— Вопрос: чего?

— Рассорить нас? — невинно предположила я.

Серёжка в лицо мне смотрел, и я видела, как его взгляд наполняется пониманием чего-то… чего-то, что мне недоступно. Он подбородок вперёд выдвинул, едва заметно усмехнулся. Но уже в следующую секунду качнул головой, будто отказываясь от собственных предположений, а улыбнулся легко, погладил меня по щеке.

— Главное, что ты дома. Теперь ничего не случится, я тебе клянусь. Не позволю никому тебя тронуть. Ложись, отдохни.

Я послушно сползла на подушках, устроилась поудобнее и закрыла глаза. Чувствую, что до возвращения в мою жизнь покоя ещё очень и очень долго.

На следующий день позвонила Ольга. Голос её был подозрительно весел, и вместо того, чтобы поинтересоваться моим душевным состоянием, она спросила:

— Как тебе отдыхалось?

— Отдыхалось? — повторила я недоумённо.

Ольга рассмеялась.

— Что, запрягли тебя родственники? Я, вообще, не знаю, зачем было ехать к матери на целых две недели. Лучше бы мы с тобой к морю слетали. Вот там отдых, релакс… Кстати, Маринка Романцова вернулась с Гоа, загар — закачаешься, Стась. Шоколадка!

Я молча выслушивала подругу, присела на край дивана и таращилась в одну точку. Ольга всё пересказывала мне восторженные отзывы Маринки Романцовой об отдыхе на Гоа, а я соображала. Серёжа никому не сказал. Он не сказал! И Ольга думает, что я всё это время у матери была…

— Стась, чего молчишь? Слушаешь меня?

— Слушаю, — отозвалась я, еле ворочая языком.

— А чего голос такой?

— Знаешь, я приболела. Вернулась вся разбитая.

— Вот тебе и сельская романтика.

— Это точно.

— Стась.

— Что?

— Рассказывай давай, что. Поругалась с Ельским, да? Прямо с торжества сбежала?

Я пальцем по деревянному подлокотнику поводила.

— Чего рассказывать, раз ты сама всё понимаешь. Я вся на нервах была, и разругались просто на пустом месте. Ну, я и психанула.

Ольга на том конце провода вздохнула.

— Конечно, понимаю. Самой порой хочется своего пристрелить. И повод есть, и реализация не хромает, но человеколюбие и страх тяжкого греха пугают, — рассмеялась она. — Но сейчас-то помирились?

— Конечно, — с готовностью отозвалась я. — Серёжа приехал, мы поговорили… Сейчас всё хорошо. Слушай, а многие заметили, что я исчезла в середине вечера?

— Да нет. Это я тебя искала, а остальные вечером наслаждались.

— Хорошо.

— Встретимся сегодня? Я в салон собралась.

Я подняла руку к своим обрезанным волосам.

— Нет, знаешь, давай завтра. Я ещё неважно себя чувствую.

— Хорошо, давай завтра, — не стала она спорить.

А я после разговора озаботилась тем, что пора бы приводить себя в порядок. К тому же, в таком виде я всё равно на улице показаться не смогу. А уж тем более приехать с таким ужасом на голове в салон красоты, который мы с Ольгой посещаем. Все мастера, привыкшие к тому, что я за собой тщательно слежу, в обморок упадут, при виде Гришкиных стараний. Пришлось мне вызывать совершенно незнакомого мастера на дом. Приехала молодая девушка, слегка перепуганная маленькой армией во дворе, и, не задавая лишних вопросов, меня постригла. Получилось неплохо, хотя было непривычно. Сколько себя помню, волосы у меня были длинные, а теперь едва до плеч доходили. Но, по крайней мере, стали одной длины, и выглядела я теперь вполне прилично, а не свалившейся с копны сумасшедшей.

— Кристина, — окликнула я домработницу, встретив её в коридоре, — ты выбросила ту одежду, как я просила?

— Да, Анастасия Николаевна, выбросила.

Я кивнула, улыбнулась натянуто.

— Очень хорошо.

Через три дня после возвращения, я поймала себя на том, что бесцельно слоняюсь по дому. И не скажу, что мне было скучно, что я не могла найти себе дела, нет, мне беспокойство на месте усидеть не давало. Я всё ждала каких-то новостей, происшествий, но ничего не случалось, и это наталкивало меня на мысль, что всё ещё случится, и непременно плохое. Из дома я выезжала в сопровождении трёх охранников, и самой за руль мне садиться было запрещено. Чувствовала себя под конвоем. Понимала, что Серёжка всё делает мне во благо, беспокоится, но я считала, что перебарщивает. Неужели найдутся дураки второй раз меня похищать?

Чувствовала я себя постоянно раздраженной, все было не по мне. Не понимала, что меня не устраивает, помимо тотального контроля, конечно, Сережа изо всех сил старался мне угодить, а мне хотелось орать, меня переполняли негативные эмоции. Но так как я не привыкла открыто выражать свое неудовольствие, мама учила меня всегда проявлять терпение и вежливость, я силилась улыбаться, и клялась себе, что сумею справиться с дурным настроением.

