Я выехала на дорогу, проехала мимо знакомого дома, стараясь не выискивать взглядом окна Гришкиной квартиры. На кой чёрт мне это нужно? Остановилась на светофоре, кивала, слушая Ольгу, потом волосы со лба откинула, когда ветер принялся их трепать. Крыша машины была опущена, граждане на улице обращали на мой автомобиль внимание, но я уже успела привыкнуть к такой реакции и не смущалась. И только одну девушку приметила, которая только что вышла со двора не безызвестного мне дома. Поначалу краем глаза заметила яркое платье, голову повернула, тут же узнала эту особу, и ощутила в груди настоящий пожар. Уж не знаю, что это было, никогда подобного не испытывала, и очень надеюсь, что во второй раз не испытаю. Мне показалось, что меня прожгло изнутри. Света, а это была именно она, тоже меня заметила. Хотя, думаю, в первый момент она внимание на автомобиль обратила, а потом уже встретилась со мной взглядом, и даже сбилась с шага. Я окинула её быстрым взглядом, невольно скривилась, разглядывая яркое платье, ладно сидящее на её пышной фигуре, и то, как она ступает в туфлях на высоком каблуке, соблазнительно, на мой взгляд чересчур откровенно, покачивая бёдрами. Света прошла совсем рядом с моей машиной, ступила на пешеходный переход, а сама всё на меня посматривала. Ольга рядом со мной усмехнулась, наблюдая за ней.

— Ты её знаешь?

Мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы унять клокочущее в груди негодование.

— Нет, конечно. — Зато руль я сжала с невероятной силой, представляя, что это Гришкина шея. Бабник проклятый. Проклятый невыносимый бабник. Хоть помечтаю, что мне сил хватит придушить его.

Через полчаса возмущение улеглось. Я высадила Ольгу у её подъезда, отъехала на пару кварталов, припарковалась во дворе какого-то дома, подняла крышу автомобиля, и разревелась. Совершенно глупо и не видя повода для своих слёз. То есть, повод, конечно, был, но уж больно невероятный. Я лила слёзы из-за того, что этот чёртов уголовник, похититель и гад, судя по всему, не только мною пользуется. График очередности выстроил, вполне возможно, что помимо Светы есть ещё какая-нибудь дура, которая ему верит и чего-то ждёт. Вынослив и силен, как черт, на десяток баб хватит. А я реву. Вот что, спрашивается, я реву?! У меня ведь всё хорошо, муж мне не изменяет…

Но всё равно обидно!

Ещё спустя час я решила, что это даже к лучшему. Вот теперь я запросто поставлю точку в наших отношениях, которые я и отношениями-то никогда не называла, даже мысленно, только безумием, с моей стороны. И завтра, конечно же, к нему не пойду. Я себя ещё уважаю. Сделаю вид, что ничего не было, что я его не знаю, и, вообще, мне плевать — и на него, и на его проблемы. Пусть сидит в этом городе, тратит мои денежки, пока кто-нибудь проворный его не схватит и не объяснит, что он далеко не самый крутой и умный. Я, наконец, пойду на шейпинг, выложусь там по полной, чтобы от усталости ни одной мысли — ни здравой, ни безрассудной, в моей голове не осталось.

Кстати сказать, обещание данное себе, я сдержала. Вместо того, чтобы на завтра вновь придумывать предлоги и бежать из клуба, окольными путями пробираясь к Гришкиному дому, я переоделась, и проигнорировав выразительный Ольгин взгляд, пошла в зал. Где и провела следующий час в честных трудах, потея и изводя своё тело физическими нагрузками. На самом деле почувствовала себя лучше, уставшей, но просветлённой.

— В бассейн пойдём? — спросила Ольга.

— Конечно, — отозвалась я с готовностью.

В общем и целом, в клубе я провела больше трёх часов. Ещё в кафе посидела, поговорила с мужем по телефону, и даже сердиться не стала, когда он сказал, что к ужину вряд ли придёт. Пожелала ему удачи в разрешении проблем, и только попросила не переносить дела на выходные.

— Тебе нужна передышка, Серёжа, — проговорила я своим обычным тоном — тоном любящей жены.

Когда из клуба вышла, беспечно болтая с подругой, тут же Гришку и увидела. Он даже не прятался. Я от неожиданности споткнулась, принялась оглядываться, не понимая, почему никто его не ловит. Стоит себе спокойно, опираясь на капот незнакомой мне иномарки, руки на груди сложил и на меня поглядывает. С ожиданием так. Я тут же запаниковала. Ключи уронила, наклонилась за ними, потом вцепилась в ремень спортивной сумки, которую на плече несла. На Гришку старалась не смотреть, хотя Ольга его приметила и даже интерес проявила, а взглянув на меня, выразительно вздёрнула брови, но, кажется, ничего не заподозрила. Поцеловала меня в щёку на прощание, рукой махнула и направилась к своей машине. А я, после секундной паузы, шагнула к своей, от которой Гришка находился в опасной близости. Брелком сигнализации щёлкнула, не собираясь останавливаться, кинула опасливый взгляд на автомобиль подруги, но та уже села на водительское место и даже двигатель завела, собираясь выезжать. Ещё раз рукой мне махнула на прощание.

— Как тренировка?

