— Настён…

Я ногой топнула.

Гришка миску с клубникой на стол поставил и ко мне полез.

— Скоро всё закончится, — пообещал он.

— Откуда ты знаешь?

— Ну… — пространно проговорил он. — Такие вопросы долго не решаются. Это же деньги, а они, как известно, счет любят, и быстрый. Так что, не переживай. Всё решится. Либо твой муженек всё разрулит, либо его.

Я голову назад откинула, чтобы иметь возможность в лицо ему смотреть.

— Либо его?

Гришка плечами пожал.

— И что характерно, тебе нужно только подождать.

— Тебе надо уехать, — вспомнила я о своём главном требовании.

Гришка фыркнул, но кивнул.

— Уеду. — Он всё это время надвигался на меня, а я, занятая своими мыслями и переживаниями, этого не заметила, и поэтому совершенно неожиданно для себя оказалась зажатой между ним и кухонным столом. Оглянулась с испугом, а когда почувствовала его руки на своей груди, попыталась вырваться, но куда там. Гришка просунул согнутую в колене ногу между моих ног, и я почувствовала себя бабочкой на булавке — ещё трепыхаюсь, но деться никуда не могу. А Гриша весьма споро расстёгивал пуговицы на моей блузке и вытаскивал её из-за пояса юбки.

— Ты ведь не думаешь, — начала я возмущённо, пытаясь привести его в чувство. Он в лицо мне посмотрел, глаза смеялись.

— Я сейчас, вообще, не думаю.

Он меня поцеловал, я его укусить попыталась, а этот гад меня за бок ущипнул. А потом на ухо мне зашептал что-то безумное, бездумное и безобразное, отчего меня бросило в жар, сердце застучало, а воли не осталось. Она просто растворилась, а моё тело превратилось в пластилин. Я в Гришины глаза смотрела, они были тёмные, как грозовая туча, которую я вчера видела, и меня трясло от его прикосновений. А при мысли о том, что он меня не заставляет, даже не просит ни о чём, а я просто таю, себя ненавидела. Себя, а не его. Какой смысл в чём-то его обвинять? В данный момент я преступница, а не он. И когда он поцеловал меня, я со стоном досады на саму себя сдалась.

— Как тебе отдыхалось? — спросил он позже, наблюдая, как я одеваюсь. Ноги с кровати спустила и наклонилась за бельём, что на полу валялось. Гришкина рука прошлась по моей спине, и он похвалил: — Загар — супер. Без верха загорала?

Я кинула на него взгляд через плечо.

— Это был закрытый пляж, — сказала я, будто оправдываясь.

— Для кого закрытый?

Я плечами повела, но руку он так и не убрал, поднял мне волосы, когда я бюстгальтер застёгивала. Я же посмотрела на часы и вскочила.

— Мне нужно бежать.

— Завтра придёшь? Что у тебя завтра? Массаж, маникюр?

Я повернулась к нему, с блузкой в руках.

— Ты завтра уедешь, — проговорила я с нажимом.

— Нет, я не обещал. Уеду, когда закончу дела.

— Когда?!

— Насть, ну я не знаю. Через три дня или через неделю.

Я выдохнула.

— Что у тебя за дела? Деньги у тебя есть.

— Не все дела денег касаются. Иногда просто хочется дать кое-кому пинка.

— Гриша, какого ещё пинка?

— А что? — Он на подушках раскинулся и весело смотрел на меня, потом руку за голову заложил.

— Ты опять сесть хочешь?

— А тебе не всё равно, где я сгину? В тюрьме или на необъятных просторах нашей родины?

— Ты дурак? — всерьёз разозлилась я. Гришка, кажется, понял, что переборщил, приподнялся на локте и потянулся ко мне. Обхватил рукой за бёдра и притянул к себе, заглянул мне в лицо.

— Прости. Придёшь завтра?

Я вздохнула и стала смотреть в стену напротив.

— Я не знаю… Гриш, я не могу.

— Можешь.

— Нет. Ты понимаешь, на что ты меня толкаешь? Я ненавижу себя за то, что делаю.

— Почему? Ты ему не изменяешь.

Я ахнула.

— А как по-твоему это называется?

— Это называется: я скоро уеду, и ты меня больше не увидишь.

— Причём здесь это?

Он голову рукой подпёр.

— Совесть заела?

— Если хочешь знать, то да! — Я быстро застёгивала пуговицы на блузке, и что удивительно, у меня даже пальцы не тряслись.

— Ну, с совестью твоей я ничего поделать не могу. — Моргнул. — Придёшь?

— Свету пригласи.

— Ой, ну опять начинается.

— А что? В ней же две меня. Двойное удовольствие.

Гришка хохотнул, наблюдая за мной. Потом позвал:

— Насть.

Я тяжко вздохнула, остановилась посреди комнаты. Зажмурилась, стоя к нему спиной.

— Мне на массаж в двенадцать.

— Я лучше любого массажиста.

Я повернулась к нему.

— Только давай без шуточек.

Он с готовностью кивнул.

— Давай.


Ольга разглядывала меня, с намёком и улыбкой, уже с минуту не сводила пристального взгляда, и я, в конце концов, не выдержала. Поинтересовалась:

— Что?

Она рассмеялась и пожала плечами.

— Да нет, ничего.

Я в приступе легкой нервозности, постучала чайной ложкой по краю блюдца.

