Джо Гудмэн - Все, что мне нужно

Истлин пригласил Софи вновь занять место за столом. Девушка никак не могла справиться с охватившим ее оцепенением. Она все еще держала в руках кочергу и не замечала, что ее пальцы побелели от напряжения и дрожат.

– Я поставил перед собой цель узнать имена всех участников той охоты, которую затеял Тремонт. Когда выяснилось, что там присутствовал Харт, вполне естественно предположить, что вместе с ним был и Пендрейк. Моя догадка легко подтвердилась.

– Ты заметил, что они часто собираются вместе? - Софи поставила на место кочергу.

– Трудно не заметить. Они поступали так всегда, сколько я их знаю. - Заметив удивление Софи, Ист добавил: - Они всего на несколько лет раньше меня окончили Хэмбрик.

– Снова «Орден епископов». - Софи опустилась на стул. - Я права? - спросила она слабым голосом. - Они члены «Ордена»?

– Да.

– Быть верным другу - дело чести? Кажется, так сказала твоя матушка про Компас-клуб?

Я уже не уверена, что правильно понимаю, в чем разница между вами и епископами. - Софи взяла в руки расчетную книгу, которую только что читала, и подняла ее вверх. - Если воровать - в порядке вещей, то так недалеко дойти и до убийства. Наверное, тебе показалось особенно забавным твое сегодняшнее поручение - помочь Нортхему расставить западню для вора.

Ист выпрямился на своем стуле. У него появилось такое чувство, что он получил пощечину, когда Софи бросила ему в лицо свои обвинения.

– Возможно, я ошибся, принеся сюда книги, - тихо произнес он.

Истлин наклонился и собрал все книги. Он не смотрел на Софи, но ему показалось, что она подняла руку, как будто пыталась его остановить, но ничего не стала делать.

Истлин поднялся и положил книги на каминную полку.

– Я уже рассказывал тебе о Барлоу. - Ист начал собирать свою одежду. - Помнишь, в Тремонт-Парке мы разговаривали об «Ордене». Я говорил, что он был архиепископом, когда я учился в Хэмбрик-Холле.

– Помню, - холодно заметила Софи, наблюдая, как Истлин собирает свою одежду.

– Ты с любопытством расспрашивала об «Ордене» на следующий день на озере.

– Я искренне сожалею. - Софи заговорила неожиданно резко: - Заклятые враги епископов. По твоему же собственному признанию, с тех пор, как вы с друзьями дали зарок мстить епископам, мало что изменилось. Мне не следовало ничего рассказывать тебе, чтобы не поощрять твое стремление противостоять им.

– Я думал, что ты мне доверяешь и одобряешь мои поступки. - Голос Иста прозвучал очень тихо.

Софи немного помолчала и отрицательно покачала головой.

– Ты же очень рискуешь собой, - вымолвила она наконец. - Защитить память о своем отце ценой твоей жизни? Зачем мне нужна такая справедливость?

Истлин сидел на краешке кровати, держа в руках галстук.

– Я не просто добиваюсь справедливости ради памяти о твоем отце, Софи. И дело не в том, что эти люди наживаются на торговле опиумом, выступая против нее публично. Речь идет о гораздо более серьезных вещах. - Истлин бросил галстук и принялся натягивать чулки, не обращая внимания на растерянное выражение лица Софи. Затем он неторопливо застегнул бриджи на коленях, повязал галстук и поправил воротничок.

– О каких вещах? - не выдержала Софи.

– О подкупе, взятках, шантаже. - Темные глаза Истлина сурово блеснули. - О работорговле.

Софи открыла рот, собираясь что-то сказать, но промолчала.

– Все они заслуживают наказания, и их деятельности нужно положить конец. - Истлин резким жестом провел по волосам. - Я женился на тебе вовсе не для того, чтобы заставить носить вдовий траур. Я люблю жизнь, и у меня нет ни малейшего желания приближать свою кончину. Я не могу обещать тебе, что не буду рисковать. С тем же успехом я мог бы дать обет не дышать. Но я клянусь, что всякий раз буду действовать как можно более осмотрительно.

Внезапный спазм в горле не позволил Софи заговорить. Она могла лишь молча наблюдать, как Истлин облачается в сюртук, складывает книги и сует их под мышку, собираясь уходить. Софи почувствовала мучительное жжение под веками, но ее глаза оставались сухими.

Ист повернулся и направился к двери. Он уже взялся за дверную ручку, когда его окликнула Софи. Стоя к ней спиной, он услышал легкие шаги ее босых ног. Девушка стояла у него за спиной, так что он мог чувствовать тепло ее тела. Он представил себе, как ее пальцы теребят сейчас ткань платья, а нижняя губа прикушена, как бывает всегда, когда Софи волнуется.

– Оставь здесь книги, - тихо попросила она.

Истлин медленно повернулся и встал, прислонившись спиной к двери. Софи стояла именно там, где он и ожидал ее увидеть, вцепившись в оборку платья и прикусив губу. Ист протянул ей стопку книг.

– Здесь столько книг, сколько ты перечислил? - Пальцы Софи слегка дрожали, когда она взяла книги из его рук.

– Да.

