– Нет. - Ист отставил свой бокал с виски и опустился на колени рядом с кушеткой, на которой сидела Софи. - Неужели ты думаешь, что я не могу любить тебя ради тебя самой? - спросил он, накрывая ладонями ее руки.

– Ты знаешь, я довольно упряма, - призналась она, нерешительно улыбнувшись. - И к тому же излишне серьезна. Мне очень нелегко посмеяться над собой или признать, что я была не права. Я не люблю бывать на людях и скорее предпочту провести вечер дома, с книгой в руках, чем пойти в гости, если там больше десяти человек. Я не отличаюсь терпением. К тому же в последнее время я то и дело плачу. Может быть, это пройдет, когда я произведу на свет ребенка, а может быть, и нет. Мне трудно противостоять людской подлости, и еще я просто не выношу дураков.

– Истинная правда, - ответил Истлин. - Ты не святая.

– Я говорю серьезно. Ист.

– Я знаю. - В глазах маркиза мелькнула улыбка.

– Ты всегда можешь заставить меня посмеяться над собой.

– Всегда к твоим услугам.

Софи взяла руку Иста и положила к себе на живот.

– Чувствуешь, какой он большой? - спросила она. - Скоро всем станет заметно, что я в положении.

Истлину показалось, что в голосе Софи прозвучала скорее надежда, нежели уверенность.

– Скоро ты важно будешь нести свой огромный живот перед собой, - ответил он, поднимаясь с пола и усаживаясь на кушетку рядом с Софи.

– Да, пожалуй. - Улыбка на лице Софи тут же растаяла, стоило ей подумать, какими могут быть последствия того, что о ее беременности станет всем известно. - Ты уже решил, что собираешься делать с моим дядей и кузеном?

– О да.

Софи ожидала, что Ист что-то добавит, но он промолчал.

– Ты ведь не позволишь, чтобы тебе выстрелили в спину, правда? Не думай, что я смогу вести себя так же хладнокровно, как леди Нортхем.

– Я не дам себя подстрелить.

Одного желания мало, подумала Софи.

– Когда я сегодня разговаривала с полковником Блэквудом, он рассказал мне удивительную историю, о которой ты прежде никогда не упоминал. - Ист смотрел на жену с недоумением, и она объяснила: - Речь идет о лимонаде, который я тебе предложила в саду на Боуден-стрит. Насколько я понимаю, тогда произошло кое-что еще.

– Ax вот ты о чем. - Лицо Иста прояснилось, а озабоченная морщинка на лбу разгладилась. - Настойка опия и лимонад.

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом?

Ист пожал плечами.

– Сначала я думал, что полковник, возможно, ошибается. Я полагал, что если в лимонад добавили наркотик, я бы что-то почувствовал. Но потом я узнал, что вовсе не обязательно. Все зависит от количества опиума и терпкости напитка.

– Ты проводил опыты?

– Вот поэтому-то я и не хотел говорить тебе, чтобы ты не смотрела на меня так, как сейчас. Все тщательно проверено, Софи. Я пользовался услугами аптекаря, чтобы приготовить каждую дозу коктейля из настойки опиума и лимонада.

– Коктейля? - в ужасе воскликнула Софи. - Ты сошел с ума.

Истлин только усмехнулся в ответ:

– Я и на секунду не усомнился, что ты тут совершенно ни при чем. Поступок с твоей стороны мне казался абсолютно бессмысленным. Я только что сделал тебе предложение, ты вошла в дом распорядиться, чтобы принесли какие-нибудь освежающие напитки, зная, что собираешься мне отказать.

– Полковник Блэквуд все еще сомневается.

– Он страдает излишней подозрительностью, и, кроме того, я действительно не мог вспомнить, пила ли ты сама лимонад.

– Не пила.

– Поэтому-то я и не мог вспомнить, что и заставило полковника ощетиниться. Ты, наверное, заметила, он на все готов ради меня. Он захотел немедленно навести справки о твоем самочувствии в тот вечер, но я ему не позволил. Я считал, что совершенно не важно, испытывала ты недомогание в тот день или нет. Кроме того, мне не хотелось, чтобы полковник слишком активно вмешивался в мою частную жизнь.

– Спасибо тебе.

– Он не до конца согласился меня послушаться, Софи. После того как ты уехала в Тремонт-Парк, Блэквуд устроил под видом новой гувернантки своего человека в дом Дансмора на Боуден-стрит для получения кое-какой информации.

Софи медленно кивнула, закусив нижнюю губу.

– Так вот откуда тебе стало известно, что Абигайл пристрастилась к настойке опия.

– Да, что навело меня на неприятное подозрение. Лимонад, который нам подали в саду, возможно, нам вовсе не предназначался.

– Мне тоже такая мысль пришла в голову, но только сегодня днем.

– Значит, леди Дансмор употребляет гораздо больше опиума, чем ты думаешь. Возникает вопрос, сознательно ли она потребляет наркотик или вообще не знает о своем пристрастии к нему? - Истлин заметил, что при его словах руки Софи невольно сжались в кулаки. - Я подумал, что, вероятно, ее нарочно опаивают зельем.

– Помоги мне Господь, я тоже так подумала, - пробормотала Софи дрожащим голосом.

Истлин взял Софи за руку и разжал ее крепко стиснутые холодные пальцы.

