет из города, как только получит деньги. Я поверила. Зачем ему здесь оставаться? — Я пыталась рассуждать, при этом стараясь не встречаться ни с кем взглядом. — И сначала я хотела рассказать тебе, Серёж, но потом решила, что ты так и будешь их искать, не успокоишься… А он ведь обещал уехать.