– Тремонт, Гарольд, Пендрейк, Харт, Барлоу. - Софи кивнула.

– И Хелмсли.

– Еще один епископ?

– Да. Он учился в Хэмбрике до Тремонта. Дансмор - единственный, кто никогда не состоял членом «Ордена».

– Но он принадлежит к их кругу.

Истлин ответил не сразу.

– Прочитай записи, - указал он на книги. - А потом скажи мне, входит он в их круг или нет.

Полковник Джон Блэквуд сидел в своем кресле с курительной трубкой в руках. Его худое с резкими чертами лицо хранило задумчивое выражение. Полковник машинально похлопывал трубкой по ладони, внимательно разглядывая свою посетительницу поверх очков в золотой оправе. Гостья держалась с завидной невозмутимостью. Похоже, деланное спокойствие давалось ей нелегко. Если таким образом молодая женщина пыталась произвести впечатление на Блэквуда, то ей удалось. За ангельской внешностью скрывалась стальная воля, если верить Исту.

– Вы не станете возражать, если я закурю? - спросил полковник.

– Нет. Мне нравится запах табака. - Софи перевела взгляд на кожаный мешочек на столе рядом с полковником. - Иногда мне доводилось набивать трубку для моего отца.

Блэквуд улыбнулся, ему показалось, что для его гостьи это было одно из приятных воспоминаний.

– И наверное, не раз вам приходилось ее раскуривать для него?

Софи кивнула.

– Мой отец, бесконечно потакавший всем моим желаниям, решил наконец преподать мне урок и позволил мне раскурить ему трубку. Конечно, поначалу я ужасно кашляла, и лицо мое стало пепельно-серым. И все же мне хватило упрямства довести дело до конца. Папа запретил мне раскуривать для него трубку, когда процедура перестала приносить мне неприятные ощущения.

Блэквуд развязал кожаный мешочек и достал немного табака.

– Мальчишкой я забирался на чердак, чтобы там совершить тайный ритуал курения. А где прятались вы?

– На стоге сена на конюшне. Не очень-то благоразумно. Я знаю. - Софи имела в виду не только опасность пожара, но не стала рассказывать историю о мужчине с голым задом, который кувыркался на сене с судомойкой.

– Ну что ж. - Полковник неторопливо набил трубку табаком. - Мы с вами освежили свои воспоминания и обменялись парочкой забавных историй. Не пора ли перейти к цели вашего визита? Истлин ничего мне не говорил.

– Он не знает. Мы не разговаривали почти две недели.

Полковник поднял седые брови.

– Инициатива исходила от вас, или таково желание Иста? - Блэквуд зажег свою трубку и пустил первые клубы дыма. Серо-голубое облако окутало его голову.

– Наверное, и то и другое, - ответила Софи. - Мне не хотелось его видеть, а он не навязывал мне свое общество. Я знаю, что для него не составит труда пройти сквозь любую преграду. Он волен прийти и уйти, когда ему захочется. Запертых дверей для него не существует. - Пальцы Софи старательно разглаживали морщинку на шелковом платье цвета лаванды. - Не поймите меня неправильно. Я не запрещала Исту приходить в мой дом. Я просто попросила, чтобы он не оказывал на меня давления.

– Не оказывал давления? Что вы, собственно, имели в виду? Ведь речь идет о вашем муже.

От Софи не укрылись неодобрительные нотки в голосе полковника.

– Надеюсь, вы понимаете, что мне бы хотелось, чтобы Ист и в дальнейшем оставался моим мужем, - сказала Софи. - В последнее время он очень увлечен одной идеей, и я пытаюсь с ней примириться. Откровенно говоря, полковник, Ист слишком хорошо умеет убеждать. Довольно опасное качество, не правда ли? - Софи печально улыбнулась. - Должно быть, вы высоко цените этот талант Иста, в политике такая способность дорогого стоит.

– Вашему мужу удается весьма успешно проводить переговоры.

– Он не только мастерски владеет словом, - добавила Софи. - Для Истлина дискуссия - нечто вроде шахматного этюда. Он изучает позицию своего оппонента, как расположение фигур на шахматной доске, пока не вычислит все возможные комбинации предполагаемого хода противника. Он знает все сильные и уязвимые стороны противоположной стороны. Если доводы Истлина звучат не слишком убедительно, он находит новые, чтобы уж бить наверняка.

– Хорошая стратегия, - заметил полковник.

– Очень опасная.

– Риск существует всегда.

– Все зависит от степени риска. Я посетила прием французского посла две недели назад. У меня возникли кое-какие мысли по поводу опасности, которой подвергал себя Норт, пытаясь схватить вора Джентльмена. Если риск считался всего лишь допустимым, то как вы объясните тот факт, что через несколько дней после приема в Нортхема стреляли?

– Так вы знаете об этом? - Блэквуд вынул трубку изо рта и глубоко вздохнул.

– Слух распространился гораздо быстрее, чем сплетни о моей помолвке, - ответила Софи.

Полковник, сдаваясь, поднял руки вверх и усмехнулся:

– Тогда вы, должно быть, слышали, что Норт выздоравливает.

– Я знаю от леди Нортхем, - кивнула Софи.