– Я думаю, детей можно исключить, также как и слуг, - тихо произнес Ист, - хотя ты и говорила мне, что леди Дансмор обращалась с ними как самый настоящий тиран. Так?

– Нет. - Софи продолжала смотреть в огонь. - Ее можно назвать требовательной, вечно недовольной, зачастую взбалмошной, но не тираничной.

– Тогда остается только один человек. Возможно, до сегодняшнего дня ты не решалась сформулировать для себя подобную мысль, но, думаю, ты не одну неделю терзалась смутными подозрениями.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Когда мы с тобой жили еще в Кловелли, я упомянул, что миссис Сойер находится на содержании у твоего кузена. Ты спросила меня, не намеревается ли она выйти за него замуж, и я заметил, что Дансмор уже женат. Как потом выяснилось, с моей стороны так говорить довольно наивно. Помнишь, что ты мне тогда ответила, Софи? Дансмор уже давно вызывал у тебя тревогу, просто ты боялась себе признаться.

Ист прав. Каждый раз, когда Софи удавалось убедить себя, что ее подозрения беспочвенны, ей приходила в голову какая-нибудь новая мысль, и сомнения начинали одолевать ее с прежней силой.

– Я сказала тебе тогда, что, по моим наблюдениям, если человек что-то задумал, то рано или поздно он добьется своего.

– Ты имела в виду смерть своего отца, - кивнул Истлин. - Но, может быть, у тебя вызывала безотчетную тревогу и приверженность леди Дансмор к наркотику. Возможно, состояние виконтессы вызывало у тебя мучительные воспоминания о том, что произошло с твоим отцом.

Софи опустила глаза. Руки Истлина no-прежнему сжимали ее пальцы, и она наконец почувствовала исходящее от них тепло.

– Я не верила, что он может попытаться убить Абигайл. Просто не могла себе такого представить. Я ненавидела его за то, что он приложил руку к гибели моего отца, но мотивы убийства оставались для меня понятны. Какими бы низкими ни казались его побуждения, я знала, что людям - и мужчинам, и женщинам - свойственно стремиться к обладанию тем, что принадлежит другому. Если бы миссис Сойер попыталась погубить свою соперницу, ее поведение можно объяснить, но ведь то, что случилось с Абигайл, началось задолго до того, как в жизни Гарольда появилась другая женщина.

– Когда же все началось?

Софи задумалась, прежде чем ответить.

– Пожалуй, после того, как родилась Эсми. Я не припоминаю, чтобы раньше она жаловалась на головные боли или пила какие-нибудь порошки. Но в то время я не так часто бывала в ее обществе. И все же мне кажется, что тогда она чувствовала себя гораздо лучше.

– Эсми четыре года?

– Да.

– Значит, она родилась незадолго до того, как умер твой отец?

– За семь месяцев до его смерти. - Софи нахмурилась. - О чем ты думаешь. Ист?

Истлин ответил не сразу, подождав, пока его мысль обретет законченную форму. Он бережно взял в руки холодные пальцы Софи и снова попытался их согреть.

– Я думаю, что, возможно, леди Дансмор знала наверняка то, о чем мы с тобой только строим догадки.

– Она не жила в Тремонт-Парке, когда стреляли в моего отца.

– Ей необязательно было присутствовать, чтобы знать, как произошло преступление. Кто-то мог ей обо всем рассказать, хотя и маловероятно. Или же она могла невольно подслушать чей-то разговор, вовсе не предназначенный для ее ушей. Тебе ведь тоже доводилось слышать из коридора, как Тремонт, завершись в кабинете, готовит свои речи.

Софи легко могла вообразить, как Абигайл останавливается перед дверью в кабинет, чтобы послушать, о чем так громко разговаривают Тремонт и Гарольд.

– Она могла узнать не только правду о той охоте, которая привела к смерти моего отца, но и гораздо больше. - Взгляд Софи остановился на расчетных книгах, лежавших стопкой на столе. - Вполне возможно, что ей стало известно кое-что и о них, - указала она на записи.

– Да. Вполне вероятно, что так и было, - кивнул Ист.

– Ты думаешь, она выступила против Гарольда? Должно быть, он понял, что она действительно представляет для него опасность, иначе он не стал бы пытаться ее устранить.

Раньше Истлин не принимал в расчет, что его борьба с Дансмором и «Орденом епископов» может подвергнуть опасности виконтессу. Теперь же оказалось, что сама жизнь Абигайл стояла под угрозой. Единственным выходом представлялось вывезти ее и детей из дома на Боуден-стрит, прежде чем епископам и ее мужу будет брошен вызов.

Ист выпустил руку Софи и направился к столику. Взяв стопку расчетных книг, он дал верхнюю из них Софи, другую взял себе, остальные положил на пол рядом с кушеткой.

– Ты их все просмотрела? - спросил он.

– Да.

– И как бы ты ответила на вопрос, который я тебе задал? Принадлежит Дансмор к кругу епископов или нет?

– Твой вопрос напоминает загадку. Гарольд и принадлежит к их кругу, и не входит в него одновременно.

– А теперь назови мне разгадку.

– Гарольд не стоит рядом с другими плечом к плечу, поэтому он и не входит в круг. Все обращены к нему лицом, потому что он находится в центре их круга, то есть принадлежит к кругу епископов, хотя и не входит в него.