— Ты представляешь, Стася? Достойной он не нашёл!

— Так может это хорошо? В том смысле, что он ищёт хорошую женщину.

— Да это конечно. Ирина-то его была ещё той штучкой. Я знала, что у них ничего не выйдет. Найти хорошую жену и взять в жёны принцеску — вещи разные.

Я кивала и соглашалась. Что ещё я могла сказать? А после ухода соседки съела ещё две конфеты, разглядывая красивую коробку. Коробку, которую Сергей выбрал, купил и принёс в дом матери.

Представьте моё удивление, когда я встретила Сергея уже на следующий день. Шла с рынка, думала о своём, и по сторонам не смотрела. Поэтому и не заметила машину, что уже некоторое время неспешно двигалась за мной. Мои мысли были заняты работой, всё-таки впереди первый год моей педагогической практики, и мне казалось очень важным, какой класс мне достанется, и как я с ними общаться буду, смогу ли найти общий язык. Слышала короткий автомобильный сигнал, но внимания совершенно не обратила. Руку оттягивала сумка с продуктами, я время от времени перекладывала её в другую руку, и, не торопясь, шла по улице, не обращая внимания на происходящее вокруг. И остановилась только когда услышала, что меня окликнули.

— Стася!

Я повернулась и в некоторой прострации уставилась на Сергея. Он остановил машину, вышел и теперь улыбался, глядя на меня.

— О чём задумалась? Никак дозваться не могу.

Я рот открыла, не зная, что ответить. Разглядывала его, не понимая, откуда он взялся на узкой улочке по соседству с рынком. Что ему, вообще, здесь делать? Я не могла поверить, что Сергей Ельский посещает колхозный рынок. Не зная, что ему сказать, я просто пожала плечами.

— Я задумалась.

Он машину обошёл, остановился рядом со мной, руки в карманы брюк сунул и заинтересованно вздёрнул брови.

— О чём?

— О работе.

Он вглядывался в моё лицо, потом взгляд опустился ниже, прошёлся по моему телу, но уже через секунду вернулся к моему лицу. Сказать, что я была смущена, значит, не сказать ничего. Стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу, держала сумку двумя руками, и про себя молилась только о том, чтобы Сергей не вздумал сейчас рассмеяться, будто мне по-прежнему тринадцать лет. Но, кажется, он был далёк от этого. И странно серьёзен. Смотрел на меня, и будто решал какую-то серьёзную проблему. Он молчал, и я молчала. И поневоле тоже его разглядывала, понимая, что моя первая мысль была верной — ему совершенно нечего здесь делать. Даже дорогой массивный джип смотрелся несуразно на узкой, разбитой улочке, по которой я обычно возвращалась домой с рынка, чтобы срезать угол. Да и сам Сергей, в костюме и белоснежной рубашке, выглядел заплутавшим принцем. Ворот рубашки дерзко расстёгнут, ткань на широкой груди натянулась, когда он руки в карманы брюк сунул, и мой взгляд неизменно возвращался именно к его груди, не знаю почему.

Наконец на его лице появилась добродушная улыбка.

— Ах да, твоя работа. Русская литература, высокая проза… — Потом сделал шаг и протянул руку. — Давай сумку. Ты чего сама тяжести таскаешь?

— А кто, если не я? — не на шутку удивилась я. Сумку отдала, пальцы сами разжались, как только его прикосновение почувствовала. Хорошо он успел сумку перехватить, а то бы она всем весом мне на ноги шлепнулась. Я злилась на себя за то, что так нервничаю и волнуюсь в его присутствии, а ещё ломала голову, как мы могли встретиться на улице? Глупо, случайно… Я даже не мечтала об этом никогда.

Сергей, кажется, развеселился от моего нелепого ответа. Открыл заднюю дверь автомобиля, и поставил сумку на пол. А потом распахнул переднюю дверь и взглянул на меня выжидающе.

Я, признаться, растерялась. Вот так просто взять и сесть к нему в машину? Да что же это происходит сегодня?

В машину я села, и украдкой на Сергея поглядывала. Он автомобиль обошёл, я отметила про себя, сколько уверенности и твёрдости в каждом его движении. А у меня в голове полная сумятица, щёки горят, ладони влажные, я осторожно вытерла их о джинсы, и поторопилась улыбнуться, когда Сергей устроился на водительском сидении. Но и не подумал за руль взяться, повернулся и на меня посмотрел. Снова разглядывал, а я нервничала, не понимая, с чего вдруг такое внимание.

— Расскажи мне про работу.

— А что про неё рассказывать? Я в нашу школу вернусь. Вы тоже там учились, да?

— Там. Кроме уроков физкультуры ничего хорошего не вспоминается, — рассмеялся он. — Михалыч меня драться учил. Это наш физрук был, бывший боксер…

Я кивнула.

— Евгений Михалыч и сейчас работает.

Сергей не на шутку удивился.

— Серьёзно, что ли? Ничего себе. Я думал, он помер давно.

Я укоризненно взглянула, а Сергей добродушно рассмеялся и руки поднял, вроде бы сдаваясь.

— Глупость сказал. Пусть живёт, я только рад. Неплохой мужик, правильный. — Он положил одну руку на руль, и я задержала на ней свой взгляд: на белоснежном манжете рубашки, на сверкающем циферблате часов, на широкой ладони, на костяшках его пальцев. Ладонь на самом деле была широкая, и у меня отчего-то под ложечкой засосало. Никогда даже подумать не могла, что окажусь с Сергеем настолько близко. Чувствовала незнакомый, немного резкий запах его одеколона, млела под его взглядом, и не понимала, что происходит. Сон или явь?

— Отвезу тебя домой, — сказал он после паузы.