Когда я пойму, что ждать плохого не зачем, тогда и начну успокаиваться. А пока, от раздражения, я даже аппетит потеряла, чем еще сильнее обеспокоила мужа. Сережка хоть и пытался шутить, приободрить меня, но присматривался с тревогой, видимо, подозревая, что я скрываю от него что-то серьезное, и это съедает меня изнутри. Время от времени пытался убедить меня ничего от него не утаивать. Он ведь мой муж, он меня любит, и поймет все… что бы меня ни беспокоило.

В очередной раз после такого разговора, я вздохнула и понуро опустила голову.

— Ничего меня не беспокоит… То есть, я ничего не скрываю от тебя. — Я взглянула на него. — Я все жду, что что-то еще случится. Не могу с собой справиться.

— Боишься?

— Да… Наверное.

— Стаська. — Муж притянул меня к себе, обнял и поцеловал в лоб, как маленькую.

Я вцепилась в него.

— Вы нашли кого-нибудь… из них? — Я пытливо вглядывалась в его лицо.

— Мы ищем, — заверил он меня. Волосы от моего лица отвел, улыбнулся. — А знаешь, тебе идет эта прическа. Легкие кудряшки… Ты на ангелочка похожа.

Я глаза смущенно опустила.

— Ты скажешь тоже.

— Да нет, правда. Мне очень нравится.

На следующий день Сережа предложил мне съездить отдохнуть. Я поначалу отнекиваться принялась, но он настаивал.

— Тебе отвлечься надо. Ты ведь из дома почти не выходишь, или думаешь, что я не замечаю? Поезжайте с Ольгой к морю, вы ведь хотели. А я пока здесь разберусь.

Я моргнула.

— Что это значит? С чем ты собрался разбираться?

Сережка только головой качнул.

— Чего ты перепугалась? Все нормально. Но хочу, чтобы ты вернулась домой, а не в бункер. Ты ведь права, нельзя так жить. Нам нужно вернуть нашу жизнь. Без толпы охраны за спиной.

Он говорил убежденно, спокойно, и я поддалась на его слова. После некоторых размышлений, поняла, что мне на самом деле стоит уехать. Хотя бы для того, чтобы спасти свой брак. Чтобы стать прежней, спокойной и счастливой, и не шарахаться от родного мужа, когда он рядом со мной в постели оказывается. Нужно срочно лечить нервы.

Через считанные дни мы с Ольгой улетели к морю. Она, кстати, согласилась с легкостью, и, вроде бы, не обращала внимания на мою молчаливость и нервозность. Как всегда болтала без умолку, была весела и энергична, и я пряталась за ее оживленность, в первую неделю отдыха, буквально, заставляла себя следовать за подругой всюду. Каждый день звонила мужу, и бодрым голосом докладывала ему о том, как я активно отдыхаю, и повторяла раз за разом, что он был прав — мне нужно было уехать. А еще скучала и просила его приехать, хоть на несколько дней. Приехать он так и не смог, чем вызвал во мне новую волну беспокойства. Но солнце, море и атмосфера праздности и веселья курортного города, сделали свое дело, и к середине второй недели, я вдруг решила, что плевать мне на все свои переживания. Себя надо любить, а нервотрепка пагубно влияет на мое психическое здоровье. Поэтому я не буду думать о пережитом, нужно жить будущим. А в будущем муж, семья, и мне есть о чем подумать помимо некоторых бессовестных типов, которым ничего не стоит воспользоваться беспомощным состоянии женщины. Надо обо всем забыть и жить дальше. Сережа ведь обещал, что вернусь я в прежнюю жизнь, и никакая охрана нам больше не понадобится.

— Ты повеселела, — похвалила меня Ольга.

Я улыбнулась, вполне искренне, впервые за последние недели.

Вернулись мы через три недели. Загоревшие, счастливые, и что самое главное, я чувствовала себя прежней, спокойной и уверенной в своих желаниях, а еще безумно соскучившейся по мужу. Увидев его в аэропорту, бросилась ему на шею и расцеловала. Сережка меня крепко обнял, затем отстранился и в лицо заглянул.

— Ты у меня красавица.

— Красавица, — смеясь, согласилась я. похвастала: — Волосы отрастают.

Сережка дотронулся до светлых прядей.

— Да, — с особым удовольствием отметил он. Обещание он свое сдержал. Когда мы приехали домой, избытка охраны я не заметила. Все, как обычно: три человека, и все ребята мне хорошо знакомы. Я вздохнула с облегчением. Правда, в первый момент хотела поинтересоваться что и как, чем закончилась история с моим похищением, но в последний момент себя остановила. Решила, что не буду спрашивать ни о чем. Меня это не интересует. Я живу будущим, а не прошлым. За ужином я с восторгом рассказывала мужу об отдыхе, смеялась, правда, не собиралась сознаваться, что практически все интересные события, о которых я ему только что поведовала, происходили с Ольгой, а не со мной, я же первые десять дней больше напоминала тень, апатичную и бледную.

Жизнь, на самом деле, начала входить в привычную колею, спустя неделю после возвращения, я спокойно разъезжала по городу на своем автомобиле, зная, что за спиной нет охраны. Чувствовала себя спокойно, и наслаждалась этим позабытым чувством. Я размышляла о будущем, которое снова радовало перспективами, и я даже решила обсудить с мужем важный шаг, который мы уже почти год обдумываем. Кажется, время пришло. По крайней мере, я готова и хочу. Чувствую в себе силы и огромное желание разделить с кем-то наше счастье. А пока с Ольгой на эту тему секретничала. Та меня поддержала.