— Тогда почему ты так смотришь? А главное, почему ты так улыбаешься?

— Всё жду, когда ты мне расскажешь.

— Что расскажу?

— Например, куда ты бегаешь из клуба каждый день.

Я на подругу уставилась, выждала секунду, после чего мотнула головой, отказываясь.

— Никуда я не бегаю. Просто настроения нет заниматься.

— Собой? Не замечала за тобой такого.

Я плечами пожала, не зная что, да и не желая отвечать. Ложечкой в пирожное потыкала, аппетита не было, поглядела в окно, а Ольга взяла и спросила:

— Ты любовника завела?

Я воззрилась на неё в изумлении, надеясь, что в моём взгляде не плещется откровенный страх.

— Оль, ты с ума сошла?

— А что? — Она даже особенно удивлённой не выглядела. — В клубе много хорошеньких мальчиков.

— Ты намекаешь на кого-то конкретно? — заинтересовалась я, поглядывая на неё с издёвкой.

Ольга облизала ложку, выглядела задумчивой. Затем выдала предположение:

— Саша?

— Мой массажист? — Я была шокирована. — С чего вдруг?

— Ну, он всегда так на тебя смотрит. Как тебя видит, так на лице улыбка появляется, от которой я млею.

— Ты млеешь?

— Скажешь, что ты нет?

Я безразлично пожала плечами.

— Тогда кто?

— Оля, перестань выдумывать.

— А ты отпираться. У меня глаз намётанный, я сразу вижу, когда женщина не на шутку заводится. Мы с тобой три недели каждый день друг у друга на глазах были, я видела, что ты сама не своя. А сейчас цветёшь, кто-то явно помогает тебе расслабиться.

Я кивнула.

— Точно. Муж.

— Ой, да брось. Видела я вчера твоего Ельского, он мрачнее тучи грозовой. Кого он вдохновить может?

Я невесело усмехнулась, поднесла к губам чашку с чаем.

— Так что, признаешься?

— Нет.

Ольга досадливо скривилась.

— Нет в тебе понятия. Мне же любопытно.

Я посмотрела на неё серьёзно.

— Не вздумай поведать кому-нибудь о своих подозрениях.

— Да что я, не понимаю? — Ольга вздохнула с томлением. — Сама не без греха, и уж подруге проблем не пожелаю.

Я прищурилась, разглядывая её.

— Что я слышу?

— А что? — Ольга для начала наигранно ахнула, а затем рассмеялась. — Я просто раньше с тобой на такие темы не говорила, ты у нас барышня молодая и романтичная, но повторюсь: десять лет брака — это десять лет брака. К тому же, при наших занятых мужьях.

Я фыркнула.

— Так скажи любимому, чтобы работал поменьше. Поездишь лишний год на старой машине, зато в семье покой и счастье.

— Счастье? От его пребывания дома? Ой, не уверена. Пусть лучше старается, нам ещё детей на ноги ставить.

Я усмехнулась, не собираясь её переубеждать.

Когда мы выходили из клуба, в дверях столкнулись с молодыми людьми, симпатичными и накаченными. Они перед нами дверь распахнули, пропуская вперёд, я вышла, а вот Ольга оглянулась и улыбнулась им, потом догнала меня и подхватила под руку.

— Думаешь, зачем я сюда каждый день мотаюсь? Тут цветник. Легальный способ отдохнуть душой.

— Гадость какая, — проговорила я. — Почему ты мне раньше об этом не говорила?.. — И тут я ахнула, припомнив. — Это ты меня сюда записала!

— Исключительно заботясь о тебе, — заверила меня Ольга, и, не спросив разрешения, открыла переднюю дверь моего автомобиля. — Подвезёшь меня?

— Подвезу, — согласилась я. — Выбора-то у меня всё равно нет.

Выехав со стоянки, я поневоле взглядом упёрлась в Гришкин дом. Сглотнула, навесила на лицо искусственную улыбку, а сама, в который раз задумалась о том, почему он не захотел меня сегодня увидеть. Последние три дня я к нему, как по часам бегала, ненавидя себя за слабость и дурость. И уже всерьёз раздумывала о том, почему Гришка на меня так действует, как удав на кролика. Находясь вдали от него, меня гложет чувство вины, понимаю, что творю чистое безумие, и встречаться с Гришей ещё раз мне категорически нельзя, после каждого нашего свидания я себя грязной чувствую, но наступает следующий день, подходит время, и я начинаю томиться и ёрзать. Начинаю искать причины и поводы пойти к нему. Ещё раз поговорить, попросить уехать, попрощаться. Но все мои благие намерения исчезают, как только Грише приходит в голову до меня дотронуться. Уставится на меня своими тёмными глазами, и у меня сердце вскачь пускается. Хотя, если трезво поразмыслить, что в нём такого, что я каждый день решаюсь на предательство любимого человека? Он даже не в моём вкусе. Никогда не могла подумать, что способна на измену. Никогда. И в данный период я переживала серьёзную моральную травму, я сама себя не узнавала. Приходилось признать, что я не столь правильный и порядочный человек, как всю жизнь считала. И очень боялась, что кто-то узнает об этом. Боялась, но всё равно изменяла мужу. И сегодня чувствовала определённый дискомфорт и даже беспокойство из-за того, что Гриша впервые не нашёл времени для встречи со мной. Да ещё Ольга своими разговорами об измене разбередила мою совесть, и я занервничала.