Когда я выходила из его машины у своего подъезда, чувствовала себя настоящей Золушкой. Мне казалось, что изо всех окон за нами наблюдают. А я улыбаюсь, как дура, и никак не могу справиться с эмоциями. Сергей что-то говорит, и мне каждое его слово кажется правильным и нужным. Он донёс сумку до моей квартиры, я трясущимися руками отпирала замок, в панике прикидывая, порядок ли у меня в доме? А он порог переступил, даже не подумал окинуть взглядом прихожую, только на меня смотрел, и улыбался так, словно знал, что я чувствую и о чём думаю. Сумку на пол поставил, рукой в дверной косяк упёрся, а мне сказал:

— Я заеду в семь.

Поженились мы через полгода, на радость нашим матерям. Тётя Валя ходила счастливая, называла меня дочкой, а у меня от счастья кружилась голова. После стольких лет мечтаний, выяснилось, что Серёжка и, правда, самый лучший на свете. Полгода прошли, как во сне, и когда он сделал мне предложение, я даже не удивилась. Это казалось естественным продолжением наших отношений. В ответ на его вопрос, что он произнёс с лёгкой насмешкой, видно, не сомневаясь в моём положительном ответе, я кивнула, и уже через полминуты получила кольцо с бриллиантом на палец. Но разве я думала о том, что это бриллиант? Плевать мне на это было. Я смотрела на Серёжку и думала, что мне не могло так повезти в жизни. Заполучить в мужья такого мужчину, самого любимого мужчину, самого лучшего…

Свадьба была шумная, на весь город отгремела — с лимузинами, именитыми гостями и цыганами. Серёжка держал меня за руку, и улыбался вполне счастливо. Я наблюдала за ним, и таяла от понимания того, что он меня любит. Смотрел на меня, и в глазах столько довольства и гордости. А я только смеялась, когда он говорил, что его жена самая красивая женщина в этом городе.

— К чёрту город, — заявил он под конец дня. — Самая красивая женщина на свете! И самая любимая. — Подбородок мне поднял, чтобы в глаза заглянуть. — И моя, — закончил он тише и убеждённее.

Я приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать его.

— А ты мой. Мой?

— Ты ещё сомневаешься?

Конечно, семейная жизнь оказалась сложнее, чем я себе представляла. Сергей был человеком непростого характера, твердый, в некоторых моментах, которые, слава богу, ко мне отношения не имели, даже жесткий, решения принимал без малейших колебаний и к цели своей шёл, не позволяя никому усомниться, в том, что он своего непременно добьется. Этими качествами я в муже восхищалась, и если иногда приходилось уступать ему в чём-то, особо не расстраивалась, свято веря в то, что Серёжа лучше знает, как лучше. Правда, про работу мне пришлось забыть: во-первых, не хотелось отвлекаться от любимого мужа в первый год семейной жизни, а во-вторых, это бы выглядело странно: жена Сергея Ельского работает учительницей в обычной школе. Серёжка, надо заметить, предложил поговорить со знакомыми и устроить меня на работу в платную гимназию, но меня это как-то не воодушевило, а когда он задумал сам открыть гимназию и сделать меня там директором, я только рассмеялась.

— Какой из меня директор, ты что?

— Ты ведь ещё не пробовала.

Я провела ладонью по его волосам, обняла за шею и поцеловала в щёку.

— Ты обо мне слишком хорошо думаешь. За это я тебя и люблю.

— Только за это? — вроде бы удивился он.

— Нет, не только, — успокоила я. — За многое, многое…

Иногда, встречаясь с подругами, бывшими одноклассницами и однокурсницами, я выслушивала печальные истории об их семейной жизни, сидела тихонько в сторонке, и, если честно, не знала, что сказать и что посоветовать. Не рассказывать же им, что у меня муж замечательный? Не идеальный, конечно, идеальных людей вообще не существует, но я его люблю, и если есть в нём какие-то недостатки, то я вполне могу с ними смириться. Также, как и он с моими. Могу уступить в нужный момент, и простить, и пожалеть, когда понимаю, что он сорвался на меня не от злости, а просто устал или на работе что-то не ладится. К тому же, Серёжка быстро остывал и просил прощения, вполне искренне. У нас не случалось серьёзных ссор и скандалов. И даже сейчас, перед второй годовщиной нашей свадьбы, я не могла вспомнить ни одной серьёзной обиды на мужа.

Вскоре после свадьбы мы с Серёжей переехали из его городской квартиры в дом за городом. Он купил его несколько поспешно, вдруг решил, что нам необходимо больше комфорта и пространства, и мы, посовещавшись, решили не тратить время на строительство собственной «мечты», и купили дом в одном из посёлков закрытого типа. В принципе, я домом была довольна, лишь вначале растерялась от масштабности покупки. Коттедж в два этажа, с пятью спальнями, подземным гаражом и собственным небольшим парком на участке в пол гектара. Наш дом был крайним на улице, и если выйти с территории через калитку в саду, то по тропинке можно было спуститься к озеру. Посёлок охраняемый, чужих встретить практически невозможно, поэтому я не боялась гулять одна, наслаждаясь природой и одиночеством. В порыве вдохновения даже живописью увлеклась, правда, надолго меня не хватило, и немного погуляв по окрестностям с мольбертом на плече, забросила его в кладовку, толку от моих художеств всё равно не было, я больше сидела и смотрела на воду, чем рисовала. Но одну картину всё же закончила, облачила её в скромную рамку и повесила в нашей с Серёжей спальне, правда, не на видном месте, а в углу. Когда хотелось погордиться собой, смотрела на неё, немного досадуя на себя из-за того, что в юности бросила художественную школу. Вдруг бы из меня толк вышел? Серёжка, например, считал, что я безумно талантлива, и предлагал картину перевесить в гостиную, над камином. Но я скромничала.