— Не заговаривай со мной, — буркнула я, не оборачиваясь на него.

— Почему?

— Потому что я не хочу.

— А-а, — протянул он, усмехнувшись. — Это веская причина.

Я всё-таки посмотрела на него, но глаз увидеть не смогла, их скрывали тёмные очки. Кстати, они Гришке совсем не шли. Не дизайн, а сами по себе тёмные очки, они его физиономию ещё более устрашающей делали.

Я забросила сумку на заднее сидение, открыла переднюю дверь, потом не выдержала и попросила:

— Уезжай отсюда.

Он, кажется, раздумывал о чём-то, затем кивнул.

— Давай. Через десять минут у меня.

— Нет.

— Нет?

— Нет. — Я оглянулась на двери спорт-клуба, поспешила сесть в салон автомобиля, но дверь не закрывала, поглядывала на Гришку. — Я не приду больше.

— С чего бы это?

— Не хочу.

— Как ты сказала? — Он издевался надо мной, и даже скрывать этого не собирался. Дверь машины я захлопнула, кинула на него убийственный взгляд через стекло и тут же отвернулась. Телефон зазвонил уже через минуту, когда я только собралась выехать со стоянки клуба. На дисплее отобразился номер без имени, но мне он уже был знаком. Я отвечать не стала, гордо отвернулась. С полминуты слушала звонкую мелодию, потом телефон замолк, и я вздохнула с облегчением. Но ненадолго. Остановившись на следующем перекрёстке, я в зеркале заднего вида заметила ту самую машину, рядом с которой Гришку видела. Она пристроилась прямо за мной, а я порадовалась, что крышу опустила, хоть скрыта теперь от его глаз. До следующего светофора я всеми силами старалась уйти от погони. Получилось не очень, в конце концов наши машины оказались рядом, и, остановившись, чтобы пропустить пешеходов, я была вынуждена с Гришей пообщаться. Он остановился рядом, стекло опустил, и попросил:

— Настя, хватит дурить. Я что, за тобой гоняться буду?

— А ты не гоняйся, — посоветовала я, изо всех сил сжимая руль.

— А я и не буду. Поезжай за мной, — тоном, не терпящим возражений, проговорил он. И кивнул направо.

Я поехала, причем пришлось поворачивать с другого ряда, мне вслед возмущённо просигналили, а я мысленно обрушила на Гришкину голову проклятия, стараясь не думать о том, что я всё-таки за ним еду. Вскоре мы выехали на объездную дорогу, покинули город, а ещё минут через пять свернули на проселочную дорогу. Проехали между редких березок и оказались на краю поросшего травой и цветами поля, некогда принадлежавшее близлежащему совхозу. Машины рядом остановили, и я нехотя вышла. На Гришку по-прежнему старалась не смотреть, руками за плечи себя обхватила, и окинула взглядом поле, словно укрытое пестрым одеялом из полевых цветов.

— Ну и что это за фокусы? — рассерженно выдохнул Гриша, подходя.

Я упрямо выдвинула вперёд подбородок.

— А что, я обещала приезжать к тебе каждый день всю оставшуюся жизнь?

— На всю оставшуюся жизнь мы не договаривались, кажется.

— Вот именно. — Я всё-таки набралась смелости и взглянула ему в лицо. — Сними эти дурацкие очки!

Очки он снял, и я увидела, что он удивленно хмурится.

— Котёнок, ты в плохом настроении?

Я отмахнулась от пчелы, снова отвернулась и промолчала.

— Настён.

Занервничав, я принялась постукивать пальцами по своей руке.

— Когда ты уедешь, наконец?

Гришка вздохнул.

— Опять.

— Ты только обещаешь!

— А может, я не хочу уезжать? — Его тон показался мне заискивающим, и я взглянула с подозрением.

— Ты издеваешься надо мной?

Он головой покачал.

— Нет, я серьёзен, как никогда.

Я не поверила, и подтвердила собственную догадку.

— Ты издеваешься.

— Да нет же! — Гриша руку поднял, и прежде чем я успела среагировать, ухватил меня за подбородок. — Что случилось?

Я крепко сжала губы, испугавшись, что они трястись начнут. Он наклонился ко мне, собираясь поцеловать, а я поспешила отодвинуться.

— Не надо.

Теперь уже Гришка раздражённо выдохнул.

— Бабьи фокусы начались.

Я не сдержалась и по руке его стукнула.

— А я не прошу тебя терпеть. У меня для этого муж есть! А ты найди себе свою… бабу, — передразнила я его, — с ней и носись. И терпи. Или не терпи!

Он моргнул, с растерянностью меня разглядывая.

— У меня такое чувство, что ты что-то имеешь в виду.

— А ты считаешь, что у меня повода нет? Ни одного?

— Понятия не имею.

Я толкнула его в грудь.

— Я просто хочу, чтобы всё это закончилось. Я не умею врать, понимаешь? Меня этому не учили. А сейчас… все врут.

— Кто?

— Все! А ты самый отъявленный…

— Я-то что сделал? Когда я тебе соврал?

Я только рот открыла, поражаясь чужой наглости.

— Гриша, я её видела!

Он заинтересованно вскинул одну бровь. Получилось у него вполне искренне.

— Кого?